Докер поперхнулся и задумчиво направил указательный палец на Власа.

− Так значит, я убил не только твоего больного на голову папашу, а еще и мать, которая на самом деле была не такой уж доброй и светлой, как тебе может казаться. – он заулыбался, пытаясь осознать информацию. – Ну ничего себе. Как же ты, должно быть, ненавидишь меня. Да еще и скрывал так долго. Даже подумать не мог.

Погода начинала портиться, где-то вдалеке слышались раскаты грома. Ветер с громким шумом игрался в ветвях деревьев, а небо периодически подсвечивалось блеском молний.

− Вот за отца тебе благодарность выражу. Если бы ты его не прикончил, рано или поздно это сделал бы я. Или Варвара, которая тоже частенько страдала от его рук. В ту ночь я проснулся от плача Алины, а когда вышел из комнаты, увидел, как мой папочка тащит её в свой кабинет. Я наблюдал за всем происходящим, стоя там у двери, пока не услышал ваш топот. Чуть позже я решил вернуться, и обнаружил его изуродованное тело, испытав невероятное удовольствие добавлять ко всем увечьям еще и следы моих ботинок. Тогда, на полу, я нашел этот нож и понял, что все же во мне начали прорастать отцовские корни. – Влас склонил голову набок, прикоснулся пальцами к лезвию и медленно поднял свой взгляд на Докера. – Это ведь тот же нож, не так ли? Которым отец резал Алину, – он улыбался, насмехаясь. – Как же было приятно представлять себя на его месте, когда я делал все то же самое с твоей девушкой. Даже парик надел на неё, для правдоподобности.

Докер резко шагнул вперед, но двое парней схватили его, удерживая, а Влас достал пистолет и прицелился:

– Тихо ты. Моя мать была хорошим человеком, что бы ты не говорил. Ко мне и Варваре она относилась с бесконечной теплотой и любовью. Она не заслуживала смерти, но ты решил поиграть в бога, повелевая, кому жить, а кому умереть. Я изрядно повеселился, когда изуродовал твою память о маленькой бедной Алине. И вот я подумал, ты забрал у меня человека, на которого мне было все равно, и человека, которого я любил. Все мы знаем и понимаем, что тебе плевать на Дину, хоть вы сильно постарались сделать так, чтобы все поверили в эту любовную историю. Но кто же тогда тебе дорог? – Он сделал вид, будто усердно пытается что-то вспомнить. − Хороший, безобидный Никита. Для него я приготовил нечто особенное, − его глаза блеснули хитростью и наслаждением.

Докер подошел к краю здания и посмотрел вниз, но там уже никого не было. Влас улыбнулся и продолжил:

− Я решил, что будет справедливо похоронить его на месте ваших воспоминаний. Я же видел вас троих. Мне нравилась та сплоченность, с которой вы действовали. Сидя на детской площадке, я часто наблюдал, как вы убегали к тому дереву. Теперь оно с удовольствием примет Никиту в свои объятия, только в качестве удобрения. Конечно, по справедливости, надо было запереть его в каком-то сарае и спалить дотла. Тогда ты бы понял, какого это, потерять любимого человека в огне. Но я решил, что с деревом будет драматичнее, не находишь? – он хмыкнул, улыбаясь воспоминаниям. − А ведь в детстве я тебя даже жалел. Отец издевался над тобой больше, чем над другими. Порой, хотелось подойти, поговорить, сказать, что ты не один в своих страданиях. – Он поднял футболку, оголив живот, на котором виднелись похожие протяжные шрамы. – Ведь я знаю, как это, носить на себе метку монстра. Я был его сыном. Видимо, не очень хорошим, раз уж он никогда не упускал возможности проявлять на мне свои темные стороны, пробуя всё новые методы пыток и наказания, – на мгновение в его глазах блеснула ярость, а потом резко эмоции сменились, наполняясь радостью. – Ладно, хватит о плохом. Перейдем к приятной части.

Влас достал из кармана небольшую коробочку с детонационной кнопкой.

− Большая дружелюбная кнопка, – сказал он и широко улыбнулся, продемонстрировав устройство. – Пока я тут рассказывал тебе сказку, мои люди раскладывали по всему периметру заряды взрывчаток. Это был не только твой дом, если ты забыл. Я любил это место, несмотря ни на что. А ты приехал сюда, разрушил его, а потом решил, что у тебя есть право построить на обломках свою контору. – Влас запустил пальцы в волосы и встрепал их. – Посмотри на нас, Докер! Стоим там, где все начиналось. Целая история! Целый отдельный мир. Наверное, драматично будет здесь всё и закончить?

− Ты готов взорвать меня, сравнять с землей мою контору, но разве не понимаешь, что под обвалами мы будем лежать вместе?

− Мой дорогой друг, ты даже тупее, чем я думал. Разве я похож на человека, который заботится о своей жизни? – разочарованно произнес Влас, с упреком подняв взгляд.

− Подумай о Варваре, – сказал Док, пытаясь обдумать свои дальнейшие действия. Надо было тянуть время.

− О, моя сестренка, мой свет, – он посмотрел куда-то в небо, приподняв уголки губ. – Поверь, она желает моей смерти не меньше, чем когда-то желала нашему отцу. Я ведь узнал о вашей интрижке. Это стало переломным моментом в родственной связи. Эта бесхарактерная девчонка без памяти влюбилась в нашего общего врага. Ты хоть знал об этом? Ты знал, что спишь с девушкой, которую своими же руками сделал сиротой?

Док отрицательно покачал головой.

− Варвара хоть и глупая, − продолжил он, − но я горд, что ей хватило мозгов молчать об этом. Как же она тебя защищала, пытаясь оправдать.

 Сорвался порыв сильного ветра, отчего разом зашумели все деревья, предвещая наступающую бурю. Небо затянуло грозовыми тучами, гром становился громче.

− Докер, разве ты не чувствуешь? – радостно закричал Влас, подбежав к самому краю крыши. Он с наслаждением расставил руки в стороны, прикрыв глаза. – Как же прекрасен этот мир! – Полы его пальто начали вздыматься, а он в это время радостно выкрикнул: – Даже погода чувствует приближение свободы! Наконец-то! Я так долго жил местью и совсем забыл, насколько потрясающий этот мир. Со смертью приходит перерождение. Разве не об этом говорит твой любимый символ уробороса? Я загадаю желание стать ветром. Он так бесконечно свободен и не знает мести.

− Зачем же умирать, если ты любишь этот мир? – спросил Док.

Влас спрыгнул с края крыши и медленно подошел, исподлобья подняв глаза. Его губы медленно растянулись в дьявольской ухмылке:

− Да, но безумие я люблю еще больше. – Он погладил пальцем поверхность кнопки, не отводя прямого взгляда от Докера.

***

− Эй, очнись. Ты меня слышишь? Очнись говорю.

Будто из глубины колодца, я услышала чей-то отдаленный голос. Кто-то легко бил меня по лицу, в попытке привести в чувства. Я попробовала поднять веки, но ничего не получалось, мне не хватало сил. Из легких вырвался сдавленный стон.

− Да очнись же ты! – в отчаянии кто-то прокричал.

− Что происходит? – тихо прошептала я.

− Давай, приходи в себя, нам нужно ехать. Слышишь?

Я все же приоткрыла глаза и увидела, как надо мной стояла длинноволосая блондинка, в которой я узнала Варвару. – Я не смогу тебя одна тащить, поднимайся.

− Зачем меня тащить? – мой голос сорвался хрипом. Я слишком много кричала, голосовые связки не привыкли к такой нагрузке.

− В больницу отвезти, как минимум. У нас очень мало времени.

− Это что, какие-то ваши извращенные игры?

Я попыталась встать, но почувствовала, как все тело обдало пронизывающей болью. Я поморщилась, вернувшись к подушке. Варя приподняла мою голову и приложила к пересохшим губам стакан воды. Я сделала пару глотков, испытав небольшое облегчение. Она встала и потянула вверх свой свитер, после чего я увидела на ребрах жуткие огромные синяки.

− Мой брат – чудовище. Я пыталась его остановить. Уговаривала не трогать тебя, но он не слушал, только избил меня и запер в комнате, отобрав телефон. Я хотела предупредить, но не успела. Вставай, здесь никого нет, все уехали куда-то. А те, кто должен был прийти после Власа… Ну, скажем так, они не придут и не помешают. Давай быстрее, я боюсь, что в любой момент может кто-то вернуться.

− Что он с тобой сделает после этого? – спросила я. Варвара лишь опустила глаза. Она взяла мою руку и перегнула через свое плечо, помогая встать. На мне была её одежда, но сквозь неё я увидела, как на теле виднелись небольшие повязки. Варя сочувственно посмотрела на меня и сказала: