Произнесла она это все патетически, без иронии. Некоторые недоумевали, не поняли, хотя юмор был на поверхности: добрые отношения были такими, что техники избегали бывать в своем кабинете, а предпоследнее место в соревновании говорило о больших успехах. «Ура» никто не подхватил, но все заговорили, засмеялись те, кто понял, стали чокаться.

— Агнесса Федоровна, хочу с вами! — тянулась с дальнего конца Сорокина.

Деркач привстала, вытянулась навстречу, достала стакан Вали своим стаканом и шмякнулась на стул. Рука ее дернулась, красное вино выплеснулось на подол платья Гали. Егоркина вскрикнула, вскочила, стряхивать стала вино. Мокрый подол потемнел.

— Ой, прости, прости! — вскрикнула Ася и кинулась платочком вытирать.

Галя сдерживалась, чтоб не зарыдать. Со всех сторон сыпались советы.

— Солью присыпь!

— Не поможет, это вино…

— Замыть надо, срочно замыть…

— Горячая вода есть, мыло тоже…

Егоркину повели в умывальник. Помогли снять платье, выстирали подол. Галя стояла как обреченная, кусала губы, крепилась, душили подступающие рыдания. Пришлось надеть платье с мокрым подолом. Валя Сорокина повела Галю на свою сторону стола, успокаивала громко:

— Высохнет — следа не останется… Я думала, она на тебя подливку из гуляша выплеснет. А вино — ерунда!

— Ты хочешь сказать, Ася нарочно ее вином облила? — сердито спросила Жанна Максимовна.

— То, что она с вами не советовалась, это я точно знаю, — усмехнулась Валя.

— Ну ты и стерва! — сжимая зубы, вскочила Ася. Она еще хотела что-то крикнуть, но Валя опередила.

— Если я стерва, то кто же ты? В русском языке для тебя слова пока не придумали…

— Валя, не надо! — схватила Сорокину за руку Галя.

Девчата загалдели разом, утихомиривая. Жанна Максимовна усадила на стул Деркач.

Вечера примирения не получилось. Посидели еще с полчаса и разбежались.