— Моя бедная матушка не в состоянии вести дела и отдавать приказы мужчинам, одновременно исполняя роли управляющего и надсмотрщика. Пришлось предложить ей свои услуги, по крайней мере, пока вы не вернулись.

Кэтлин подарила Роберту нежный взгляд, столь же невинный, как у её дочери.

— Пожалуйста, милый, скажи, что я всё сделала правильно. Мне больно сознавать, что ты сердишься на меня.

Лицо Роберта всё ещё выражало недовольство, он заговорил с крайней неохотой.

— Что ещё можно ожидать от женщины... Но теперь, вернувшись, я всё возьму в свои руки.

— Но тебе всё равно потребуется управляющий, — напомнила Кэтлин. — А поскольку Эдвард столь любезно согласился мне помочь, было бы чёрной неблагодарностью отказаться от его услуг. Да и какой в этом смысл? Тебе придётся приложить немало усилий, чтобы найти кого-то на его место.

Адам никогда ещё не видел отца столь измождённым. На щеке у него красовался кровоподтёк, а то, как он держался за грудную клетку, наводило на мысль, что его сбросила лошадь.

Диот вошла в комнату и поставила на стол перед Робертом бутылку вина.

— Это просто счастье, что вы благополучно вернулись домой, мастер Роберт. Хозяйка так волновалась за вас, так тосковала. У неё такое же нежное сердце, как и у её бедной матери.

Она лукаво улыбнулась Кэтлин, на что та метнула в её сторону угрожающий взгляд.

Улыбка моментально сошла с лица Диот, она начала суетиться, наливая вино в кубок Роберта.

Входя в зал, Роберт не заметил, чтобы жена особо тосковала в его отсутствие, но сейчас он был слишком утомлён и обессилен, чтобы думать об этом. Он взял кубок из рук Диот и сделал несколько внушительных глотков.

— Кроме несчастного случая на складе ничего больше не случилось? Тенни был вооружён, когда открывал мне ворота. Кто-то снова пытался проникнуть в дом?

Диот и Кэтлин начали говорить одновременно, но Кэтлин взглядом заставила её умолкнуть.

— Мы слышали, что бунтовщики из Лондона движутся на Йорк, а по пути собираются пройти через Линкольн. Я приказала Тенни охранять дом более тщательно и...

— Говорят, они взяли Норидж, — вклинилась в разговор Диот. — Жгут дома, а тамошнего мирового судью вытащили из постели, привязали к позорному столбу и обезглавили, как простого преступника. Это ведь не может быть правдой, верно, мастер Роберт? Что будет с нами, если они и сюда доберутся?

Роберт зажмурился и поднёс руку ко рту, пытаясь унять рвотные позывы. Его пальцы дрожали. Он сделал глубокий вдох.

— Линкольн пока в безопасности. Мятежники вчера вернулись в Хантингтон. Горожане перекрыли мост, не дав им переправиться через Уз. Мост под надёжной защитой, а это единственная переправа на много миль.

— Как прошла твоя миссия, Роберт? Джон Гонт пошлёт войска, чтобы защитить нас?

Роберт с трудом поднялся на ноги.

— Гонт всё ещё в Шотландии, но восстание в Лондоне подавлено. Уот Тайлер, один из их лидеров, был убит, когда передавал королю свои требования и завёл мятежников в ловушку. Говорят, он держался молодцом.

— Значит, восстанию конец, — заключила Кэтлин. — Хвала Пресвятой Деве, мы в безопасности.

— Какой там конец, — простонала Диот, — если говорят, что они сожгли дотла Норидж, Испвич и Кембридж в придачу? Нас перережут в собственных постелях, попомните мои слова.

— Прекрати брюзжать, старая карга, — прервал её Эдвард, вставая со стула. — Ты хуже любой рыночной торговки. — Святые угодники, небеса вот-вот обрушатся! — взвыл он, согнувшись, и ткнулся лицом в Диот, сложив ладони в издевательской мольбе.

Она резко отпрянула.

— В один прекрасный день, мастер Эдвард... — затараторила она, — вам будет не до смеха. Вы будете...

— Диот, Эдвард просто шутит, — успокоила её Кэтлин. — Ты же знаешь, как он тебя любит. Ты нам как родная. Не бойся мятежников, Диот, мы тебя не оставим.

Старуха нахмурилась, закусив губу. Эдвард со злорадной ухмылкой схватил кубок и поднёс его Диот в ожидании, что она нальёт ему вина. Диот оттолкнула его и враскачку побрела на кухню, бормоча себе под нос, что не верит во все эти увещевания и отныне будет спать с ножом под подушкой.

Эдвард наполнил свой кубок.

— Дражайшая маман права. Нам нечего бояться какой-то горстки оборванцев, вооружённых вилами. Роберт всего лишь купец, а не мировой судья. На кой им убивать нас?

— Для этого им не нужен повод, — произнёс Роберт, опустив взгляд на деревянную столешницу.

Некоторое время он хранил молчание. Казалось, ему стоило больших усилий отвлечься от тяжких раздумий.

— Если ты считаешь себя моим управляющим, Эдвард, тебе лучше провести меня по складу и показать предпринятые тобой меры безопасности.

Эдвард пренебрежительно отмахнулся.

— Не стоит утруждать себя прямо сейчас. Столь утомительная поездка в вашем возрасте... — Он осёкся под яростным взглядом Роберта. — Кроме того, на складе сейчас ничего интересного. Я организовал охрану и перевёз кое-какие ценные вещи в замок — на случай, если подожгут пристань.

— Что? — выкрикнул Роберт и тут же схватился за рёбра. — Ты перенёс их в то самое место, на которое мятежники нападут в первую очередь!

— Несколько купцов поступили точно так же, — вмешалась Кэтлин. — Они не посмеют напасть на замок, не посмеют покуситься на собственность Гонта.

Но Роберт был уже не полпути к двери, крича Эдварду, чтобы следовал за ним. Эдвард посмотрел на Кэтлин, моля о помощи, но та лишь пожала плечами, и ему ничего не оставалось, как пойти за Робертом.

Едва они вышли из зала, как Леония устремила на Кэтлин обезоруживающе-невинный взор.

— Ты ведь не ожидала, что па вернётся из Лондона, верно, мамочка? Ты думала, он там погибнет?

Адам впился глазами в Леонию, но та с детской наивностью продолжала пристально смотреть на мать.

— Естественно, я волновалась, твой отчим сильно рисковал. Я каждый день молилась, чтобы он вернулся домой целым и невредимым.

— Именно поэтому ты где-то пропадала каждый день? Ты ходила помолиться, мамочка?

Глава 53

Семья будет жить в достатке, если заживо замуровать животное в стенах или под полом жилища, чтобы его дух даровал дому силу и защитил от обрушения и пожаров.

Гритуэлл

— Высади нас здесь, — сказал Гюнтер вознице.

Тот остановил лошадь.

— Вы уверены, что не хотите доехать до монастыря гильбертинок? Это чуть дальше, и я слышал, у них неплохой лазарет.

— Мать позаботится о нём. Он поправится.

Гюнтер подсунул руку под сына, пытаясь его поднять, но тот вскрикнул от боли.

— Давайте, я помогу.

Возница соскользнул с повозки и помог Гюнтеру поднять сына и перекинуть мальчика через плечо.

— Он неважно выглядит, — с опасением произнёс возница.

На бледном лице Ханкина выступили бусинки пота. Он зажмурился от боли. Рубаха на его спине висела клочьями, мутная водянистая сукровица просачивалась сквозь бинты.

— Ему полегчает, когда он окажется в постели, — настаивал Гюнтер.

— Вы понесёте его до дома прям так?

— Я живу недалеко от дороги.

Возница пожал плечами, взобрался на облучок и хлопнул поводьями по крупу лошади. Гюнтер прокричал ему вслед слова благодарности, на что мужчина поднял руку, но не обернулся.

Едва повозка скрылась за поворотом, Гюнтер направился к реке. Было трудно спускаться по крутому берегу с мальчиком через плечо. Несколько раз он поскользнулся, Ханкин вскрикивал, реагируя на каждое резкое движение, но Гюнтер благополучно спустился и осторожно опустил его на мягкую прибрежную траву.

Он сел рядом с сыном отдышаться, разминая саднящую культю. Её изрядно натёрло, и она кровоточила внутри деревянного протеза, но он не решался отстегнуть его и осмотреть рану, опасаясь, что, сняв деревянную ногу, он уже не сможет запихнуть распухшую культю обратно. У него ещё будет на это время, когда он благополучно доставит мальчика домой.

Гюнтер молился, чтобы кто-то из знакомых лодочников проплыл поблизости и согласился подбросить их до Гритуэлла. Лодки проплывали мимо, но люди на борту были ему незнакомы. Он пропускал их, ведь у него не было денег, чтобы заплатить за перевозку.

Гюнтер побоялся признаться вознице, что он лодочник, или позволить ему довезти их до дома, хотя это избавило бы Ханкина от лишних страданий. По всей стране шла охота на бунтовщиков.