Глава XVI ПИР ПОСЛЕ ОХОТЫ

По левую и правую стороны крутого обрыва в пропасть, где погиб мамонт, спуск в долину был гораздо отложе и удобнее, и вот охотники с громкими криками бросились туда; одни, более смелые, пользовались коротким путем, где обрыв был круче, и спускались вниз, цепляясь за кустарники и вьющиеся растения; другие в это время побежали к более пологим и удобным местам и там спустились вниз. В короткий до невероятности промежуток времени, в роще и кругом нее, где только что разыгрывалась полная свирепости и оживления сцена, воцарилась полная тишина. Дикие крики теперь наполняли долину внизу.

Это событие имело громадное значение в жизни пещерных людей, — только и слышались разговоры о ценности добычи. Даже старики не помнили о более удачной охоте; добыча была достойна потраченных на нее трудов и, по мнению тех людей, вполне искупала смерть погибших товарищей. Громадное животное мертвое лежало у подножия обрыва; один желтовато-белый изогнутый бивень сломался и белел на траве, в нескольких шагах от огромного, возвышавшегося горой трупа мамонта, еще недавно полного жизни. Зрелище заслуживало любопытства, потому что в отношении своей величины мамонт хотя и уступал некоторым животным более древней эпохи из отряда пресмыкающихся, но среди сухопутных животных оставлял своими размерами наиболее грандиозное впечатление даже теперь — мертвый и лежавший на земле.

Но у наших охотников наполнявшая их радость затмевала все другие чувства. В их распоряжении было теперь такое обилие мяса, что они могли устроить большой пир для всех окрестных жителей и сверх того были еще обеспечены на много дней пищей. Наших охотников охватило шумное возбуждение. Несколько человек набросились на сломанный бивень, представлявший большую ценность при сооружении пещер, и уже готова была завязаться борьба, но суровый окрик удержал ссору, и эта часть добычи была отложена в сторону, чтобы поделить ее позже. Теперь же занялись обсуждением программы празднества.

Снова быстрые вестники пустились вдоль лесных тропинок, переплывали реки, пробирались через лесные чащи и густой кустарник, — на этот раз с приглашением на праздник охотников и их семейств, — всех, кто мог явиться на место охоты на следующее утро, когда предполагался пир. Отправив гонцов, приступили к громадному животному, и острые кремневые ножи, управляемые опытными и сильными руками, скоро отняли от тела толстую кожу, которая была разделена между руководителями охоты. Хильтоп, старый охотник, ввиду его особенных заслуг имел главную роль в этом дележе. Из туши были вырезаны длинные куски, изжарены на разложенных кострах, и охотники, наевшись до отвала и оставив нескольких часовых, погрузились в глубокий сон. В наши дни такое поглощение пищи накануне праздника вряд ли сочли бы благоразумным, но пещерные люди не страдали болезнями желудка и печени, и потому без всяких дурных последствий могли наедаться несколько дней подряд.

Настало утро, холодное и ясное, и со всех сторон появились быстро двигавшиеся люди, мужчины и женщины, надменные, голодные и полные ожидания. Здесь собиралось все общество той местности, в том числе и лучшие фамилии, для выполнения величайшей общественной функции того времени. Кое-кто уже начал проявлять свое усердие, было зажжено десятка два костров, и всюду стал носиться благоухающий запах жареного мяса. Охотники встречали свои приходившие семьи, и началось празднество, число участников которого увеличивалось с каждым часом новыми группами. Семьи Аба и Ока прибыли одними из первых; Барк и Буковый Листочек были впереди и торжественно встретили Аба. Кругом слышался клохтающий, гортанный говор и смех, отдельные крики и треск разбитых костей мамонта, из которых добывался мозг.

Царило самое непринужденное веселье, хотя все общество инстинктивно разбилось на две группы. Племена пещерных жителей и рыбаков, бывшие теперь в мире, однако, как уже было указано, во многих отношениях не походили одно на другое и во вкусах, и в обычаях, а также и в наружности. Пещерные жители, привыкшие, подобно оленям, бегать по лесным тропам, влезать на деревья, избегая опасности, и перелетать с одной вершины на другую, были худощавые и мускулистые по сравнению с рыбаками, а их лица носили более смелое и доверчивое выражение. Люди из племени рыбаков были, сравнительно, ниже ростом, но сложены так же могуче, хотя и были менее подвижны. Они ежедневно в течение многих часов проводили время на своих грубых судах в виде паромов, или тихо двигались по берегам реки с поднятым наготове копьем, или, согнувшись, откапывали громадных великолепных моллюсков, служивших им пищей. Их стихией была вода, а пещерных жителей — лес. Естественно, что, добрые друзья и союзники на охоте, они на празднике разделились на две группы согласно своим вкусам. Когда голод был утолен, всюду завязались разговоры о наиболее интересных моментах окончившейся борьбы, и вспоминали о прошлых охотах. Число пирующих все увеличивалось, и к середине дня составилось очень многочисленное сборище, и много нужно было мяса, чтобы его накормить, но туша была так велика, что ее свободно хватило бы и на большее число людей, обладавших таким необыкновенно здоровым желудком. Дым столбами поднимался кверху, а вокруг костров собрались эти грубые создания, ели и были счастливы.

Но наступило время, то было уже за полдень, когда пировавшие почувствовали некоторое довольство; то один, то другой начали оглядываться вокруг, и стала проявляться потребность общительности. Ветераны сходились вместе и вспоминали о прошедших днях, когда такой же мамонт был свергнут с того же самого обрыва; молодежь собиралась вокруг костров; слышались рассказы о подвигах силы и отваги, и иногда поднималась дружеская борьба. Стройные, мускулистые девушки, державшие себя так же, как и девушки нашего времени, находились в отдельной группе, ели и осматривались кругом кокетливо и безбоязненно, потому что явились сюда со своими естественными защитниками. Редко в истории пещерного человека бывали случаи таких больших и торжественных собраний, где за доброй едой последовало доброе товарищество. Целые столетия могли пройти, прежде чем случилось бы событие подобного же важного общественного значения. Опасные, коварные создания — люди — были веселы и доверчивы, а молодежь переглядывалась между собой.

Конечно, Аб и Ок были в одной компании. Они сильно рисковали в битве, но отделались без повреждений и теперь, важные молодые люди, занялись удовлетворением своего аппетита, отвечавшего их физическим трудам, которым они отдавались всей душой. Количество поглощенной ими до сих пор пищи могло бы удовлетворить желания обжоры самого грубого времени Римской империи, а они все еще продолжали есть, хотя уже с гораздо меньшим увлечением. Каждый из них держал в руке кусок мяса из самой изысканной части мамонта и с большим удовольствием набивал им полный рот. Внезапно Аб перестал жевать и замолчал, внимательно смотря на красивую картину в нескольких шагах расстояния.

Вблизи костра, около которого собралась группа человек в десять, стояли две девушки. Обе они были заняты едой и хотя, не набрасывались с жадностью, но ели с очевидным удовольствием, так как были из числа запоздавших. На них-то упал блуждавший взгляд и остановился, и в этом не было ничего удивительного. Каждая из этих девушек была способна привлечь внимание, хотя они были совершенно не похожи друг на друга. Одна из них производила впечатление нежного создания, другая же как раз обратное, но обе были привлекательны.

Они стояли в позе, которую зачастую принимают и современные девушки: рука одной из них беспечно обвивала талию другой. Обнимавшая — ниже ростом, могучего сложения, — вся сияя от радости, бойко смеялась, а ее нежная подруга слушала с беззаботным выражением на лице. Болтовня первой девушки прерывалась только бормотанием, когда в ее рот попадал особенно сочный кусок мяса. Очевидно, их аппетит был еще не удовлетворен, и они с удовольствием предавались насыщению. По-видимому, стройная девушка мало интересовалась разговором, зато ее подруга болтала без умолку. Эта была самым счастливым существом; сложенная прекрасно, конечно, с точки зрения любителей силы, она имела широкие бедра, сильные руки и мощную, коренастую фигуру. В ней было много качеств, очень ценных в жизни обыкновенного пещерного человека, занятого только добыванием пищи, но и ей не хватало чего-то, что позволило бы причислить ее к лучшему обществу. Она носила обычный меховой костюм, но была так обильно покрыта волосами, что в теплую погоду смело могла обойтись и без него; только подчиняясь требованиям моды или удобства, она носила меховую одежду в добавление к своим собственным волосам, представлявшим природную и очень изящную защиту от холода. Она была Исавом своего времени, эта рослая, сильная, честная и с добрым сердцем пещерная девушка, принадлежавшая к тому подчиненному и послушному классу людей, который получил начало за целые тысячелетия до нашей истории, — признававшая в стоявшей с ней рядом девушке более сильный и повелительный дух и отдававшаяся ей, как верный друг и послушный помощник. Такие отношения бывают и в настоящее время, даже между существами, не имеющими, как говорят, души, особенно же между собаками. Но наша девушка, кроме силы, обладала также и быстрой, свойственной животным, сообразительностью; она была дочерью пещерного человека, жившего недалеко от старого Хильтопа, и называлась Лунным Ликом; ее физиономия была так широка и беззаботна, что это название явилось само собой еще в ее веселом раннем детстве.