Потоки магов соединялись в одну пеструю массу, которая бодрым топотом сотни ног следовала налево по широкому коридору — в Главный Зал. Нам же нужно было свернуть направо. Отделившись от толпы, мы шли по зеленой ковровой дорожке в другое крыло здания. Когда позади стих шум голосов, я взяла Бена за руку, и мы растворились в воздухе. А когда вновь коснулись пола ногами, перед нами темнел холл центрального корпуса. На стенах плясали тени от языков пламени в факелах, отражались на скользкой глади белого мраморного пола, и он казался живым. Ступая по его звонкой поверхности, мы осторожно следовали к белым дверям кабинетов.

-Я здесь впервые, — сказал Бен.

-Ага, — выдохнула я, оглядываясь.- Стэнли сделал все, чтобы сбить с толку. Перекроил весь замок под влиянием паранойи. Придется искать дверь при помощи кулона.

Я расстегнула пальто и вытянула цепочку с камнем из-под блузки. Прошлась быстрым шагом вдоль левой стены, перешла на другую сторону. Рядом со второй дверью справа от холла кулон вспыхнул теплым желтоватым светом.

— Нам сюда, — сказала я и надавила на изогнутую ручку, похожую на кривую ветвь дерева.

Нас встретил аромат ее духов, ставший уже привычным и раздражающим. В комнате загорелись все лампы разом, забрезжил свет, как праздничная гирлянда. Я покосилась на Бена. Поджав губы, он закрыл за собой дверь.

-Тебе здесь неуютно? — подумала вслух я.

Бен быстро перевел взгляд на меня и неохотно скривился.

-От каждой тряпки и предмета мебели тянет колдовством и пафосом.

-Она любила роскошь, — кивнув, я прошлась к столу и мельком оглядела стопки рукописей, пылящиеся здесь уже несколько месяцев. К ним никто не прикасался или наложил чары, чтобы так казалось. Проведя кончиками пальцев по краям желтой бумаги, я обогнула стол и выдвинула верхний ящик. Затем следующий — и так с каждым, пока не поняла, что зря трачу драгоценное время.

На навесной полке, заставленной книгами и предметами интерьера, блестела деревянная шкатулка, инкрустированная жемчугом. Она странным образом выделялась среди прочих безделиц. Небольшой, резной ларец словно взывал подойти и прикоснуться. Я подняла защелку замка, и крышка беззвучно отворилась. Полилась незнакомая мелодия, закружились в танце металлические цветы механизма. Мой кулон потяжелел и камнем повис на шее. Он как будто тянулся к шкатулке, цепочка впивалась в кожу и резала ее.

-Эта вещица что-то значила для Линетт, — прошептала я, сдавив в ладони украшение. Кулон был холодным, настолько, что руку обжигал.

-Может, она бесится, что мы роемся в ее вещах? — задумчиво произнес Бен и толкнул указательным пальцем маятник настенных часов.

-У воспоминаний нет чувств и мыслей.

Я захлопнула шкатулку и, спрятав кулон под блузку, взяла ее. Перевернув, заметила золотую гравировку на дне: «Все, что угодно, для твоего удовольствия. С трепетной любовью твой У». Хмыкнув, я подняла глаза на Бена.

-Похоже, у нее был поклонник.

Бен наморщил лоб:

-После всего всплывшего о ней, осмелюсь предположить, что он был единственным, кто не желал сжечь Линетт на костре, — покачав головой, он отвернулся к настенным часам и щелкнул пальцами по стеклу циферблата.- Полагаю, ему пришлось несладко. Линетт ненавидели даже стены замка.

-Она же не всегда была воплощением зла, — пожав плечами, я поставила шкатулку на место.

-Еще скажи, что каждый человек по-своему прекрасен, — колко усмехнулся Бен, одарив меня снисходительным взглядом.

Я заморгала, хмурясь, и отошла от полки. Пробежалась пальцами по золоченой раме картины, разглядывая портрет наставницы. Кроваво-красное платье с тугим корсетом, водопад огненно-рыжих волос стекал по плечу, а ее аквамариновые глаза смотрели прямо на меня. Убрав руку, я попятилась. Тьма разлилась из зрачков, затопила глазницы и потекла черными слезами по щекам Линетт. По холсту прошла рябь, изображение зашевелилось, будто желая дотянуться до меня.

Забыв, как дышать, я отпрянула от картины и налетела на край стола. Облизала нервно губы и мотнула головой, отгоняя наваждение. Линетт села ровно и застыла, чернота из глаз исчезла, будто ее и не было.

-Может, я могу помочь? — Бен обернулся, смахивая слой пыли с дверцы высокого книжного шкафа.

-Я надеюсь наткнуться на воспоминание, если не получился найти вещественные доказательства, — откашлявшись, я отступила от стола и оглядела комнату.

-Доказательства чего? — отвлекшись от ленивого изучения содержимого одной из стопок книг, он посмотрел на меня через плечо.

-Того, что у Линетт была протеже, — тихо проговорила я и подошла к шкафу, который привлек внимание Бена. Он следил за мной настороженным взглядом, а когда мы поравнялись, посмотрел прямо в глаза. В груди кольнуло от холода, плещущегося в глубине его темно-голубых глаз.

-Ты итак знаешь об этом, — напомнил он с непроницаемым видом.

-Знаю, — сказала я и улыбнулась.- Но кто сказал, что ею была я?!

Лицо Бена вытянулось, во взгляде мелькнуло недоумение.

-Что тебя навело на подобные мысли? — пустым голосом спросил он и осторожно сглотнул.

-Ты не умеешь лгать, Бен, — улыбка исчезла с моего лица.- Вы хотите, чтобы я сама до всего дошла, распутала кровавый клубок, скрупулезно смотанный Линетт и Ровером? — я подалась вперед и замерла перед ним, мы едва не соприкоснулись губами. Не моргая, он следил за моими движениями. Я хмыкнула и, отстранившись, холодно бросила: — Тогда не мешайте мне.

-Я не…- начал он и, изумленно усмехнувшись, отвел глаза.

-Не лги мне, Бен. Стэнли что-то тебе поведал, и я выясню — что именно. Не сомневайся.

Он со злостью скривился и вновь посмотрел на меня. Я встретила его тяжелый взгляд и глазом не моргнула. Запрокинув голову, Бен прикрыл веки и с шумом выдохнул. От одного только его вида, от аромата кожи, вскружившего голову, я покрылась мурашками. Зависимость от Бена мешала трезво мыслить. Ради его объятий я готова была оказаться обманутой, только бы он не отпускал, держал крепко-крепко. Его прикосновения сводили с ума, но что же он чувствовал рядом со мной?!

-От тебя пахнет весенними цветами, — едва слышно произнес он, пробегаясь пальцами по корешкам старых книг. Он стоял с закрытыми глазами, будто о чем-то вспоминая.

Нахмурившись, Бен улыбнулся уголками рта, и я задержала дыхание.- Тонкий аромат с нотками сладости. Он преследует и не отпускает, манит и отпугивает — невыносимо бороться. От тебя веет ласковым щекочущим теплом, похожим на пузырьки шампанского, и я чувствую себя безнадежно пьяным и счастливым. Это тяготит, нервирует. Хочется разорвать путы, но они слишком желанны, нежны, приятны…. Я каждый день думаю о том, что никогда бы не угодил в них, если бы выполнил свою работу. Никогда бы не узнал на вкус….

Он замолчал и, распахнув глаза, посмотрел в потолок. Мои глаза наполнялись горячими слезами. Я испытывала бесконечную слабость перед этим мужчиной, а после его слов поняла, что умру без него. Стоит Бену отойти чуть дальше, чем смогу дотянуться, и сердце разорвется на тысячи кусочков. Моя любовь не имела меры. Ее нельзя взвесить или описать в двух-трех словах, только дать почувствовать. На фоне тех ощущений, что он дал мне испытать с ним, вся жизнь меркла. С появлением Бена волшебное слово «любовь» приобрело значение, вкус и оттенок. И сейчас пришло осознание того, насколько я была равнодушна к родным и друзьям.

Прерывисто вздохнув, я опустила голову, и слезы покатились по щекам. Бен повернулся, чтобы взглянуть на меня, и я зажмурилась. Но спрятать от него слезы не успела.

-Опять я что-то не то ляпнул? — будничным тоном спросил он.

Я рассмеялась и стерла влажные дорожки тыльной стороной ладони.

-Нет, мне было необходимо все это услышать. Не знала, что ты столько всего чувствуешь, да еще ко мне.

-Моя жизнь окрасилась в разнообразные цвета, — произнес он с ноткой недовольства в голосе, но при этом на губах играла улыбка.- Калейдоскоп — пожалуй, самое точное сравнение — вот на что стала похожа моя жизнь, Эшли. Пестрые осколки чувств, проявляющиеся в самое неподходящее время, наслаивающиеся друг на друга. Не знаю даже, благодарить тебя за это или ненавидеть, — он чуть слышно усмехнулся и взял меня за руку — неуверенно, легко, нежно. И притянул к себе. Смутившись, я уткнулась лицом в его плечо.