Уилбер побарабанил пальцами по столу — знакомый жест. Между нами появился дымящийся кофейник, чашки с блюдцами и корзинка с пышными булочками. Вся посуда была из тонкого белого стекла с розовыми цветочками и золотыми каемками.

-Здесь все началось, помнишь? — сказал он, наполняя чашки кофе.

-Ты не куришь? — дрогнувшим голосом спросила я.

-Только в обличии Странника.

-Невероятно…- я поперхнулась воздухом.

-Я тоже так считаю, — кивнув, он тихо рассмеялся и отставил кофейник на край стола. Я залилась краской, осознав, что смущаюсь находиться с ним наедине, наяву.

Я следила за движениями рук Уилбера, утратив дар речи. Пододвинув ко мне чашку, он снял ее с блюдца и положил в него булочку, щедро сдобренную сахарной пудрой. Мой желудок жалобно заурчал. Я накрыла живот руками, но ощутила повязку и поморщилась. Уилбер заметил и поглядел на меня исподлобья.

-Как ты себя чувствуешь?

Я подняла на него глаза.

-Удивительно, но хорошо. Если не считать нескольких болезненных швов. Спасибо, что спросил.

Он не улыбнулся и ничего не ответил — смотрел на меня, почти не моргая.

-Угощайся, — он глазами указал на чашку.

-Да мне кусок в горло сейчас не полезет, — шепотом возразила я.

Он отпил из своей чашки и, хмурясь, уставился на ее содержимое.

-Восполни силы, Эшли. Они тебе еще сегодня пригодятся, — в его голосе промелькнуло что-то, заставившее меня послушаться. Не повелительный тон, но определенная твердость. Я вцепилась дрожащими руками в чашку и отхлебнула. Сладкая горячая жидкость согрела с первого глотка. Навалилась приятная легкость, мышцы расслабились, и когда я подняла глаза на Уилбера, он одобрительно кивнул.

В кабинете стемнело, будто за окном сгустилась ночь. За кругом тусклого желтого света разверзлась пустота. Я смотрела на Уилбера, и меня переполнял гнев. Но когда он поднимал свой взгляд, я рассыпалась по крупинкам. Он каким-то образом подавлял мою волю, но явно рассчитывал, что я буду сопротивляться. И я отчаянно сопротивлялась, да так, что плечи тряслись от напряжения.

-Ты приходила ко мне за ответами, — тихим голосом произнес он, погрузившись в воспоминания. Лицо его разгладилось.- Мне льстило, что тебе любопытно мое мнение. Я смотрел и видел ту маленькую девочку, которую когда-то спас от злой колдуньи. Эта мысль не давала развеять твои наивные фантазии. Поэтому я старался продлить неведение, — нахмурившись, он заморгал, будто действительно откуда-то возвращаясь. И поглядел на меня долгим взглядом: — Ты всегда была смесью прямоты, жеманства и нежности.

-Я уже не так нежна, как была.

Он кивнул.

-К сожалению, мир суров к нежным. Но помимо нежности в тебе всегда бурлила сила. Она не позволяла тебе быть слабой.

Он снова стал мрачен. Отпив из чашки, взял из корзинки булочку.

-Ты безумно похожа на мать, — придушенно сказал он.- И не только внешне. Тебе достались ее упрямство и храбрость. А от отца — жажда справедливости. Ты ведь не помнишь, как они погибли?

-Нет, — я отпила кофе, таращась на него — боялась упустить хоть какой-то миг, какую-то эмоцию на его лице, в глазах, в словах. Отставив чашку, стала пальцами крошить булочку, отщипывать от нее по кусочку и класть в рот. Она оказалась мягкой и таяла во рту. Я не заметила, как в блюдце опустело.- Ты подправил мои воспоминания. Но почему мы говорим об этом сейчас?

-Твоя история началась задолго до твоего появления на свет, Эшли. Задай вопрос, который тебя сильнее прочих терзает.

Я поглядела на него, понимая, что не знаю, с чего начать. Вопросы сыпались, копились, но именно в этот момент в голове все спуталось.

-Продолжай, — прошептала я.- Я буду спрашивать по мере твоего рассказа.

Он отложил булочку и пригубил кофе. Поставил чашку на стол и покрутил ее, вдумчиво вглядываясь в темную дымящуюся жидкость.

-Ты вобрала в себя две сущности, впитала их силу и особенности. Ребенок, рожденный в искуплении, обладает уникальными возможностями. Джош пошел в отца, но ты, — он глянул на меня — движение одних лишь глаз, — родилась особенной.

-О чем ты? Про какое искупление говоришь? — чашка в моей руке накренилась. Уилбер поддержал ее двумя пальцами за донышко и помог поставить на стол.

-Линетт была против союза между вашими родителями. Я помог им, пошел против родной сестры. Хелен не доверяла мне, считая, что я преследовал собственные цели. Нельзя ее осуждать, в ней говорила любящая и заботливая мать. И отчасти она была права, но я никогда бы причинил тебе зла. Элджер разделял мое желание найти достойное применение твоей исключительной силе. Видишь ли, в союзах света и тьмы редко рождаются девочки. Так повелось с начала времен Эгморра. Элджер не хуже меня понимал, что означает твое появление.

-И что же?

Уилбер приложил указательный палец к губам, чуть заметно улыбнувшись.

— Мы скоро подойдем к этому моменту. Терпение, Эшли.- Вздохнув, он продолжил: — И мы условились с ним дождаться твоего взросления. Согласно той договоренности, с наступлением совершеннолетия ты должна была поступить в Университет и стать преемницей Линетт. Но она затаила обиду на меня и решила сделать по-своему.

— Линетт — твоя сестра? — выдохнула я.

-Старшая сестра, — он кивнул и протянул мне корзинку с булочками. Пришлось взять еще одну, но на блюдце опустить я ее не успела.

-Что вы не поделили с ней?

-Кулон, — лаконично произнес он.- Он должен был достаться тебе. Линетт знала об этом, но затеяла игру, повлекшую за собой гибель многих магов. А началось все с того, что она привела в наш дом другую девочку. Назовем ее Неизвестной.

Я замерла, разглядывая его чудесное лицо. Лучистые морщинки вокруг глаз говорили о том, что Уилбер часто улыбался. В небесной синеве его глаз ощущалась тяжесть прожитых столетий, мудрость, прикрытая мягкосердечием. Он договорился с моим отцом… Мама была против. Джош что-то рассказывал об этом…. Я зажмурилась, качнула головой и распахнула глаза. Только в это мгновение я поняла то, что упрямо отказывалась замечать. От озарения меня затрясло.

-Ты — Верховная Ведьма? — шепотом спросила я и, сжав в руке булочку, перепачкалась в сахарной пудре.

Не дрогнув, Уилбер достал из внутреннего кармана пиджака белый платок, отделанный кружевом. Забрал у меня булочку и стал бережно смахивать пудру с моей ладони.

-А почему все думают, что Верховной Ведьмой обязательно должна быть женщина? — совершенно серьезным голосом спросил он.- Что за стереотипы…

-Подожди! — вскрикнула я.- Тогда кем была Линетт?

Уилбер поднял на меня глаза, убирая платок.

-Ты уже догадалась, так произнеси вслух, Эшли.

-Моркх, — шепотом сказала я и вцепилась в чашку. Поднесла ее ко рту и припала губами. Рука дрожала так, что я боялась обжечься.- Но Эйден служит тебе.

-Да, все верно. Он не признал Линетт, как своего Моркха. По законам нашего рода, я и моя сестра должны были править Эгморром в полном согласии. Но вся соль в том, что мы всегда преследовали противоположные цели. Так вышло, что я и Линетт никогда не были похожи. Даже в детстве эта разница бросалась в глаза и удручала наших родителей. Но не будем об этом, — он поморщился и отпил из чашки.- Сегодня мы говорим о тебе.

-Кто же до Линетт правил бэлмортами?

-Наша мать, Абигэйл. Столетия ее царствования по праву считали золотой эпохой в мире бэлмортов. Но с восхождением на престол Линетт все переменилось. С ней бэлморты стали тем, чем они являются по сей день — убийцами, охотниками за головами, злом во плоти. Однако, я верю, что скоро все вернется на круги своя. Если мы помешаем Неизвестной осуществить замысел моей сестры.

-И каков ее замысел?

Он подался вперед, чтобы наши глаза оказались на одном уровне.

-Править Эгморром, не только бэлмортами.

-И как мы ей помешаем? — сглотнув, спросила я. Чувствуя, что проваливаюсь в синеву его глаз, вцепилась в край стола.

-Помешать ей можешь только ты. Благодаря своему происхождению.

Я потупила взгляд, собираясь с мыслями. Отодвинув пустую чашку, Уилбер откинулся на спинку стула. Вздохнул и сложил руки на животе. Эмоции ушли с его лица, глаза опустели. Он переключал личности, будто по щелчку пальцев. По спине скользнул липкий холодок. Я поднесла чашку к губам и сделала большой глоток.