Все это время смуглая женщина, сидя на земле, продолжала безостановочно вертеть в своих руках сук, и наконец поднялась тоненькая струйка дыма: продолжительное трение достигло своей цели. Опытный и сам в этом искусстве Аб подбежал к своей жене с гнилушками от лежавшего дерева, растер их в порошок между жесткими ладонями и осторожно насыпал сверху на ту точку, где увеличившийся жар произвел искорку, теперь почти сразу превратившуюся в маленький огонь. Остальное было просто, легко и понятно. Из маленького пламени, благодаря сухим веткам, образовалось большое, и тогда в нескольких местах была зажжена выстроенная Абом стена. Они были спасены, по крайней мере на время. Сзади возвышалась скала, в которой была вырыта пещера, а перед ними, почти совсем окружая, было кольцо огня, которое не смело перешагнуть ни одно животное. В одном конце около скалы был оставлен промежуток, через который они могли пользоваться обширным запасом топлива, лежавшего готовым под руками и на безопасном расстоянии. Едва пламя распространилось вдоль легкого, сложенного из дров барьера, как весь лес огласился ужасным воем. Стая волков настолько увеличилась, что завязала битву с гиенами за остатки медвежьей туши.

Чувство страха покинуло новобрачную чету, а вместе с тем Аб вспомнил о своем голоде. «Здесь есть мясо, — сказал он, указывая на задние ноги заползшего медведя, — и здесь огонь. Теперь мы в безопасности; изжарим мясо и будем есть».

Свою маленькую речь этот новобрачный произнес с некоторой торжественностью. Но несколько мгновений спустя его настроение так изменилось, что он сразу оставил торжественное красноречие. Ощупывая у себя за поясом, он не нашел там своего кремневого ножа: очевидно, он его потерял, влезая на дерево; положил руку в карман и нашел только острый кремневый скребок, с помощью которого обделывал стрелы, хотя тот сперва не предназначался для такого употребления. Это было все, что ему оставалось от его оружия и инструментов. Но он готов был не жалеть усилий, готов был рвать или резать, и, засмеявшись, чтобы успокоить женщину, набросился на темную тушу животного. Даже при всей его силе, Абу было трудно проткнуть толстую кожу медведя инструментом, служившим скребком, а не ножом, и лишь после того, как он прорезал или, скорее, прорыл настолько, что мог запустить под кожу пальцы и отодрать часть шкуры, он смог добраться до мяса. Добившись этого, он, вооруженный скребком, принялся резать поперек волокон мясо, захватывая его в горсть сильными, впивавшимися пальцами и отдирая куски прочь. Женщина с длинной жердью в руках стояла, нетерпеливо дожидаясь и, схватив на лету кусок мяса, как кусок мамонта в их первую встречу, насадила на жердь и сунула в огонь. Можно было бояться, что обратно кусок был вытащен несколько недожаренным, но он исчез, а за ним последовали и другие куски прекрасного медвежьего мяса. Что сказал бы страдающий несварением желудка современный человек, глядя на количество мяса, поглощенного нашей прекрасной дамой при этих несколько исключительных обстоятельствах?

Кусок за куском отрывал Аб и бросал их жене, пока ее лицо не приняло более мирного выражения, и тогда он вспомнил, что еще сам не ел: желудок его сильно напоминал о себе. Оставив медведя и передав скребок Быстрой Ножке, он приказал ей приготовлять для него пищу так же, как он только что делал для нее. Женщина согласилась и с таким же успехом принялась за резание мяса, которое теперь ел мужчина. Частью насытившись и успокоившись, он разрешил ей вернуться к огню и возобновить еду. Он показал образчик того, что можно было считать галантным, великодушным и рыцарским поведением для того времени: он немного позаботился о женщине.

Тоненькая струйка холодной воды стекала по скале у входа в пещеру; ею они утоляли свою жажду и снова принимались за еду. Тени удлинялись, и Аб несколько раз усиливал огонь. Из леса, почти кольцом окружавшего пещеру, доносились звуки звериных шагов, шелестевших опавшими листьями. Но человеческая чета внутри огненной ограды, утолившая голод, была довольна. Аб говорил своей жене: «Огонь будет удерживать хищников вдали. Я еще недавно бежал, преследуемый стаей волков, и был бы съеден, если бы не встретилось кольцо огня, подобное сделанному нами. Я его перескочил, и хищникам не удалось поймать меня. Но тот огонь происходит не от дерева; он исходит из расщелины в земле. Как-нибудь мы пойдем туда, и я тебе покажу этот необыкновенный огонь».

Женщина слушала, обрадованная, но наконец склонила голову и задремала; она лежала на спине, погруженная в глубокий сон. Аб смотрел на нее и задумался. Где была безопасность? Теперь один из них должен был бодрствовать, чтобы поддерживать огонь; пока ему не удастся войти в пещеру, до тех пор он безоружен, и только один огонь служил им защитой. В данный момент они в полной безопасности, имеют тепло и пищу, но им предстояло съесть громадного зверя, чтобы иметь надежное убежище.

Аб поддерживал огонь, светивший на далекое расстояние, а потом, наложив высоко топлива вокруг всей линии защиты, разбудил спавшую женщину и велел ей поддерживать яркий огонь, пока он будет спать в свою очередь. На такую женщину можно было положиться в затруднительном положении; она безропотно поднялась, чтобы сторожить. Из ближайшего леса доходило грозное рычание, и в темноте под деревьями блистали глаза. Там были голодные твари, и только огонь удерживал их нападения на людей. Женщина не чувствовала страха.

По прошествии нескольких часов мужчина проснулся и сменил женщину, немедленно погрузившуюся в сон. Настало утро, и лесные звуки частью замерли; но люди знали, что хищники еще бродили вблизи их пещеры. Единственное, что им было необходимо сделать как можно скорее, это проложить дорогу в пещеру.

Осколком кремня Аб разрезал громадное тело животного и складывал куски в маленькую красную кучку около огня; но животное было громадных размеров; пищи было в изобилии, и работа двигалась медленно вперед. Медовый месяц проходил в работе, потому что все время, когда один спал, другой был занят или поддерживанием спасительного огня, или разрезанием туши медведя. На второй день они ели еще охотно, но на шестой, можно смело допустить, что эта счастливая пара почувствовала некоторое охлаждение к медвежьему мясу.

Для них было безразлично, съесть тридцать перепелов в тридцать дней или, в случае необходимости, в два дня, но мясо того медведя, в котором им приходилось прорывать туннель, наконец стало терять привлекательный запах. Все эти надоедливые обстоятельства набросили тень на медовый месяц, но пришел день и час, когда большая часть медведя была или съедена, или отрезана и брошена прочь, и вот внезапно его голова и передняя часть повалились вперед, в пещеру, освободив проход. Аб и Быстрая Ножка вошли в свое жилище, один крича, а другая смеясь; мужчина снова вступил в обладание крепостью и оружием, а женщина — своим очагом и обязанностями.