О л е г. Не знаю. У вас пропала машина?

М а х а л к и н. Пропали ключи от гаража. Он что, стеклянный — гараж? Вы что, не брали машину?

О л е г. Мы на снегоочистителе приехали. Мужик хороший попался — подвез, а то бы только к утру домой пришли…

Б а б и ч е в а. Откуда?

К р у г л о в. Где вы были?

О л е г (вываливает из сумки кучу магнитофонных кассет). Вот! Мы думали, вернемся часам к одиннадцати, а там такое богатство! Балдеж! «Зе анималз а ин кейдж» — «Звери в клетке»! Каждая кассета — сорок минут. На метро опоздали…

К р у г л о в (до него с трудом доходит смысл услышанного). Вы что?.. Вы музыку переписывали?

О л е г. Слава богу, дошло! Понимаешь, отец: уникальная коллекция записей. Хозяин в командировке — футбольный тренер, объездил весь мир. Жлоб. Переписывать не дает. (Махалкину.) Он вашей бывшей жене ключи оставил, просил поливать цветы… Ну? Понимаете?

К р у г л о в. Допустим…

М о с я г и н (указывая на Гущевых подозрительно). А ихний Валька какие делал ключи?

О л е г. Валька? Когда?

Г у щ е в. Позавчера.

О л е г. Да не знаю я! Честное комсомольское, не знаю!

Г у щ е в а (мужу). Может, правда соседи попросили? Я сейчас вспомнила: старуха Моргунова из триста сорок четвертой плакалась, что потеряла ключи…

М а х а л к и н (Олегу). А ключи от гаража где? (Шарит по карманам.) Тоже не знаешь? Ничего ты не… (И умолк, нащупал что-то под подкладкой пальто. Извлекает из кармана ключи, смотрит на них с изумлением.)

И все смотрят.

Г у щ е в. Они?

М а х а л к и н. Ну…

М о с я г и н а. Господи!..

К р у г л о в а (сыну). Ты что, не мог по телефону позвонить?! Мы чуть с ума не сошли!

О л е г. Да звонил я вам! Два раза: сперва от тренера — вас дома не было, никто не отвечал, потом из автомата — не соединилось, сожрал двушку. Одна двушка была, честное комсомольское! (Подлизывается.) Ну, мам… Мамочка… Ну, старушка… (Обнимает мать.) Извини! Извиняешь, да? Да?

К р у г л о в а. Бессердечные…

Г у щ е в а. Дети как дети.

Г у щ е в. В пределах современных стандартов. (Замахнулся на Олега.) Так бы и…

К р у г л о в. Варвары! Но в общем и целом, в их возрасте… Это естественно.

М а х а л к и н. Я тоже был порядочным хамом.

Г у щ е в а. Главное, вернулись живые, здоровенькие! (Тискает Олега, целует.) Милые вы мои!

Олег переходит из рук в руки, всем хочется его потискать, потрогать.

О л е г (вырывается). Вы что, старики?.. Озверели? Старики! Щекотно! Ой!

Б а б и ч е в а. Вот уж поистине: у страха глаза велики.

Г у щ е в а. Квартира дрессировщика… (Прыснула.) Ой, мамочки!

Следом за нею хохотнул Гущев, Круглов, еще кто-то, и вот уже смех напал на всех, как эпидемия, как разрядка после пережитых волнений. Слышны только отдельные выкрики:

— Монте-Карло!

— Кенгуру!

— Скорость — сто восемьдесят!

К р у г л о в (сыну). Постой! А почему скорость — сто восемьдесят? (Показывает записку.)

О л е г. Там такая скорость — на магнитофоне.

К р у г л о в. На магнитофоне? Бандит!

И снова приступ смеха:

— Банда!

— Оганян!

— Вероника Аванесовна!

— В ванной, с кляпом во рту!

О л е г. Вы думали, мы того?.. На дело пошли? Озверели! Совсем озверели! С ума сойду!

Теперь уже вместе со всеми хохочет и Олег. Пароксизм смеха. В холле звонок.

К р у г л о в (кричит). Открыто! Входите!

Входит с е р ж а н т м и л и ц и и. Смех стихает. Все смотрят на человека в милицейской форме.

С е р ж а н т. Квартира Круглова?

К р у г л о в. Да.

С е р ж а н т. Машина внизу. Поехали.

Немая сцена.

Наверху поют:

Пианист в последний раз прошелся по клавиатуре, одним движением, снизу вверх, до самой высокой ноты. Бьют часы — три удара — три часа ночи.

З а н а в е с.