— Посмотрю, внутри ли он, — сказал Гэвин.

— Я подожду, — произнесла я. Но только потому, что хижина была крошечной и в придачу выглядела пустой. А не потому, что мое сердце билось так сильно, что звук отдавался в ушах.

Сквозь деревья я увидела полосу сверкающей воды, поэтому направилась к ней, обойдя груду старых гниющих буев и ловушек, и вышла к короткому, потрёпанному причалу.

А вот и он.

Лиам Куинн стоял в конце причала в джинсах, темно-зеленых резиновых сапогах и рубашке с короткими рукавами, пропитавшейся потом.

Он выглядел совершенно иначе, и, одновременно, точно так же. То же стройное мускулистое тело, те же черные волосы, тот же сильный, квадратный подбородок и широкий рот, уголок которого поднимался, когда он был чем-то доволен. Широкие плечи, длинные ноги, сильные руки. Но его скулы, которые всегда выделялись на лице, казались более острыми, и каждая мышца была видна отчетливее, будто щедрый скульптор, который его создал, вернулся, чтобы усовершенствовать свою работу.

Напряженные мышцы перекатывались, пока он добавлял приманку в ловушку для ловли раков, а затем бросил ее в воду. Он вытащил вторую ловушку из болота, опустошил извивающееся содержимое в ведро слева от него, наполнил ее остатками из ведра справа и бросил обратно в воду. Следующая ловушка, а затем еще одна, и еще одна. Сегодня вечером они будут пировать раками.

Лиам выглядел здесь естественно, словно дома, окруженный лесами и водой. Я задалась вопросом, обучался ли он этому умению, судя по его выверенным движениям, в домике своей семьи возле болот Техе. В его движениях было что-то настолько натренированное, настолько гипнотическое, словно танец, что я забылась. Я просто смотрела на него, восхищалась им, в то время как во мне поднимались сдерживаемые до недавнего времени эмоции.

Воздух расколол треск, столь же громкий, словно выстрел — и меня вырвало из грез.

Он резко поднял голову, словно волк, почувствовавший опасность, его глаза распахнулись, когда он увидел ветку, больше тридцати сантиметров в диаметре и почти три метра в длину, падающую на него с дерева, которое простиралось над болотами.

Инстинкт заставил его поднять руки, но это бы его не спасло. А я не позволю ему пострадать на моих глазах.

Быстрым движением я ухватила магию рукой, обернув невидимые нити вокруг ветки и резко дернула, остановив ее сантиметрах в сорока над его головой.

Все еще настороженный, он опустил руки и взгляд. И впервые за несколько недель мы посмотрели друг на друга.

Все вокруг успокаивалось, звуки стихали, а он не отводил от меня взгляда, словно я находилась под прицелом. Его глаза все еще были ярко-голубого цвета, но теперь они были пронизаны золотыми полосками, остаточным эффектом магии, поразившей его.

Лиам Куинн всегда был красив. Теперь в нем было что-то сокрушительное.

Наполовину сосредоточившись на магии, я использовала оставшуюся часть внимания, чтобы исследовать его лицо, его чувства. Я увидела крайнее удивление, как будто была последним человеком, которого он ожидал увидеть на причале позади него.

Было что-то еще, что скрылось от моего взгляда. Что-то темное, что-то, чего я не поняла.

— Клэр.

Это слово было полно эмоций, но он не сделал ни единого шага ко мне. Вместо этого его тело напряглось, как будто он старался удержаться.

Я не знала, почему он так отреагировал, и что это означало. И я ничего не произнесла, опасаясь, что звучивание его имени выдаст мои чувства с головой, и тот факт, что я увидела его здесь, сегодня, только укрепило их.

Послышался шелест листы, и на причал вышел Гэвин. Он посмотрел на меня, на Лиама и на ветку, парящую над головой Лиама.

— Ты угрожаешь ему убийством или не даешь этой штуке его прихлопнуть?

— Не дает, — тихо ответил Лиам.

Гэвин кивнул.

— Тогда нет смысла так усердствовать.

Он коснулся руки, которую я все еще держала вытянутой, руки, которая все еще удерживала переплетенные поводья магии.

Я махнула пальцами и резко направила ветку в воду, куда она с плеском приземлилась, качнувшись раз, затем другой, и двинулась вниз по течению.

Лиам выглядел удивленным этим быстрым броском так же, как и моим появлением. Хорошо. Мне понравилось то, что я могу его удивить.

— Полагаю, мы тебя нашли, — сказал Гэвин.

Это заявление нарушило волшебство момента, и Лиам собрался с собой. Удивление на его лице исчезло, а выражение его лица стало непроницаемым.

— Думаю, да. — Его тон был таким же безэмоциональным, как и его взгляд. — Почему вы здесь?

— Потому что ты внезапно стал популярным, — ответил Гэвин, оглядываясь. — Давайте укроемся от жары и присядем. Нам нужно поговорить.

* * *

Мы дождались, пока Лиам заново не наполнит ловушки. Он подхватил ведро с раками, и мы направились обратно к хижине.

Я даже представить себе не могла, что мое сердце может биться быстрее, чем когда я посмотрела в его глаза. Но сейчас от нервов оно билось как-то иначе, эхом отдаваясь в пустоте, поселившейся у меня в груди.

Мы увиделись, но не было ни объятий, ни движения навстречу, ни даже волнения, благодарности или облегчения. Ничего не было. От этого бездействия у меня холод пробежался по позвоночнику, и в груди все застыло. «Изменились ли его чувства? Это и есть та самая простая и очевидная причина, по которой он не давал о себе знать?

Возможно, все это было ошибкой».

— Заходите, — сказал Лиам, поглядывая в мою сторону, пока занимался раками у маленького столика на крыльце.

— Все в порядке? — прошептал Гэвин, когда мы миновали дверь с сеткой. Этот вопрос добавил смущения ко всей той гамме чувств, что я уже испытывала.

— Не уверена.

Как и в главном доме, в рыбацкой хижине стены и пол были из деревянных досок, проложенных чем-то, что напоминало старые газеты. Внутри находились деревянная скамья, застеленная шкурой с темным блестящим мехом, и мини-кухня с газовой походной печью и раковиной. Маленький деревянный стол стоял в противоположном углу, поверхность которого была из кипариса с неровными краями. Под ним располагались два деревянных стула. Через открытый дверной проем можно было увидеть металлическую ножку небольшой кровати, покрытой самодельным одеялом.

— Это место похоже на дом дедушки, — сказал Гэвин, когда Лиам подошел к нам.

— Ага.

Лиам указал на стулья. Когда мы сели, он подошел к раковине, открыл кран, который, вероятно, был подключен к цистерне с дождевой водой. Он вымыл руки, вытерев их кухонным полотенцем. Затем открыл пластиковый холодильник на маленькой стойке, вытащил три бутылки воды и две передал нам.

Он не смотрел на меня, когда подавал мне бутылку, старался не прикасаться ко мне. Гэвин, должно быть, тоже это заметил, потому что его брови удивленно поднялись.

Лиам подошел к покрытой мехом скамейке и сел. В этой маленькой комнате его тело казалось больше, как будто его сила давила на стены.

— Что за проблема? — спросил он. Он взглянул на меня, казалось, убеждаясь, что я не сдвинулась с места, а затем посмотрел на Гэвина. — Элеонора?

— С ней все в порядке. Она с Эридой в главном доме. Это касается Бруссарда.

Лиам поднял брови. Этого он услышать не ожидал.

— А что с ним?

— Мы проделали долгий путь, чтобы ходить вокруг да около, — сказал Гэвин. — Поэтому я перейду сразу к делу. Он мертв, а ты являешься главным подозреваемым.

Какое-то время Лиам просто смотрел на него.

— Что?

— Бруссард был убит в собственном доме. Они думают, что это сделал ты, так как на стене у тела было написано «За Грейси».

Во взгляде Лиама сейчас больше не было отсутствия эмоций, в них отражалась кипящая ярость.

— Кто-то использует смерть нашей сестры, чтобы обвинить меня в убийстве агента Сдерживающих. — Его голос был низким и устрашающим. Он был словно разозлённая мечущаяся пантера.

— Это только первая часть, — сказал Гэвин. — Его горло было перерезано твоим ножом.

Нахмурившись, Лиам нащупал небольшой универсальный нож, находящийся у него на поясе.

— Каким ножом?

— Ну, однозначно не этим. Тем, у которого лезвие крепится к ручке из оленьего рога. Тем, который я подарил тебе, сколько это было времени назад, года два? Три? Тот, что я нашел в Мобиле[11].