Тут дверь медленно открывается. Вместо широкоплечего Ромы в комнату заглядывает Жанна. Она в белом халате медсестры и ведет себя весьма странно. Постоянно вздрагивает и оглядывается. На всякий случай я притворяюсь спящим. Девушка скользнула в палату и осторожно прикрыла за собой дверь. Торопливые шаги. Я щекой ощутил ее взволнованное дыхание. Жанна невежливо ткнула меня в плечо. Я не шевелюсь. Над левым ухом зашуршала бумага, заскрипел полиэтилен. Девушка что-то раскладывает на тумбочке. Я осторожно приоткрываю глаза. Большой шприц в тонких пальцах заставил мое сердце заколотиться быстрее. Приехала из Лондона, чтобы встретиться со мной? Вот так-так!

Жанна хватает мое предплечье и деловито целится иглой в вену. Я перехватил шприц прежде, чем девушка успела вогнать под кожу иглу. Жанна испуганно вскрикнула и отшатнулась. Пластмассовая трубка шприца зашипела в моих пальцах: возможно от злости я слишком сильно сдавил его. Что же за дрянь «моя девушка» хотела влить в меня?

Я вскакиваю с кровати, бросаю остатки раздавленного шприца в сторону. Жанна визжит и бросается к двери. Я перехватываю девушку, разворачиваю ее лицом к себе и прижимаю за локти к стене:

- Ты хотела убить меня? - рычу я сквозь зубы. - Почему?

Девушка смотрит на меня совершенно круглыми, абсолютно черными глазами. Вздрогнув, я припомнил, что вчера глаза Жанны были голубыми. Присматриваюсь и понимаю, что зрачок расширился настолько, что почти закрыл собой радужку. Изящные ноздри Жанны раздуваются, а рот открыт в немом крике. Она смотрит на меня, но не видит. И в то же время я ощущаю чей-то пристальный взгляд, словно некто смотрит на меня через эти черные омуты.

- Кто послал тебя? - голос мой дрожит. Я тряхнул плечи девушки и прикрикнул: - Отвечай!

Я вижу, что белки ее глаз наливаются кровью. Тело девушки затряслось. На миг зрачки приняли обычный размер. Мутный взгляд скользит по палате. Удивление, смешанное со страхом, отразилось на смазливой мордашке. Потом она вздрогнула, личико побелело, и тело медленно сползло по стене на пол. Взгляд остекленел. Я облизал сухие губы, присел на корточки и коснулся ее шеи. Зря я пытаюсь нащупать пульс. Жанна мертва.

Грудь сдавило тяжкое предчувствие опасности. Я запоздало вспомнил о моем охраннике. Странно, ни звуки, ни крики, не привлекли его внимания. Или он тоже замешан в покушении на мою жизнь? Я не знал, кто подослал Жанну. И чем ее накачали, чтобы довести до такого состояния. В любом случае, здесь оставаться опасно. Нужно уходить. Но в таком виде я далеко не уйду. Халатик медсестры на Жанне был мне явно мал. Я торопливо осматриваюсь в поисках чего-нибудь подходящего. Простыня! Завернусь пока в нее, потом, может, найду что получше.

Подхожу к постели и замираю с протянутой рукой. Взгляд мой упал на поблескивающие разводы на белой простыне. Поручней, удерживающих меня, не было и в помине. А на том месте, где они были, ткань была покрыта кляксами расплавленного металла. Сердце замирает, я перевожу взгляд на свои запястья. Но кожа там здоровая и чистая. Может, Жанна воспользовалась каким-нибудь средством? Но зачем было меня освобождать, а затем убивать? На душе стало противно: а может, она вовсе не собиралась меня убивать? Оборачиваюсь в поисках ампулы, из которой она набирала лекарство в шприц, но нигде нет ничего похожего. В коридоре слышу шум, истошный крик и множество гулких шагов.

Я метнул взгляд на неподвижное тело девушки, потом на окно. Судя по кронам деревьев, наверное, третий этаж, так что прыгать высоковато. Ощущение опасности нарастает. Торопливо хватаю простынь, обматываюсь ею наподобие тоги и выскакиваю за дверь. Маленький коридорчик, который ведет от большого к моей двери, пуст... если не считать скрючившегося на полу человека. Склоняюсь и пытливо рассматриваю стеклянные глаза Ромы: зрачки его сильно расширены. Так же, как у Жанны. Парень безусловно мертв. Что ж, это объясняет то, что его не привлек шум.

Я осторожно заглянул за угол. Широкий коридор тоже почти пуст. Только на каталке лежит человек с закрытыми глазами. Видимо, кто-то вез больного к лифту, но заметил труп охранника и побежал за помощью. Слева звякнуло. От неожиданности я подскочил на месте, умудрившись повернуться в воздухе к источнику звука. Но это оказался обычный лифт. Двери медленно, со скрипом разъезжаются в стороны. Из маленькой кабинки на меня испуганно смотрит очень бледный парень. Светлые волосы взъерошены, странная одежда держится на честном слове. Через секунду я сообразил, что смотрю в зеркало. Зачем его повесили в больничном лифте - непонятно.

Воспользовавшись оказией, я скользнул в кабину и с силой вдавил самую нижнюю кнопку. Двери с шуршанием съезжаются, отрезая меня от множащихся в коридоре шагов. Долгие секунды вынужденного ожидания в покачивающейся кабине я не сводил глаз со своего отражения. Карие глаза полны замешательства: так вот как я выгляжу! Тело, наполненное адреналином, требует движения, руки трясутся, ноги почти подкашиваются.

Наконец лифт затормозил. Остановился. Двери медленно поползли в стороны. Не дожидаясь, пока они полностью раскроются, я вырываюсь из плена маленькой коробки и бегу вперед, не отреагировав на гневный протест невысокой барышни. Стены широкого коридора первого этажа выкрашены в белый цвет, на фоне которого почти сливаются многочисленные люди в белоснежных халатах. Кроме девушки, которую я чуть не сбил с ног, на меня ровным счетом никто внимания не обратил. Быстрым шагом я направляюсь вперед. Лавирую между многочисленными каталками с пациентами, внимательно заглядывая во все открытые двери. Врачи и сестры мечутся между ними, словно голодные белки в поисках шишек. Один раз меня попытались уложить на одну из каталок, уверяя, что у меня шок. Стоны, крики, отдельные слова превратились для меня в один общий гул, и лишь одно слово выделялось: «Авария».

Я вырвался и бросился в распахнутую дверь. Догонять меня никто не стал. Я торопливо закрыл дверь и осмотрелся. Обычная больничная палата. Зеленые стены и множество скрипящих коек. Все заняты. Взгляд скользнул по окну. Первый этаж, можно и спрыгнуть. Я шагнул к нему, но ощутил, как с плеча сползает простынь. Видимо, я зацепился за что-то полой своеобразной накидки. Быстро развернулся и тут увидел ее. На кровати сидит весьма колоритная старуха и смотрит на меня во все глаза, огромные и черные. Я вздрогнул и отшатнулся, уж больно похожи они на расширившиеся зрачки Жанны и Ромы.

- Тебе нужны ответы, весс! - громким доверительным шепотом сообщила старуха.

Я присмотрелся внимательней и немного успокоился: глаза женщины на самом деле просто от природы темные, да и вид был почти цыганский. Огромный крючковатый нос и мясистые губы напоминают детские картинки про Бабу Ягу. Но при этом от женщины исходит ощущение спокойствия и комфорта. Вдруг захотелось все ей рассказать, уткнуться в теплые колени и попросить защиты. Так, словно мои страхи были лишь ночным видением, фантазией больного воображения. Но, увы, это не так. И два трупа на третьем этаже вполне реальны. Меня еще не поймали лишь потому, что больницу наводнили жертвы большой аварии. И кто знает, как скоро охрана меня обнаружит. Медлить нельзя... тем более, терять время на лживые предсказания цыганки. Подозреваю, что моя симпатия лишь фирменный цыганский гипноз.

- У меня нет денег, - грубо оборвал я и оттолкнул старуху.

Она дергает простынь, та окончательно соскользнула с меня. На спинке соседней кровати висят брюки и футболка. Хватаю тряпки. Цыганка внимательно следит, как я одеваюсь. Казалось, она ничуть не обиделась.

- Иди в бар «Хоббит», весс, - улыбаясь, говорит она. - Ищи Мерцану. Она поможет тебе...

- Отстань, старуха, - огрызнулся я, пытаясь натянуть трико. Обладатель их гораздо ниже меня, голые голени смотрятся смешно. На улице это будет еще более подозрительно, поэтому я замотал низ брючин до колен. Футболка оказалась немного просторнее.

- Дай мне руку, весс, - требовательно заявила старуха.

Я машинально жму ее сухую ладошку. Словно очнувшись, рванул руку назад, но цыганка оказалась удивительно сильной. Она внимательно смотрит мне в глаза и проникновенно говорит: