Глава XV ОХОТА НА МАМОНТА
Однажды днем, позднею осенью, когда на земле лежал легкий снежный покров, один из пещерных людей, задыхаясь от быстрого бега, мчался по берегу реки, вниз по ее течению, и остановился у пещеры Одного Уха. Он принес с собой новость, великую новость! Он торопливо передал свое известие, после чего его пригласили в пещеру и дали поесть, а в это время Аб, схватив свое оружие, побежал дальше, вниз по реке, к поселениям племени рыбаков. Подобно Шотландскому вестнику почти в той же местности, но много столетий позже, несшему пламенеющий крест, радостно спешил Аб передать свою весть. Предстояло собрать не только племя пещерных жителей, но также и племя рыбаков, чтобы общими усилиями охотиться на крупную дичь. В области холмов появились мамонты!
Охотник, прибежавший к пещере Одного Уха, жил в нескольких верстах к северу, на краю большого, покрытого лесом плоскогорья, оканчивавшегося к западу скатом, переходившим в пропасть до ста футов глубиной. Представлялся редкий случай, — стадо мамонтов, наводнившее лес, направлялось к обрыву, — и вот по всей округе были разосланы гонцы сообщить об этом историческом в жизни тех людей событии. Лишь бы собрать достаточную силу, и богатая добыча была обеспечена, но необходимо было действовать быстро, а сама охота могла повлечь за собой трагические случаи. Как пчелы жужжат и собираются, когда тревожат их улей, так зашевелилось племя рыбаков, когда среди него появился Аб с своей вестью. Поднялся шум, бросились за оружием и скоро были готовы все, собиравшиеся принять участие в охоте. Через полчаса, потребовавшиеся на все приготовления, Аб уже мчался обратно к своей пещере, а за ним следовали до полсотни охотников, вооруженных довольно внушительно, по их мнению, но совершенно несерьезно, по мнению жителей холмов. И древки и наконечники копий у племени рыбаков были иные, чем у пещерных жителей, да и употреблялись иначе. Привыкшие копьями ловить рыбу и охотиться с ними за водяными животными, как, например, за маленькими гиппопотамами, еще населявшими тогда реки полуострова, они с большим искусством бросали свои копья, не уступая в этом жителям холмов, но никогда не схватывались грудь с грудью с врагом, как то делали жители холмов, пуская в ход каменные топоры и палицы, а просто отбегали прочь, издалека бросали копья и снова отбегали, как того требовали обстоятельства. Но они и действительно были мужественны, — необходимость заставляла иметь долю этого свойства всем, жившим в ту эпоху, а благодаря своей численности были полезны в этой редкой охоте на мамонта.
Когда маленький отряд достиг пещеры Аба, здесь уже собрались до двух десятков пещерных жителей, а придя, согласно условию, к пещере Хильтопа[4], жившего на краю плоскогорья и первого разнесшего весть о мамонтах, там нашли уже большую толпу, более сотни человек, готовившихся напасть на громадных животных и, если удастся, загнать их к обрыву в пропасть. Среди этой сотни людей самыми радостными были Аб и Ок, немедленно разыскавшие один другого и походившие на рвавшихся со своры, в жажде травли и добычи, собак.
Охота на стадо мамонтов было небезопасное предприятие даже для отряда в сотню хорошо вооруженных людей пещерного века. Будучи громадных размеров и, вероятно, не обладая такой сообразительностью, как современный слон, мамонт в раздражении делался демонски зол, проявляя силу, которой ничто не могло противостоять. Единственным оружием на охоте против него служила — хитрость. Необходимо было установить постоянное наблюдение за плоскогорьем треугольной формы и, собрав возможно больше народа, захватить мамонтов в удобный момент. Но даже в том случае, когда стадо паслось на скате, ведущем к пропасти, пещерный человек с одним оружием и криком, без других средств, был бы беспомощен. На охотника, вооруженного одним копьем, мамонт обращал внимания не больше, чем на пасшихся иногда вблизи него маленьких лошадей. Присутствие пигмея его не беспокоило, но если бы это крошечное существо осмелилось напасть, то его ждала короткая и жестокая расправа; схваченный громадным хоботом, он был бы немедленно раздроблен и истерзан ударом о скалу или дерево или же свирепо затоптан ногами. Но, несмотря на свою громадность, мамонт не выносил вида огня, в ужасе бежал от него, и этим умели пользоваться пещерные люди. Не осмеливаясь атаковать лицом к лицу, они могли загнать мамонта, и перевес был на их стороне.
Под руководством старого охотника Хильтопа, открывшего местопребывание мамонтов, были сделаны приготовления для опасного предприятия; первым делом наломали сухих корней от павших и вывороченных ветром смолистых сосен и набрали сучьев этого дерева, с маленькими ветками для факелов. Эти корни и сучья, раз зажженные, могли гореть в течение целых часов и представляли прекрасные природные факелы. Полосы коры некоторых других древесных пород, связанные вместе пучком и зажженные с одного конца, горели так же долго и светло, как корни и сучья. Каждый человек, кроме своего оружия, нес еще один незажженный факел того или другого сорта, и, когда все приготовления были окончены, толпа, вытянувшись в длинную линию, молчаливо потянулась через лес. Стадо мамонтов состояло из 19 штук, предводимых самцом чудовищных размеров и, как сообщили наблюдавшие всю ночь и утро охотники, стадо теперь паслось в лесу, вблизи опушки и недалеко от ската, ведшего к пропасти. Скат был покрыт слоем льда, и все обещало прекрасный охотничий день. Чтобы оцепить мамонтов, необходимо было иметь линию в пятьсот шагов, и для этого было совершенно достаточно участвовавшей сотни людей. Огонь сохранялся в тлевшемся, но не дававшем запаха труте, и наступление началось.
То была необыкновенно оживленная сцена, когда собрались все охотники, и приготовления были в полном разгаре. Сборный пункт был так далек от места предстоявшей охоты, что не представлялось нужды в особенной осторожности, и все было оживлено разговорами, смехом и шумной радостью от предвкушаемой победы. Легкий снег, только прикрывавший землю, блестел на солнце, и охотники, нечувствительные к легкому холоду, были почти по-детски веселы; но особенно возбужденными чувствовали себя Аб и Ок, которые впервые охотились на этом скалистом полуострове и с нетерпением ожидали предстоявшей охоты. Кругом слышался оживленный говор и смех, делавшийся всеобщим, когда кто-нибудь из охотников обрывался с дерева или проваливался в яму у вывороченных корней. Все было весело и шумно в это холодное осеннее утро, когда отряд дикарей готовился охотиться на мамонта.
Но картины сразу изменились, как только охотники вошли в лес и, вытянувшись в линию, стали приближаться к месту предстоявшей охоты. Пещерный человек на охоте умел ходить с легкостью и беззвучностью диких животных, на которых он походил во многих отношениях. Лишь изредка слышался легкий треск сломанной ветки или едва заметное шуршание листьев под стопой и, когда вся линия вошла в лес, там воцарилась мертвая тишина; охотники двигались совершенно беззвучно, а шум лесной жизни, стук дятлов и соек прекратились с их приближением. Итак, через лес, достаточно оцепленный, темная линия тихо плыла вперед, пока не послышался внезапно сигнал; дальше движение совершалось еще осторожнее, и линия стала укорачиваться, так как полуостров суживался, и животные показались на виду у всех.
Почти на самом краю ската и отделенная от настоящего леса небольшой прогалиной, была вечнозеленая рощица, где и паслось стадо чудовищных животных. Большой самец с длинными, загнутыми вверх бивнями возвышался над всем стадом и дальше всех углубился в рощу. Охотники без шума и без движения лежали, притаившись, на земле, пока старики обсуждали план атаки, после чего от одного к другому было передано приказание зажигать факелы.
Вдоль всей опушки леса засверкал ряд огоньков. Они постепенно росли, пока линия огня не пробежала через лес, а ближайшие мамонты подняли вверх свои хоботы, выказывая знаки беспокойства.
Вдруг послышался сигнал, дикий крик, и вот, сопровождаемая воплем, на поляне показалась целая линия огней, — каждый охотник, крича во все горло, махал факелом и бежал к стаду.