Глава 24
Пока Мишель собирала вещи и упаковывала их в чемоданы и коробки, я пряталась в своей спальне. Сидела на краю кровати, держа чашечку с кофе трясущимися руками. Бен стоял у окна и смотрел, как разъезжаются полицейские. Джош уехал в Университет — Стэнли предложил подыскать нам временное жилье под крышей его дворца. Дома мы больше не могли оставаться, и я это отчетливо понимала. Наша входная дверь светилась для бэлмортов, мигала всеми цветами радуги, словно неоновая вывеска «добро пожаловать!». Но я не хотела поспешно убегать.
-Почему ты не собираешь вещи? — спросил Бен, не поворачиваясь ко мне.
Я опустила чашку на колени и уставилась ему в спину. Он почувствовал и напряг плечи.
-До похорон Моники никто не сбежит отсюда, — выдохнула я и отпила кофе.
Бен медленно обернулся.
-Здесь небезопасно.
-Я знаю. Но вряд ли она попытается напасть снова так скоро.
-Для нее не существует понятий чести, гордости или совести, Эшли, — сквозь зубы сказал он и задвинул шторы.- Ее не остановит твое упрямство.
-На этот раз она придумает что-то более оригинальное, — как ни в чем не бывало, ответила я и одним глотком опустошила чашку.
-Бен! — раздался голос Мишель из ее спальни.- Помоги мне спустить все это к машине!
Бросив в мою сторону предостерегающий взгляд, Бен пересек комнату и исчез за дверью. И я не стала медлить. Отставила чашку на прикроватный столик и подошла к шкафу. Достала черные джинсы и темно-синий свитер — так быстро, пожалуй, я еще никогда не одевалась. Из обуви в комнате нашлись черные полусапожки на сплошной подошве, на спинке стула висела кожанка. Немного гламора, и на лице не осталось следов переживаний и усталости. Когда я отодвигала шторы и открывала окно, Бен уже несся вверх по лестнице. Я повела себя, как взбалмошная девчонка, но мне нужно было проветрить голову. Встав на подоконник, я вылетела на улицу стремительным облачком под гневный возглас Бена.
Я не стала оборачиваться — духу не хватило. Пока он в доме, Мишель ничего не грозило. Ночное небо распростерло холодные объятия, звезды просыпались бриллиантами над головой. Я летела, уворачиваясь от порывов ледяного ветра, неслась к набережной и старалась ни о чем не думать. Вскоре в синем бархатном полумраке замаячили огни пристани и блики от беспокойных волн. Послышался плеск воды. Я снизилась и приземлилась около бара. Даже сквозь наглухо закрытую дверь доносились разгоряченные голоса и звон посуды. Сердце приятно и, в то же время, беспокойно затрепетало в груди. В череде проблем и забот я совсем позабыла о Лорелее и Страннике.
Оглядев безлюдную улицу, я сорвала с ладоней бинты и бросила в урну перед входом в бар. Благодаря зелью исцеления, от порезов остались только розовые полоски. Но чернота никуда не делась. Более того, она вновь расползалась под кожей паутиной. Я толкнула тяжелую дверь. Всколыхнулись ракушки-обереги, развешенные вдоль зеркальных витрин. Громкие звуки хлынули на меня оглушающей волной. В первое мгновение от наплыва ощущений сердце подпрыгнуло к горлу. Под потолком стелился табачный туман. Заняв свободный стул у барной стойки, я заказала себе порцию рома. Пока бармен наполнял стакан, сняла куртку и повесила на подлокотник. Посмотрев на раненную ладонь в решете черных перекрученных вен, вздохнула и наплевала на осторожность. Плевать, если кто-то заметит. Бен был прав — что толку прятать, если гламор не поможет исцелиться?!
-Ваш заказ, — сообщил грузный мужчина по имени Джереми, владелец заведения. И поставил передо мной стакан, доверху наполненный темно-янтарной жидкостью. Кивнув, я в один глоток наполовину осушила его. Тепло просочилось в желудок, жар бросился в лицо. И вечер плавно потек мимо. Шум больше не раздражал, а в теле появилась приятная безмятежная тяжесть. Давно я не была здесь. Давно не ощущала себя так далеко от проблем. И безумно соскучилась по Лорелее.
Будто услышав мои мысли, из двери за баром появилась белокурая русалка. Обворожительно улыбаясь, она похлопала Джереми по плечу и выскользнула из-за стойки. Она шла с подносом через зал, плавно покачивая бедрами, а посетители оборачивались ей вслед, роняя челюсти. Из-под чешуйчатого блестящего передника выглядывало простенькое прямое голубое платье с длинными рукавами. Оно подчеркивало лазурный цвет глаз Лорелеи. Ее кожа сияла, словно жемчужная. Русалка выглядела ослепительно, раздаривая беззаботные улыбки постоянным клиентам. Но, вернувшись к стойке, она заметила меня. И все веселье ушло с ее лица, растаяло в глазах. Не сложно догадаться, что она уже в курсе последних событий.
Я не выдержала ее участливого взгляда. Отвернулась и, как бы невзначай, поискала глазами Странника. Его столик оказался свободен — в груди сжалось саднящее чувство. Впервые я не застала его на привычном месте. Неужели что-то изменилось за время моего отсутствия?
Подруга обошла стойку и подплыла ко мне. От нее повеяло летним прибоем с примесью фруктовой сладости. Тонкий, ненавязчивый аромат — запах ее кожи и волос. Он всегда вызывал у меня ощущение свободы и свежести бриза. Забравшись на соседний стул, Лорелея опустила ладони на деревянную столешницу и скользнула ими ко мне. Я потянулась ей навстречу здоровой рукой. Она поймала ее, и мы переплели пальцы. Кожа русалки была прохладной на ощупь, нежной и бархатистой. Невольно улыбнувшись, я подняла глаза на подругу и наткнулась на укоризненный взгляд.
-Где ты пропадала? — капризно нахмурилась она и тряхнула каскадом золотистых волос.- Я ждала тебя, Эшли. Хотела разделить с тобой твое горе….
-Прости, Лорелея, — я склонила голову набок, любуясь ее прекрасным лицом.- Не сомневаюсь, ты всегда меня поддержишь. Но на этот раз я должна была справиться самостоятельно.
В груди задрожал трепетный восторг, пролился до кончиков пальцев теплыми импульсами. С этим чувством я когда-то бежала сюда делиться секретами с ней и Странником. Неожиданный глоток беспечного прошлого, такой приторно-сладкий и хмелящий, словно плодовое вино. Атмосфера бара всегда располагала к откровенности. Я поймала себя на мысли, что борюсь с желанием все разболтать русалке. Медленно выдохнув, я возвела глаза к полотку и увидела сверкающие нити заклинания. Ну, конечно же! Вот, в чем секрет. Магия, сотканная Джереми — он ведь любил выслушивать истории из жизни своих клиентов. А, быть может, это колдовство Странника? Но тогда где же он сам? Наконец, я поняла, почему бесхитростно рассказывала ему обо всех своих тайнах. Но теперь что-то мешало раскрыться даже перед подругой, взвалить на нее груз своих проблем. Тьма, смерти магов, боль — все это сделало меня черствее и взрослее что ли. Я замкнулась и ничего не могла с этим поделать. Как бы ни была мне дорога Лорелея. Она чистая и светлая, как морская слеза, доверчивая и хрупкая. Не хотелось изливать на нее страдания, вычерпывать их из своей души, словно грязь. Ее беззаботность должна остаться неизменной, а мой мир давно окрасился в иные цвета. Такому утонченному существу, как Лорелея, в нем не место. А прежде я не задумывалась об этом…. Но даже сейчас не могла с ней расстаться, потому что любила всем сердцем. Она стала частичкой меня.
-Ты не хочешь об этом говорить. Не хочешь меня впутывать, потому что думаешь, что таким образом заботишься, — догадалась русалка и придвинулась ближе. Ее искрящиеся глаза мгновение изучали мое лицо. И вдруг она их сощурила.- И теперь ты чувствуешь.
-Чувствую — что? — уже зная ответ, спросила я и провела пальцем по краю стакана.
-Магию. Ты стала сильнее и не поддаешься чарам, сопротивляешься. Даже таким безобидным.
-Вероятно, я утратила толику душевной чистоты и легкомыслия?
-Вероятно, — шепотом повторила она, и ее лицо опечалилось.- Ты устала, Эшли. Глаза потускнели…. Что с тобой происходит?
Моя улыбка растаяла. Я торопливо отвела взгляд.
-Они давно потускнели, — вздохнула я и отпила из стакана. Поморщившись, заткнула нос тыльной стороной ладони — пары алкоголя обжигали горло. Напиток вдруг утратил притягательность вкуса. Голова уже захмелела, но я ощущала себя гадко и разбито. Опьянение походило на болезненную слабость. В довесок к паршивому состоянию в сознании взбунтовались птицы. Перья и тревожное чивиканье прошелестели и унеслись прочь. Мимолетное ощущение страха, как едва уловимый порыв ветра, хлестнувший холодом по щекам. Я опустила голову, зажмурившись, и вцепилась пальцами в край стола. Несколько медленных глубоких вдохов, и мне удалось подчинить себе дыхание. Но не избавиться от беспокойства. Может, дома что-то случилось? Нет, тут иное. Фамильяры пытались о чем-то предупредить. Об опасности? Но откуда она исходила?