Рассмотрим некоторые странности эволюции. В верхнем эоцене, в одном из периодов нашей эры, появились амблиподы. Это были громадные животные, по размерам не уступающие слонам, с толстыми пятипалыми лапами и устрашающей головой, вооруженной двумя парами рогов и колоссальными верхними клыками. Прошло всего 15–20 миллионов лет — в геологическом и эволюционном значении очень короткий отрезок времени, — и уже в следующем, олигоценовом периоде эти животные, столь стремительно появившиеся, так же стремительно вымирают. Таких примеров можно приводить очень много. Широко известно, что вымерли мамонты, волосатые носороги, гигантские олени и саблезубые тигры. Но почему это произошло? Подождите делать выводы.
Ученые называют холоднокровных животных (такими являются рептилии) пойкилотермными, то есть животными с «пестрым жаром». Температура их тела зависит от окружающей среды. Припечет солнышко — все эти гигантские динозавры стремительно двигаются, добывают пищу. Но вот потянуло холодком, скрылось солнце, и они становятся вялыми, полусонными.
Гигантские рептилии вымерли. Одной из причин этого считается, что они не смогли приспособиться к изменившимся условиям среды и не выдержали борьбы с более высокоорганизованными животными — млекопитающими. Преимущество млекопитающих в том, что они гомойотермные — теплокровные животные. Температура тела у них постоянна и не зависит от окружающей среды.
Чем сложнее организм животного, тем более необходимо постоянство внутренней температуры. Любая химическая или физическая реакция меняет скорость при изменении температуры. А ведь в организме животного одновременно совершаются сотни и тысячи различных реакций. И еще: большинство биологических реакций, по крайней мере тех, которые происходят в живых организмах и связаны с действием органических катализаторов (ферментов), с увеличением температуры ускоряются, но по-разному, одни быстрее, другие медленнее. Все усложняется с развитием центральной нервной системы, головного мозга, в котором сосредоточивается управление, координация многих биологических процессов.
Как же управлять реакциями, если они идут с различными скоростями? Выход может быть только один: внутри организма должна поддерживаться какая-то одна постоянная температура, определившаяся в течение многих тысяч лет развития животного в конкретных условиях географической среды. И. П. Павлов говорил, что вся жизнь от простейших до сложнейших организмов, включая, конечно, и человека, есть длинный ряд все усложняющихся до высшей степени уравновешиваний организмов и внешней среды.
У всех теплокровных животных температура глубинных частей тела примерно одинакова. У слона она 36°, у птиц — 41°. У человека она колеблется в чрезвычайно узких границах — между 36,4 и 37°.
Гомойотермные животные должны поддерживать постоянство внутренней температуры, регулировать отдачу тепла окружающему воздуху и теплообразование внутри организма в зависимости от изменения температуры окружающей среды. Соответствующие расчеты показывают, что устойчивость температурной регуляции наступает, когда температура тела животного равна 35–38°, а средняя температура окружающего воздуха — примерно 25°. И это, конечно, не случайно. Теплокровные животные, так же как и человек, возникли и развились в конкретных условиях земной среды, при определенной среднегодовой температуре.
Теплокровные животные, а значительно позднее и первые очаги человеческой цивилизации зародились в Центральной Индии, Южном Китае, Северной Африке, на Аравийском полуострове и в Иране, в северной части Центральной Африки, Северной Австралии, Чили, Аргентине, Южной Бразилии и Перу. Все эти области лежат в районах земного шара, где средняя годовая температура колеблется между 21–26°, то есть близка к идеальным для температурной регуляции организма условиям, а значит, и наиболее благоприятна для жизни. Перечисленные области составляют огромный пояс вблизи линии, соединяющей на географической карте точки с одинаковой средней температурой в 21°. Изотерма в 21° пересекает, в частности, реки Тигр и Евфрат, места, где согласно одной из библейских легенд находился рай. Люди в своем воображении поместили рай в местность, богатую дарами природы и наиболее приспособленную для безмятежной жизни.
Теперь, когда мы отметили некоторые основные общие сведения о ходе развития и вымирания животных в прошедших геологических эпохах, самое время поговорить о Жорже Кювье. Это был великий ученый, труды которого наряду с работой Чарлза Дарвина сделали, пожалуй, очень много для торжества материалистического эволюционного учения и в то же время имели роковое влияние на развитие эволюционных идей.
Детство Кювье протекало в последней четверти XVIII века. Жорж был вундеркиндом. Четырех лет он научился свободно читать, а в десять — тщательно проштудировал «Естественную историю» Ж. Бюффона. Книга выдающегося биолога и физика предрешила жизненный путь Кювье. Интересное совпадение: молодой Кювье, как и молодой Геккель, очень увлекался живописью и поэтому тоже колебался в выборе призвания. Его альбомы были заполнены отлично сделанными рисунками насекомых и… машин. В детстве он почему-то очень любил рисовать машины, хотя никогда не увлекался механикой. Впрочем, вскоре шестеренки и рычаги уступают место птицам, крабам, морским звездам, скелетам и различным органам животных.
С альбомами связана история, имевшая в судьбе Жоржа важное значение. Юноша жил в Нормандии.
Работал домашним учителем в семье графа Эриса. Он успел блестяще окончить гимназию и Карлинскую академию в Штутгарте. Это был очень скромный, неразговорчивый, но порывистый молодой человек, блиставший в моменты редкого, но резкого оживления ярким и острым юмором. Хилый, болезненный, внешне неинтересный — тщедушный, близорукий, с веснушчатым лицом и копной рыжих волос, — он обладал железной волей и колоссальной работоспособностью. Кювье, живя в провинции, умудрялся доставать все основные научные труды из разных стран мира, переписывался со многими учеными и институтскими однокашниками.
Как-то у приходского кюре, где по субботам за стаканчиком сидра собиралась местная интеллигенция, незнакомый господин с редкой бородкой и небольшими седыми усами прочел лекцию по сугубо научному вопросу. Никто ничего не понял. Каково же было удивление присутствующих, когда рыжий молодой человек назвал его академиком Тесье и принялся горячо спорить по частным вопросам доклада.
Это действительно был Тесье, и ужас его нетрудно понять, ибо ученый по политическим мотивам бежал от властей и, отрастив бороду и усы, скрывался в нормандских деревушках. Жорж раньше никогда не видел Тесье, но так хорошо был знаком с научной литературой своего времени, что по высказанным взглядам легко определил, кто был докладчиком. Тесье поразили эрудированность и острота мышления домашнего учителя. Но окончательно старый ученый был сражен, просмотрев альбомы Жоржа. Великолепные, четкие и точные рисунки неопровержимо свидетельствовали об исключительной наблюдательности их автора. Тесье нашел в этих рисунках несколько важных зоологических открытий, о которых, кстати, сам Кювье и не подозревал.
Тесье, хотя и находился в политической эмиграции, но, пользуясь своими широкими знакомствами в научном мире, добился перевода Кювье в Париж. Он познакомил его с выдающимися учеными и устроил работать в Музей естественной истории. Вскоре у Кювье уже была профессура в Коллеж де Франс, а 13 декабря 1795 года Жорж Кювье в возрасте 26 лет становится «бессмертным» — действительным членом знаменитой Парижской Академии наук.
На долю Ж. Кювье выпало почти невероятное: он один стал общепризнанным основателем трех наук. Во-первых, он создал сравнительную анатомию. До Кювье было много описательного материала, но не было научно объединенной картины строения всех органов тела животного: он намечает каждому органу его место среди других и прослеживает их изменения через все разделы животного мира. В скелетах от общих сравнений Кювье перешел к детальному изучению отдельных костей и их отношений между собой. Он первым в мире дал научную возможность по малейшим частям организма определять строение целого.