Когда такая вера в принципы христианства и его истолкования стала всеобщей в Римской империи, невежество ее завоевателей, этих диких франков, готов, вандалов и им подобных представителей нецивилизованных народов, склонило их к ошибке, о которой предупреждали некоторые здравомыслящие проповедники, и нам следует скорее удивляться и восхищаться божественному милосердию, которое принесло диким народам свет Евангелия и подготовило их к принятию религии, настолько несовместимой с их воинственными привычками, что они в то же самое время приняли массу общих суеверий, позаимствованных у язычников, или оставили в памяти ряд тех, которые были частью их собственных национальных форм язычества. Таким образом, хотя храмы и статуи Юпитера и высших богов языческого пантеона были вскоре разрушены и разбиты на кусочки, фрагменты поклонения им и многие из ритуалов выжили и после перехода в христианство, более того, они существовали даже в более поздний, просвещенный период, хотя те, кем они соблюдались, не сохранили даже памяти об их первоначальном назначении. Мы можем вскользь упомянуть один или два обычая классического происхождения (вдобавок к названному Белтейну и к тому, что уже упоминалось нами), сохранившиеся как примеры того, что верования римлян задавали тон большей части острова Британии, по крайней мере всем, кто был к югу от вала Адриана[96]. На юге Шотландии все еще сохранились обычаи, подобные следующему: невесту, входящую впервые в дом мужа, переносят через порог, наступить на него или перешагнуть через него самой считается плохим знаком. Этот обычай был повсеместно распространен ранее в Риме, где он соблюдался в память о похищении сабинянок[97], и там он демонстрировал превосходство над женщинами, так как цель заселения города была достигнута. По тому же самому случаю сладкий пирог, испеченный специально для этой цели, разламывали над головой невесты, это также был ритуал классической древности. Подобным образом шотландцы, даже занимавшие высокое положение, избегали женитьбы в мае, который из-за мягкости погоды, обилия цветов и теплых бризов мог бы показаться особенно благоприятным для этой цели[98]. Свадьба Марии Стюарт с распутным графом Босуэллом[99] была намеренно назначена на этот нежелательный месяц. Этот предрассудок так укоренился среди шотландцев, что в 1684 году группа энтузиастов, называемых джиббситами, предложила отказаться от него среди длинного списка объявленных гуляний, постных дней, реликтов папистских праздников, не забытых светских названий дней недели, названий месяцев и всяких праздных и глупых вещей, которые их тонкое сознание намеревалось исключить из обихода. Это возражение против празднования свадеб в веселый месяц май, очень подходящий сезон для ухаживаний, также позаимствовано у римских язычников; знай они об этом, фанатики имели бы дополнительную причину предать такой обычай анафеме.
Древние сообщали нам старую истину: только плохие женщины вступают в брак в этом месяце ( «Майя май помрачает»).
Обычай говорить «Будьте здоровы», если кто-то в собрании чихает, исходит от того времени, когда чихание считалось в Афинах кризисом при чуме и давало надежду, что когда чих наступает, у пациента появляется шанс выздороветь. Но кроме этих и многих других обычаев, которые различные народы Европы получили от классических времен и которые не являются предметом нашего исследования, образовалась еще масса поверий, смешавшихся и перепутавшихся с теми, которые принесены из других стран; все они и создали основу демонологического учения, которое дошло почти до наших времен. Никсас, или Никса, богиня рек и океанов, почитаемая на берегах Балтики, кажется, должна обладать всеми атрибутами Нептуна[100]. Среди сумеречных зим и невыносимых бурь этих мрачных мест он, естественно, был выбран как сила, всегда враждебная людям, и сверхъестественный характер, которым он был наделен, дошел до наших времен в связи с двумя различными своими особенностями. Никса у германцев — одна из самых очаровательных и прелестных фей, которых древние называли наядами, и если ее гордость не оскорблена или ревность не разбужена неверным любовником, характер у нее обычно спокойный и ее действия направлены на добро. Старый Ник, известный в Англии, настоящий потомок северного морского бога, обладает большей частью его возможностей и так же ужасен. Британский моряк, который не боится больше ничего, признается в своем ужасе перед этим страшным существом и считает его виновником почти всех неприятностей, которым постоянно подвержена его беспокойная жизнь. Баргест, или баргейст, который под этим именем обычно известен в различных сельских частях Англии, и особенно в Йоркшире, и называемый также доби[101], — местный призрак, который часто появляется в одном месте в различных формах, — божество, судя по имени, тевтонского происхождения и, как рассказывали автору представители нескольких семей, носящих фамилию Доби, в своих гербах они изображали привидение, или призрак[102], идущий вправо с поднятой правой конечностью[103]. Это явно обозначает, что это слово могло быть выбрано в качестве имени собственного и его первоначальное происхождение в дальнейшем забыто не было.
Классическая мифология представила нам многочисленные сходные примеры у германцев, датчан и норвежцев более позднего периода. Они познакомились с могуществом Эрихто, Канидии[104] и других волшебниц, чьи заклинания могли нарушить ход событий, остановить влияние Солнца и не дать ему благотворно воздействовать на плоды земные, сместить луну с отведенной ей орбиты и нарушить первоначальный и установленный ход природы своими заклинаниями, амулетами и властью духов зла, которых они могли вызывать. Они были также участниками всех тайных и мистических ритуалов и церемоний, которые использовались для того, чтобы вызвать расположение инфернальных сил, чьи милости считались темными и ненадежными, а королевства были мрачны и угрюмы. Такие ведьмы участвовали в надругательствах над незахороненными телами, и считалось, по крайней мере простыми людьми, что оставлять трупы без охраны опасно, так как их могут искалечить колдуньи, которые берут из трупов самые важные органы для изготовления амулетов. Кроме того, не следует забывать, что эти страшные колдуньи обладали способностью превращать себя и других в животных, обычно четвероногих. Поэты язычества, а также фантастические писатели, например Лукиан и Апулей[105], приписывают все эти возможности колдуньям языческого мира, сочетающим их с искусством составления ядов и магических любовных напитков для того, чтобы привораживать молодых и красивых. Такие характеристики в средние века приписывали ведьмам. Но и при таком заимствовании суеверий древних завоеватели Римской империи объединяли их с теми символами веры, которые они приносили с севера, где ведьмы занимали свое место в сагах и хрониках. Достаточно лишь поверхностного знакомства с этими сочинениями, чтобы читатель мог узнать в Хальдракине скальдов стригу[106], или женщину-колдунью более классических климатических зон.
В северных представлениях о колдунах не было безверия, касающегося их учения, напротив, обладание магическим знанием было особым атрибутом самого Одина[107], и ополчаться на божество и заставлять его учить их тому, что они желали знать, считалось среди этих сынов меча и копья не актом непочтительности, но доблестью и высоким мужеством. Их женщины обладали высокой репутацией специалисток в вопросах магии, пророчеств, создания иллюзий, и, даже не способные к перевоплощению, они по крайней мере умели так очаровать своих врагов, что могли скрыть от них на какое-то время объект их поисков. Существует замечательная история в «Саге о людях с Песчаного берега» (Рассказ о Эйранорум), где рассказано о столкновении между двумя такими одаренными женщинами, первая из них была уличена в том, что она нашла и отправила на смерть сына другой (по имени Катлу), который в ссоре отрезал руку падчерице Гейрады. Отряд, выделенный для того, чтобы отомстить за эту несправедливость смертью Оддо, вернулся, обманутый искусством его матери. Им удалось застать только Катлу, которая, по их словам, пряла лен из кудели на большой прялке. «Глупцы, — сказала Гейрада, — эта прялка и была тем, кого вы ищете». Они вернулись, схватили прялку и сожгли ее. Но в этот второй раз колдунья превратила сына в ручного козленка. В третий раз это был боров, роющийся в грязи. Отряд вернулся тем не менее снова, на этот раз с ними был человек, одетый, как и одна из служанок Катлу, караулившая и докладывавшая хозяйке, в голубое. «Увы! — сказала Катлу, — против колдуньи Гейрады мои заклинания не помогут». После того вражеский отряд, войдя в четвертый раз, захватил человека, которого искал, и казнил его. Этот вид колдовства был хорошо известен в Шотландии как «glamour», или «deceptio visus» ( обман зрения), и считался специальностью цыган.