IV

— Егоркина, тебя Асюля еще не заставила писать отчеты по расходу воды и электроэнергии? — спросила в конце июня Валя Сорокина.

— Пишу, — засмеялась Галя.

— Бедняжка… Нина Михайловна после нас всегда выверяла. А Асюля даже так ни разу не делала. И Нинка всегда сдавала сама, а эта, увидишь, тебя заставит. Хорошо, если сразу примут, но не верю я что-то в это…

Дней десять в общей сложности составляла Егоркина отчеты, а своя работа стояла. Ни главный инженер, ни начальник не дергали ее в эти дни, но дела накапливались. Никто за нее их делать не собирался. Галя нервничала. Приходила на работу и сразу за отчеты. Обход своей территории не делала, не видела, как убирается, как вывозится мусор. Знала, что дворник тридцать второго дома запил, и второй день тротуары не метены, но некогда было бегать искать ему замену. Сидела над отчетами, когда услышала возглас Вали Сорокиной:

— Девочки, Пантелеич к нам! Кто-то пятнадцати рэ недосчитается!

Пантелеич — инспектор по надзору за территорией района. Появлялся он в жэках лишь тогда, когда обнаруживал непорядок на участке. Визит его всегда означал вызов в райисполком на административную комиссию, а там дело заканчивалось пятнадцатирублевым штрафом.

— Так, товарищи техники, — этими словами всегда начинал Пантелеич. Он пенсионер, седой, жилистый. Ему далеко за семьдесят, но он еще бодр, энергичен.

— Пантелеич, дорогой, — перебила Сорокина. — Вы ошиблись, не в тот жэк забрели. Вам соседний жэк нужен. Он совсем рядом, посмотрите, даже в окошко виден.

— Зайду туда, зайду, — согласился Пантелеич. — Так, товарищи техники, признавайтесь… — Он сделал паузу и обвел взглядом замерших девчат, — кто территорию возле тридцать второго дома обслуживает?

Техники облегченно выдохнули, покосились на Егоркину.

— Я, — ответила она.

— Так, выйдем на место или на слово поверим? — Эту фразу он тоже всегда говорил, но ни разу еще никто не согласился на штраф не глядя, за что его выписывают. Всегда выходили на место, и там всегда обнаруживалось, что штраф заслуженный.

Галя с тоской опустила глаза на неоконченный отчет, подумала — зачем зря время терять, даром Пантелеич не придет, и вздохнула:

— Выписывайте…

— Как? Не понял? — растерялся Пантелеич. Он готовился идти к дому, показывать окурки, обрывки газет, мусор, готовился долго говорить о том, что мы живем в столице нашей Родины, что все москвичи дружно борются за то, чтобы сделать Москву образцовым городом, но с таким отношением к работе и к двухтысячному году столица не получит этого звания, а ему, Пантелеевичу, хочется пожить в образцовом городе. Пусть он еще крепок и бодр, но все же опасается, что не дотянет до третьего тысячелетия. Однажды Валя Сорокина прервала его нудный монолог на этой фразе, сказала, что пусть он не опасается, дотянет и до четвертого, клопы долго живут. Пантелеич умолк, смотрел некоторое время на Валю молча, потом достал бланки, выписал повестку на комиссию в райисполком и, не попрощавшись, ушел. И сейчас Пантелеич готовился произнести свой монолог и вдруг…

— Я вам верю, — ответила Галя, — и знаю, что дворник был болен… Сегодня вечером выйдет.

— Он в запое, — сказал Пантелеич.

— Был… Алкоголизм врачи называют болезнью… Так ведь?

— Верно, — озадаченно пробормотал Пантелеич и замолчал, глядя на Галю. — Я вас не помню, вы недавно?..

— Год скоро, через три месяца.

— Верно, да, это вы верно… — снова озабоченно пробормотал Пантелеич и повернулся к девчатам. — До свиданья, товарищи техники!

И вышел.

Техники недоуменно проводили его взглядами.

— Повестки не выписал! — воскликнула Валя. — Чудо! Стареет Пантелеич, не дотянет до третьего ысячелетия… Или ты его загипнотизировала? — взглянула она на Егоркину.

Девчата засмеялись. Но в это время на пороге вновь появился Пантелеич и проговорил:

— Простите, товарищи техники, повесточку на комиссию забыл оставить.

Положил бланк на стол перед Галей и удалился неторопливо.

— Потрудилась ты в этом месяце на славу, Галина Васильевна, — нараспев произнесла Валя Сорокина. — И заработала, труженица, пятьдесят девять рэ наличными. Чем же ты будешь кормить мужа, бедная? Чем же ты поить его будешь, соколика?

— Кончай паясничать. Без тебя тошно, — хмуро оборвала ее Галя.

— Хотелось пойти к Деркач, бросить ей на стол незаконченные отчеты, делай, мол, сама. Я не обязана за тебя работать. Ты в два раза больше меня получаешь, а баклуши бьешь целыми днями. Будь добра учиться делать отчеты…

В технический кабинет заглянул мужчина, увидел Егоркину и вошел.

— Галина Васильевна, я целый час жду… Я с работы отпросился…

Галя вспомнила, что должна была принимать квартиру у выезжающего из нее жильца. Обещала быть и с этим проклятым отчетом забыла. Она, смущенная, взяла сумочку и быстро поднялась, не зная, как оправдать свою задержку. Выручила Валя.

— Вы извините, у нас из райисполкома были. Задержали.

Хорошо, жилец оказался не скандальный, не стал возмущаться, ни себе, ни ей портить нервы. В коридоре встретилась Жанна Максимовна, остановила Галю:

— Егоркина, отчеты сделала? Из РЖУ звонили, говорят, пора!

«Пошли вы все!» — чуть не сорвалось с языка. Еле сдержалась Галя, буркнула:

— Заканчиваю…

Наконец отчеты готовы, и Галя понесла их главному инженеру. Деркач взглянула на них и протянула назад:

— Вези в РЖУ.

— А выверять?

— Чего их выверять, так примут.

В РЖУ Любовь Ивановна, молодящаяся женщина, сухая и насмешливая, прежде чем принять, поинтересовалась, кто готовил отчеты.

— Кому положено… Главный инженер, — ответила Галя.

— Деркач?

— Она у нас главный инженер.

— Ну-ну, посмотрим, — усмехнулась Любовь Ивановна.

Через день Деркач ворвалась к техникам взъерошенная и кинула Гале:

— Ко мне!

В кабинете своем заговорила быстро:

— Срочно нужно в РЖУ! Звонили, отчет нужно выверять.

— Я говорила…

— Срочно нужно, забрать и пересчитать заново! Где-то копейка потерялась, надо найти! И срочно, срочно! Сроки все прошли… Завтра надо сдавать!

— Я неделю считала. За два часа не пересчитать…

— Подгони как-нибудь.

— Нина Михайловна сама выверяла… — начала Галя.

— И довыверялась, — перебила Деркач. — Полетела из жэка… Ты, Егоркина, в бочку не лезь! Говорят, делай! Главный инженер я, а не Нина Михайловна, — переменила она тон. — Давай в РЖУ! Одна нога там, другая здесь!

— Я и так неделю свои дела не делала…

— Наверстаешь! — жестко оборвала Деркач. — Иди!

Егоркина выверила отчеты, нашла ошибку. В РЖУ Любовь Ивановна съехидничала:

— Отчеты главные инженеры готовят, техники должны своими делами заниматься.

Галя не выдержала:

— Сколько вас умных вокруг, — также ехидно ответила она. — Недоумеваю, почему до сих пор коммунизм не построен. — И ушла.

В коридоре пожалела, что не сдержалась. Любовь Ивановна завтра снова вернет отчеты, найдет к чему придраться. «Не поеду больше сюда, — решила она. — Пусть что хочет делает». Но вспомнила о квартире, которую ждет, и загрустила. Теперь долго кататься на ней будут.