ГЛАВА 12

Вернувшись в Берлин, Богдан отбросил все свои душевные сомнения. Когда-то давно, можно сказать, еще в прошлой жизни, когда Богдан учился в Киевской школе КГБ, один из преподавателей говорил им, молодым курсантам:

— Вы будущие профессионалы, а это значит, что ни от настроений, ни от угрызений совести зависеть не можете. Получили задание — думайте только об одном, как его выполнить и больше ни о чем другом вы думать не должны. Есть такое понятие, как «производственная необходимость». Если нет другого пути решения проблемы, как лишить жизни того или иного паразита, вы обязаны это сделать, и палец на спусковом крючке у вас не должен дрогнуть в самый последний момент. Помните о главном, ликвидация врага — это не убийство и не преступление. Это защита, защита человека от изверга.

От этих воспоминаний Сташинскому легче не стало, однако именно этими словами он пробовал найти себе оправдание. Он пытался убедить себя в том, что выполнил свое первое задание, как профессионал и это был его первый успех на поприще ликвидатора. Тогда, сразу после ликвидации Ребета, ему сложно было себя переломить, но спустя двое суток, он постепенно начал ощущать себя по-новому. Теперь он уже не был безликим рядовым разведчиком, собирающим малозначительную информацию, он почувствовал силу той неограниченной власти, когда от имени государства можно карать преступников, лишая их жизни, при этом, не ожидая возмездия за свои деяния. Это было ни с чем не сравнимое ощущение власти и силы, недоступное и непонятное многим простым людям.

На его лице блуждала еле уловимая улыбка. Он вышел из здания вокзала и вальяжной походкой направился к ближайшему телефону-автомату. Найдя в кармане нужную монетку, он опустил ее в аппарат и по памяти набрал известный только ему номер телефона в Карлхорсте.

— Добрый день, — услышав голос Демона, поздоровался с ним Богдан, и, не представляясь, продолжил. — Я передал поздравление Вашему знакомому, он остался доволен.

Это была заранее обусловленная фраза, свидетельствующая об успешном завершении дела.

— Очень хорошо, — без эмоций ответил Сергей, — надеюсь, завтра мы увидимся?

— Конечно, — ответил Богдан, — Я подойду к вам, как обычно.

Он повесил трубку и улыбнулся, предвкушая завтрашний триумф.

На следующий день, ровно в полдень Сташинский появился на конспиративной квартире в Карлхорсте. Как никогда прежде, он был необычайно веселым и возбужденным. В таком же приподнятом настроении оказался и Сергей Демон. Прямо на пороге, он крепко обнял своего подопечного и дружески похлопал его по плечу.

— Молодей, Йозеф, — он по-прежнему называл его немецким именем, — От всей души тебя поздравляю. — Освободив Богдана из своих объятий, он крепко пожал ему руку и добавил. — Руководство высоко оценило твою работу.

Они прошли в комнату. Богдан, как всегда сел в кресло, а Сергей, с лукавой улыбкой на губах, вытащил из нижнего ящика серванта небольшую коробку и торжественно протянул ее Сташинскому.

— Вот. Руководство отдела награждает тебя ценным подарком. Это фотоаппарат «Контакс». Говорят классная штука. — Сергей с интересом посмотрел на Богдана, ожидая реакции с его стороны.

— Служу Советскому Союзу. — Разочаровано ответил Сташинский. За свою работу он наделся получить, как минимум орден Красной Звезды.

Сергей Демон был хорошим психологом и сразу уловил изменения в настроении своего подчиненного.

— Пойми, дружище, ты хорошо выполнил свою работу, а хорошая работа всегда должна поощряться. Ну, а награды, им награждают за подвиги. — Он примиренчески улыбнулся Богдану и продолжил, — Опять же мы подумали, что фотоаппарат тебе пригодится и в жизни и в работе, а грамота или медаль, что с них толку, особенно в твоем положении, здесь на чужбине.

— А я разве обижаюсь? — улыбнулся в ответ Сташинский, — Мне всегда хотелось приобрести хороший фотоаппарат, но о таком я даже не мечтал.

— Ну, вот и славненько, — потер ладонями Сергей и предложил, — Может хряпнем по рюмочке за твой успех? У меня есть отличный армянский коньяк.

— Можно и по рюмочке. — Без колебаний согласился Богдан и выпрямился в кресле.

В считанные секунды на журнальном столике появилась непочатая бутылка коньяка, плитка шоколада и нарезанный на блюдце лимон.

— За твой успех! — произнес Сергей и залпом выпил янтарную жидкость. В этот момент называть Богдана немецким именем он не мог, а обращаться к нему подлинным именем язык не поворачивался. Слишком уж он привык к немецкому образу своего подопечного.

Богдан только пригубил свою рюмку и, отодвинув ее в сторону, серьезно произнес:

— Сергей Александрович, давайте я напишу отчет и пойду, а то у меня еще есть дела.

— Да, какие у тебя могут быть дела, — поднял брови Демон и вновь взял в руки бутылку. — У тебя сейчас сплошные выходные. Более того, тебе еще положен отпуск.

Он начал вновь наполнять свою рюмку, а затем дернулся, как от удара тока, и на несколько секунд неподвижно застыл.

— У тебя что, появилась баба? — спросил он с таким видом, как будто бы тот сделал что-то из ряда вон выходящее.

Богдан заерзал на стуле и как школьник опустил глаза.

— Да, — с трудом вымолвил он, — я еще до командировки хотел вам об этом сказать, но подумал, что из-за этого вы отмените мое задание.

— И кто твоя пассия? — краснея, то ли от возбуждения, то ли от принятого алкоголя, спросил Сергей.

— Ее зовут Инге Поль. Она работает парикмахером в Западном Берлине.

— Час от часу не легче. — Демон, поставил наполненную рюмку на стол, вскочил с места и начал расхаживать по комнате, едва сдерживая раздражение. — Тебе что, наших баб мало? Да, если б ты только раньше сказал, что тебе так приспичило, мы бы тебе женский взвод подобрали из числа аттестованного или вольнонаемного состава нашего представительства. А так, ты хоть сам представляешь себе, какой геморрой ты приобрел себе и нам?

— Да, все будет нормально, Сергей Александрович, — попытался ослабить напряжение Богдан. — Она только работает в Западном Берлине, а родом она отсюда из Дольгова, это в нескольких километрах от Берлина. У нее и сейчас там отец владеет автомастерской.

— Владеет автомастерской. — Не скрывая сарказма, передразнил его Демон, — Другими словами капиталист, эксплуатирующий наемный труд.

— Не надо так. — Твердо произнес Сташинский и строго посмотрел на своего куратора. — Она хорошая девушка и никакие вольнонаемные барышни мне не нужны. У меня своя голова на плечах есть и наши отношения с Инге никак не повлияют на мою дальнейшую работу.

Демон вновь сел в кресло и немного смягчив взгляд, спросил:

— У тебя хоть хватило ума не раскрыться перед ней.

— Ну что Вы, Сергей Александрович, — Сташинский воспринял изменение в настроении куратора, как шаг к компромиссу, — Я же не настолько глуп, чтобы из-за девушки ставить под вопрос всю свою дальнейшую карьеру. Обещаю Вам, что моя личная жизнь никогда не пересечется с моей работой.

— Не зарекайся. — Отмахнулся Сергей, — Основная масса наших коллег прокалываются именно на бабах. — Он укоризненно посмотрел на Богдана и вновь взял в руки рюмку коньяку. — Ладно, сейчас опиши свои похождения в Мюнхене, а я пока подумаю, как преподнести твою любовную историю руководству.

Сташинский подвинул к себе лист бумаги и сразу начал писать. Демон, наблюдая за своим подопечным, продолжал мелкими глотками потягивать коньяк, развалившись в кресле. Успех ликвидатора был и его успехом, только за выполнение этого задания он надеялся получить более серьезную награду от руководства 13 отдела ПГУ КГБ СССР, нежели фотоаппарат.

Через неделю на берлинской квартире, которую снимал Богдан, собрались некоторые представители советской резидентуры, посвященные в курс дела, чтобы совместно отметить удачно проведенную операцию, а заодно и приближающееся 40-летие Великой Октябрьской социалистической революции.

На следующий день, с больной головой от тяжелого похмелья, Сташинский с паспортом на имя Александра Антоновича Крылова вылетел из Берлина в Москву. В самолете его постоянно мутило, он неоднократно просил у бортпроводницы воды и периодически выходил в туалет, однако легче не становилось. Ему казалось, что конца этому полету не будет никогда.