Мэн-цзы ответил:

– Поступив так, я сделался бы подобным Фэн Фу. Среди жителей владения Цзинь был когда-то отчаянный удалец Фэн Фу, который умел ловить тигров голыми руками. Но под конец он все же сделался добрым малым в такой мере, что служилые-ши ставили его в образец всем. Но вот как-то раз в пустоши появилась толпа людей, гнавшая тигра. Тигр забился в узкое ущелье, но никто не отваживался прикоснуться к нему. Завидев издали проезжавшего Фэн Фу, толпа устремилась к нему и приветствовала его. Расправляя руки, Фэн Фу слез было с повозки. Толпа радовалась ему, зато те, кто был из служилых-ши, засмеяли его.

14.24. Мэн-цзы говорил:

– Природные задатки людей проявляются в отношениях рта к вкусам, глаз – к цветам, ушей – к звукам, носа – к запахам, четырех конечностей – к покою и неге. Однако добропорядочныи муж не называет эти отношения природными задатками, когда в них бывает проявление веления природы.

Веления природы проявляются в отношениях нелицеприятности между отцом и сыном, в отношениях справедливости между правителем-государем и его слугами, в отношениях учтивости между гостем и хозяином, в отношении разумности к просвещенным, в отношении небесного природного пути к истине к премудрым людям. Однако добропорядочный муж не называет эти отношения велениями природы, когда в них бывает проявление природных задатков.

14.25. Хао-Шэн Бу-Хай спросил Мэн-цзы:

– Что за человек Юэ Чжэн-цзы? Мэн-цзы ответил:

– Добрый и верный человек. Тот спросил:

– Что значит «добрый и верный»? Мэн-цзы ответил:

– Добрым называется готовый удовлетворить чье бы то ни было желание; верным называется относящийся к другому, как к самому себе; прекрасным называется преисполненный богатыми знаниями; преисполненный богатыми знаниями, к тому же сверкающий блистательным умом называется великим; великого да еще преобразовывающего окружающих, – такого я называю премудрым; а такого премудрого, познать которого нельзя, я называю чудесным. Юэ Чжэн-цзы среди двух первых, но ниже четырех последних групп таких людей.

14.26. Мэн-цзы говорил:

– Отступники учения Мо Ди обязательно обращаются в последователей учения Ян Чжу, а отступники учения Ян Чжу обязательно обращаются в последователей учения «Жу» (готовящего нужных людей для управления. – В. К.).

Принимайте же тех, кто обращается в последователей этого учения, вот и все!

Между тем всех, кто оспаривает учения Ян Чжу и Мо Ди, ныне преследуют так, словно поросят, вырвавшихся на свободу, с которыми расправляются, даже когда те вбегают в свои загородки.

14.27. Мэн-цзы говорил:

– Подати взимаются в виде холста и шелковой пряжи, в виде кормов для скота и зерна, в виде рабочей силы и разных повинностей.

Добропорядочный муж в качестве правителя пользуется лишь одним из этих видов, а остальные два отлагает. Если он прибегнет к двум из этих, то в народе появятся умирающие с голоду, а если применит все три из них, то разлучит родителей с детьми.

14.28. Мэн-цзы говорил:

– Земля, народ и бразды правления являются тремя драгоценностями владетельных князей-чжухоу. Кто из них предпочтет им жемчуг и яшмы, того обязательно ожидает гибель.

14.29. Пэнь-Чэн Ко служил во владении Ци. Как-то раз Мэн-цзы сказал:

– Пэнь-Чэн Ко умрет! Пэнь-Чэн Ко действительно был обезглавлен. Ученики спросили Мэн-цзы:

– Уважаемый наставник, каким образом вы узнали, что он будет обезглавлен?

Мэн-цзы ответил:

– Он был из таких людей, которые при малых талантах все же не проявляют любознательности к великому пути добропорядочных мужей. Следовательно, одного этого уже вполне достаточно, чтобы загубить свое тело, вот и все.

14.30. Мэн-цзы прибыл во владение Тэн, и его поместили в Верхнем дворце правителя. На окне помещения были оставлены недошитые туфли. Дворцовые люди хватились их, но не нашли. Кто-то задал ему, Мэн-цзы, такой вопрос:

– Ужели таково укрывательство ваших последователей? Мэн-цзы ответил:

– Этим самым вы считаете, что они являются ко мне, чтобы красть туфли?

Тот ответил:

– Пожалуй, что нет! Но за уходящими с ваших занятий, которые вы, учитель, здесь устроили, не следят, а приходящим на них не отказывают в допуске. Тот, кто явился с таким умыслом, тот и взял туфли, вот и все![55]

14.31. Мэн-цзы говорил:

– У всех людей есть нечто такое, чего они не переносят; привести их к тому, что они перенесли бы, – вот в чем заключается беспристрастность.

У всех людей есть нечто такое, чего они не делают; привести их к тому, что они сделали бы, – вот в чем состоит справедливость.

Если бы люди преисполнились чувством, при котором исчезает желание причинять вред другим, тогда беспристрастности было бы столько, что ее всю невозможно было бы исчерпать.

Если бы люди могли преисполниться чувством, при котором исчезают помыслы о подкопах и перелезании через чужие заборы для воровства, тогда и справедливости было бы столько, что ее невозможно было бы исчерпать всю без остатка.

Если бы люди могли набраться такой солидности, при которой стало бы неприемлемым пренебрежительное обращение «эй, ты», тогда справедливость совершалась бы всюду, куда люди ни направлялись бы.

Когда служилые люди-ши заводят речи с такими людьми, с которыми им еще нельзя их заводить, то это и является своего рода подкопом посредством речей, а когда они не ведут речей с теми, с которыми можно их вести, – это тоже является подкопом, но посредством молчания.

То и другое относится к тому же роду действий, что воровские подкопы и перелезание через чужие заборы.

14.32. Мэн-цзы говорил:

– Умеют хорошо говорить те, кто, ведя речь о близких делах, имеет в виду далекие; умеют хорошо руководить те, кто, соблюдая бережливость, проявляет нужную щедрость.

Речи, которые ведут добропорядочные мужи, хотя и «не спускаются ниже пояса» (т. е. не выходят за пределы злободневности. – В. К.), тем не менее путь истины сохраняется в них.

Бережливость, которую соблюдают добропорядочные мужи, хотя и состоит в усовершенствовании самого себя, тем не менее, если все будут поступать так, в Поднебесной воцарится спокойствие.

Недостаток у людей заключается в том, что они, «забрасывая прополку своих полей, пропалывают сорняки на чужих полях»: они придают больше значения тому, чтобы требовать чего-либо от людей, между тем легко относятся к тому, что лежит на обязанности их самих[56].

14.33. Мэн-цзы говорил:

– То, что у Яо и Шуня было заложено в их природных задатках, у Чэн Тана и У-вана появилось, когда они как бы выворачивали себя наизнанку.

Предельным проявлением всей полноты добродетелей служит то, что во всех движениях, в выражении лица, в обхождении со всеми окружающими точно придерживаются правил учтивости; когда оплакивание умершего и скорбь о нем являются такими, которые не предназначаются для живых; когда постоянно соблюдают добродетели и не отступают от них, но не для того, чтобы добиваться жалованья; когда в словах и речах непременно искренни, но не для того, чтобы совершались правильные поступки.

Добропорядочный муж поступает только по законам природы в ожидании ее велений, вот и все.

14.34. Мэн-цзы говорил:

– Когда убеждаешь большого человека, то смотри на него свысока, не гляди на то, что он напускает на себя величественный вид.

Достигнув своих намерений, я не сделал бы себе палату вышиною в несколько «жэнь», с резными решетинами под крышей, с надписью в несколько «чи» над входом.

Достигнув своих намерений, я не устроил бы себе пир, на котором яства занимали бы один «чжан» по сторонам столов, а прислуживающих наложниц было бы несколько сот человек.

Достигнув своих намерений, я не сделал бы всеобщей гулянки с возлиянием вина, не поскакал бы на охоту в сопровождении тысячи колесниц.

Все, что у тех больших людей делается, я не сделал бы.

Все, что было бы у меня, – это отвечало бы установлениям древних.

Чего же мне бояться их (т. е. больших людей. – В. К.)?

14.35. Мэн-цзы говорил:

– При уходе за сердцем нет ничего лучшего, как поменьше предаваться страстям.

Мало таких людей, которые не сохранили бы сердце в чистоте, несмотря на то, что мало предавались бы страстям, но мало и таких, которые сохранили бы чистоту сердца, несмотря на то, что много предавались бы страстям.