Все это так. И сам писатель понимает, что он «заглянул лишь краешком глаза в запутанные „научные дебри“». Но кто может поручиться, что в самой науке все сейчас настолько стабильно и определенно, что можно смело излагать одну точку зрения, «правильную» во всех отношениях, и пренебрегать другими? Многие из существующих научных гипотез и теорий основываются на одних и тех же фактах, но отражают разные, нередко противоположные точки зрения. Таково нормальное состояние науки, и мы не вправе требовать от писателя, чтобы он говорил только о том, что нам нравится. Он имеет право, как и ученый, на свою точку зрения, на собственное видение науки, а мы свою задачу видим лишь в том, чтобы в сложном калейдоскопе описываемых здесь сложнейших научных событий и общественных процессов помочь писателю избежать явных промахов и ошибок, хотя в такой «помощи» с нашей стороны заложен элемент субъективизма: увы, все мы пристрастны и в своих оценках, и в своих вкусах.
Однако отмеченные выше некоторые научные положения нуждаются в комментарии, тем более что с момента первого издания книги прошел уже достаточный отрезок времени. Из множества интересных научных проблем, затронутых в книге «Мировые загадки сегодня», нам бы хотелось вернуться к личности Эрнста Геккеля и еще раз коротко остановиться на проблемах познания и происхождения жизни в свете современных научных данных.
Среди научно-популярных книг «Мировые загадки» Эрнста Геккеля с момента выхода в свет (1899) и последующие несколько десятилетий XX века были самым распространенным естественнонаучным изданием. Переведенная на десятки языков во многих странах мира, эта книга возбуждала умы и чувства миллионов читателей. Одни ее восторженно приветствовали, других она приводила в ярость, третьи… словом, равнодушных не было.
Шесть тысяч писем, присланных ее автору, сотни (!) книг и брошюр, посвященных разбору «Мировых загадок», наконец, попытки физической расправы с немецким естествоиспытателем (к счастью, не удавшиеся) — яркое тому подтверждение.
Вклад Э. Геккеля в мировую науку и в пропаганду ее достижений, личное мужество ученого в борьбе с религией и мракобесием, сильные и слабые стороны его мировоззрения по достоинству оценили Ф. Энгельс и В. И. Ленин, а также такие видные марксисты, как Г. В. Плеханов и В. Либкнехт, А. Бебель и И. Дицген, П. Лафарг и Ф. Меринг. К личности Геккеля и его трудам обращались В. И. Вернадский, И. И. Мечников, К. А. Тимирязев, А. О. Ковалевский, Б. М. Козо-Полянский и другие крупные русские естествоиспытатели, многие зарубежные ученые.
В то время, когда жил и творил Эрнст Геккель (1834–1919), и в первые десятилетия после его кончины среди широкого круга образованных людей едва ли можно было найти человека, кто бы не знал его имени, в той или иной форме не был знаком с содержанием «Мировых загадок», «Чудес жизни», «Антропогении, или истории развития человека», «Естественной истории миротворения», других популярно написанных произведений ученого. По мастерству, страстности и блеску изложения некоторые из них — подлинные шедевры, и влияние их на целые поколения читателей неоспоримо.
Но время неумолимо вносит поправки в представления об окружающем нас мире и о нас самих. Меняются привычные когда-то оценки, отодвигаются в прошлое былые кумиры. Может быть, и Геккель в их числе? Может быть, современный читатель, считающий себя, конечно же, образованным человеком, вправе не только не знать, но и даже не слышать имени ученого, родившегося 150 лет назад? «Человек в потоке информации» — ведь мы знаем сейчас так много нового, другого, не похожего на кажущиеся несколько наивными представления о семи «мировых загадках», которыми озадачивались в 80-х годах прошлого века мало кому веданные Дюбуа-Реймоны, а вместе с ними и Геккели с их 150 научными трудами на 13 тысячах страниц текста. Кому это теперь нужно? Разве что для истории науки…
В подобных рассуждениях, а это почти дословная запись одного диалога, как ни покажется парадоксальным, есть здравые мысли, есть зерна истины. Хотя бы в том, что мы сегодня не знаем, что такое «образованный человек». Что нужно знать этому «образованному человеку», на какой ступени образованности можно снять кавычки, чтобы достигнуть некоей нормы современного образования, необходимого и достаточного, чтобы стать действительно образованным человеком?
В конце прошлого и в начале нынешнего века среди русской интеллигенции были очень популярны просветительные издания Ф. Павленкова, особенно его «Энциклопедический словарь», содержащий около 3000 страниц текста, и более 800 рисунков[23]. В предисловии к нему значилось, что эта домашняя энциклопедия содержит тот «минимум» необходимых знаний, который следует знать «среднему интеллигентному человеку», исходя из «практических требований обыденной жизни». Сотни интереснейших словарных статей по всем областям жизни и культуры человека, переходящего из века девятнадцатого в век двадцатый. И среди них — статьи о римских императорах и греческих тиранах, российских самодержцах и отцах церкви, царствующих дворах Европы и канувших в Лету правителях Азии… Все это было тоже неизбежным элементом тогдашней образованности и культуры. Ну а сейчас?
Существуют ли объективные критерии того, что нужно и что не нужно знать современному человеку, постоянно стремящемуся к высокой образованности и еще помнящему одну из главных заповедей Козьмы Пруткова? «Нельзя объять необъятное» — вот мы и подошли к самой сердцевине безграничного мира «мировых загадок»: можно ли познать необъятное? Или пределы человеческому познанию заложены в самой природе человека, далекой еще от совершенства, где конечность человеческого разума и опыта не позволяет познать бесконечное разнообразие теряющегося в безбрежности мира?
Люди открывают все новые горизонты; здесь они подошли к одной дали, все изучили в ней, как будто бы все познали, все перечувствовали, но там, за горизонтом, приоткрылась еще одна, неведомая ранее завеса непознанного, а «там своя, другая даль», как писал поэт, и так без конца и края, все новые и новые дали…
Познаваем ли мир?
Для нас, казалось бы, такого вопроса и не существует. Мы верим, что мир познаваем и что противоположная точка зрения, утверждающая принципиальную непознаваемость мира, агностицизм, — точка зрения ложная, она не согласуется с главным критерием — основой нашего познания — материальной практикой людей. Все логично, ясно, убедительно, и нет сомнений: практика — главный критерий познания, и она, в конечном счете, решит, что истинно, а что ложно, и так, за шагом шаг, опираясь на проверку практикой, человечество пробивается во мраке непознанного к открытию все новых истин, новых фундаментальных законов, а так называемые «мировые загадки», труднейшие проблемы познания, постепенно остаются, должны оставаться, за бортом победной поступи человеческой цивилизации: ведь она вооружена созданной ею же для познания мира наукой.
И под впечатлением действительного могущества науки, самого метода научного познания, опирающегося на скрупулезно добытые факты, проверенные и перепроверенные, мы с гордостью утверждаем: мир познаваем! И теперь как бы «свысока», из заоблачных высей всепознающей научной мысли взираем немного снисходительно, как на нечто уже анахроничное, на пожелтевшие страницы векового спора агностиков-идеалистов с материалистами о познаваемости мира. Но не будем спешить с выводами.
Так ли пожелтели сегодня в архивной пыли истории страницы агностицизма? Ведь теоретическое обоснование его покоится на доводах о непознаваемости мира таких крупных мыслителей, как Кант, Юм, Беркли, целой плеяды современных нам философов и теологов Востока и Запада, а вместе с ними — и ряда ученых-естествоиспытателей. Нет, не окончена трудная, изнурительная борьба за торжество разума. А всегда ли мы готовы доказать свою убежденность в том, что весь мир действительно подвластен человеческому разуму? И всегда ли нам на помощь могут прийти наше главное орудие — человеческая практика и главное средство познания — наука?
…Вспышкой озарения мелькнула догадка. Неясное предчувствие, что-то бесформенное, расплывчатое, длившееся одно лишь мгновение, но в нем проступили контуры будущего. Будущего открытия, единственного решения, неожиданного поворота судьбы. Факты? Никаких. Разумное объяснение? И его нет. Пока нет.