Глава XXIII МЕДОВЫЙ МЕСЯЦ (продолжение)

Смуглая, покрытая волосами (пушком) женщина сразу отгадала настроение мужа и его намерения, когда он таким образом закричал и снял тугой, висевший на ее плечах лук. Она видела, что ее господин был полон мести и горел желанием вступить в битву. Она знала, что теперь отношения врагов, двух громадных внизу и двух слабейших на деревьях, благодаря случаю, изменились и притом не в пользу первых.

Немедленно лук висел на плечах Аба, и, повернувшись к женщине, этот молодой джентльмен засмеялся, обхватил ее одной рукой, несколько ближе прижал к себе и на момент приложил свою щеку к ее щеке, потом отклонил ее и снова засмеялся. В пещерную эпоху поцелуй, можно сказать, еще не создался, но уже существовали другие способы выражения ласки. Освободив ее, он весело, гортанным голосом сказал: «Следуй за мной», — и оба спустились по стволу дерева, пока не достигли самой нижней громадной ветви. Теперь они были от земли на расстоянии приблизительно трех саженей. Видя так близко свою добычу, голодные медведи, до тех пор терпеливо ждавшие, теперь дошли до крайнего возбуждения и бегали вокруг с открытыми пастями, полными слюны и пены, и с красными, горевшими глазами; стремясь добраться до своей добычи, которой так долго ждали и которая, по их соображениям, готова была упасть в их челюсти, они становились по временам на задние лапы так высоко, что грозили действительной опасностью. Им уже и раньше приходилось осаждать загнанных на деревья людей и потом их пожирать, когда те падали от истощения. Судя по их поступкам, можно было заключить, что медведи обладали логикой. Они не подозревали, что в распоряжении этих странных существ, мясо которых им случайно приходилось пробовать, были маленькие предметы, сделанные из дерева, сухожилий и кремневого наконечника, и благодаря которым изменились отношения двуногих и четвероногих охотников. Как могли они знать, что нечто маленькое и острое полетит сверху и ранит их так глубоко, что разрежет артерии и даже проникнет до самого сердца, ранит их насмерть? Много раньше хищников приводило в неописанное удивление ловко брошенное копье, но теперь им предстояло познакомиться с новым оружием.

Достигнув громадной, низко спускавшейся ветви, Аб и Быстрая Ножка на мгновение испугались и подобрали свои ноги, — но у мужчины это продолжалось лишь одно мгновение: животные не могли до них достать, и при нем было смертоносное оружие. Выбрав лучшую стрелу, он заботливо приложил ее к тетиве и, подобно тому, как делала его мать много лет тому назад, спасши его от гиены, вытянул, насколько мог, одну ногу вниз и, дразня, стал махать ею как раз над крупнейшим из двух голодных зверей внизу. Разъяренное от голода и близости добычи чудовище громко ревело, поднималось на задние лапы и терзало кору своими сильными когтями, закинув назад громадную голову и глядя вверх на добычу, которая была так близко и которой, однако, оно не могло достать. Для человека было очень выгодно это положение, и Аб им немедленно воспользовался: он потянул назад стрелу, пока кремневый наконечник не остановился как раз у его вытянутой левой руки, причем тугое дерево лука трещало, сгибаясь под усилиями мускулистой руки, помедлил одно мгновение и отпустил стрелу. Враги были на таком близком расстоянии, что, не умея даже совсем стрелять, невозможно было промахнуться. Стрела вонзилась с такой силой, что насквозь пробила громадную шею хищника, и кремневый наконечник показался на другой стороне ее. Внезапно медведь упал навзничь, снова поднялся и, ослепленный болью, схватился за стрелу громадными передними лапами; а в это время кровь струйками вырывалась из того места, откуда вышла стрела. Но вдруг медведь прекратил страшный, ужасающий рев и бросился к пещере. В нем заговорил тот инстинкт, повинуясь которому большие животные, чувствуя приближение смерти, ищут одиночества. Он кинулся к узкому входу пещеры, но его бегство не обратило внимания человеческой четы. Другой медведь — самка — стремилась достать их, обуреваемая дикой яростью, подобно ее пораженному самцу.

Когда пещерный человек только что начал учиться употреблению лука, редко ему удавались удары более счастливые, чем только что нанесенный Абом. Снова выбрал он лучшую стрелу, снова прицелился и выстрелил, но на этот раз стрела только углубилась в плечо и, легко ранив бесновавшееся животное, довела его до совершенного исступления. Лес был наполнен ревом метавшегося хищника; бросившись на дерево, он яростно терзал его, отдирая громадные щепы. Невольно порадовалась наша чета, что дерево было достаточно толсто и представляло природную цитадель. Еще и еще посылал Аб свои стрелы, и все-таки ему не удавалось задеть какой-нибудь важный орган ужасного животного, шкура которого была усеяна стрелами. Ему грозила неизбежная смерть, но, когда была выпущена последняя стрела, оно было так же разъярено и, по-видимому, так же сильно, как и раньше. Стрелок поглядел вниз, на медведя, с некоторым унынием, но без тени отчаяния; приходилось ждать, и он сообщил это Быстрой Ножке, причем эта благоразумная молодая подруга, с благоговейным восхищением смотревшая вниз на происходившую сцену, не выказала ни малейшего неудовольствия при этом известии. Подвиг ее мужа, счастливого Бенедикта, произвел на нее величайшее впечатление; она чувствовала себя подобной королеве. Подобно Руфи, жившей несколько десятков тысячелетий позже, она могла бы сказать ему, что его народ стал ее народом, и его боги стали ее богами.

Наконец медведица несколько ослабла и уже не с прежней яростью терзала дерево; немного утих ее рев, разогнавший всех бывших поблизости зверей, избегавших, за исключением тигра, близкого соседства с пещерным медведем. Ее рев изменился в глухое рычание, и она шаталась на ходу. Наконец, собрав остаток сил, она бросилась в лес и, как только вошла под его покров, остановилась, зашаталась на месте и, мертвая, тяжело повалилась.

Ни одно движение хищника не миновало глаз Аба, хорошо изучившего образ действия раненых животных. Когда медведица повалилась на землю, Аб испустил крик радости и легко спустился на землю, обменявшись одним словом со следовавшей за ним подругой. Так приятно было снова почувствовать себя на земле. Аб топал ногами и вытягивал руки, а женщина танцевала по траве и радостно смеялась. Но это счастливое настроение продолжалось недолго. Аб бросился к пещере и, достигнув ее входа, испустил громкий крик ярости и отчаяния. Быстрая Ножка подбежала к нему и даже ей на этот раз изменил ее веселый смех, когда она увидела причину замешательства и беспокойства, выражавшихся на физиономии мужа: из пещеры виднелась задняя часть туловища медведя. Животное, инстинктивно ища темного места, чтобы там умереть, заползло в проход пещеры, сдвинуло в нем несколько камней, положенных Абом, было крепко зажато и околело раньше, чем успело протащить свое громадное тело. Теперь человеческие существа были без крова и притом, истратив все стрелы, безоружны в такой местности, где малейшая прогулка по земле грозила немедленной смертью. Уже много часов прошло с тех пор, как они ели, и голод напоминал о себе. Ничего не было удивительного в том, что даже этот мужчина с закаленным сердцем впал в отчаяние.

Обстоятельства немедленно показали, что Аб имел основательные причины для беспокойства. На опушке леса, в том месте, где лежала мертвая медведица, слышалось жадное рычание, говорившее, что гиены уже нашли свою добычу, а издали доносилось завывание собиравшихся в стаю волков. На мгновение даже Аб, охваченный страхом, потерялся; женщина же потеряла всякую сообразительность. Но, привычный ко всякого рода опасностям, мужчина быстро оправился, прыгнул вперед, взамен оружия схватил крепкий сук и, повернувшись к женщине, произнес только одно слово: «Огня».

Быстрая Ножка сразу поняла, и жизнь снова вернулась к ней. Никто во всей окрестности не мог быстрее ее извлечь огонь. Ее опытный глаз быстро открыл необходимые куски дерева, причем более твердый и острый сук служил для трения по более мягкому, лежавшему на земле.

Верчение происходило с такой быстротой и ловкостью, что едва можно было заметить движения палки; пещерные люди были необыкновенно ловки во всех ручных работах, а мускулистая и выносливая Быстрая Ножка выделялась среди всех своим искусством. Держа наготове свою дубину, Аб осторожно приблизился к опушке леса, где лежало тело медведя, и остановился, когда мог видеть все происходившее. Четыре громадные гиены жадно рвали тело мертвого хищника, а сзади них, в глубине леса, собиралась стая волков, что Аб узнал по светившимся глазам. После медведя, несомненно, та же участь грозила и безоружным людям. Их положение было отчаянное, но, даже лишенные оружия, они имели надежное средство защиты — огонь. Снова взбираться на вершины деревьев теперь было бы опасно: там их ждала голодная смерть. Бесшумно, без всяких резких движений, чтобы не привлечь внимания искрившихся вдали глаз, Аб двинулся обратно и, лишь приблизившись к Быстрой Ножке, оставил всякую осторожность и бешено принялся ломать ветви громадного упавшего дерева и строить полукруглую ограду перед входом в пещеру; отчаяние и безвыходность положения удесятеряли его силы.