Глава 13 Холли

Что это, мать его, такое было?

Откуда он, черт побери, пришел?

Почему он сидел и смотрел на меня?

Я выдыхаю, как мне кажется, в первый раз с тех пор, как, открыв глаза, встретилась с его холодным и суровым взглядом серых глаз. Небрежно поставив свою гитару в угол маленькой гримерки, тяжело опускаюсь на маленький диванчик.

— Блять, Рейч, — матерюсь я в пустой комнате. — Это ты во всем виновата.

— Во всем, во всем? — спрашивает Зои в приоткрытую дверь, прежде чем подойти ко мне сзади и крепко обнять руками за плечи.

— Ты такая напряженная, моя ягодка. Чью задницу мне нужно пойти и надрать?

— Задницу Рейчел, — гневно выдаю я. — Хотя, догадываюсь, что надрать — это не то, что ты выбираешь, когда это касается ее задницы.

— Нет, — мечтательно выдыхает подруга. — Ты видела ее крепкую округлую попку? Я бы ее отшлепала немного, но уж точно не хотела бы надрать.

— Слишком много информации, — выдаю я, выбираясь из кольца ее рук и вжимаясь глубоко в диванные подушки. — Ты сегодня рано.

— Не совсем, «Аврора» открывается через… — она смотрит на свои наручные часы, — десять минут, а сегодня я работаю в основном баре одна, откуда мне придется наблюдать, как моя коллега очаровывает массы своим убийственным голосом и восхитительными песнями.

— Рейч послала тебя подбодрить меня?

Зои хмурит брови и выглядит так, будто по-настоящему находится в недоумении.

— Нет, я не видела ее с тех пор, как она ушла на работу. Она начинает работать раньше, чем я, к тому же, ее вызвал большой босс — он приехал раньше, чем планировалось.

Поджимаю под себя голые ноги и поправляю подол своего платья, чтобы тот не слишком помялся.

— Знаю, — отвечаю я, не глядя на нее. — Я только что видела его брата, пока проверяла звук.

— О, — говорит подруга, и в ее голосе проскальзывает нотка интереса и немного озорства. — Тот самый сексуальный ботаник?

— Именно он, — отвечаю я, не подумав.

— Ха! Значит, ты считаешь, что он сексуальный?

— Я этого не говорила, — быстро отнекиваюсь я, бросая на нее презрительный взгляд, пока Зои злорадствует и плюхается рядом со мной.

— Он слышал, как ты поешь? — направляет она разговор в нужное ей русло, поигрывая бровями.

— Не знаю, — признаюсь я. — Я открыла глаза в конце песни, а он сидел там и пялился на меня.

— Он сказал тебе что-нибудь?

— А как же двадцать вопросов? Если хочешь узнать о нем побольше, иди и познакомься. Ох, — ухмыляюсь я, и у нее хватает приличия покраснеть, — ты ведь уже знакомилась с ним однажды.

— Я не та, кто может им заинтересоваться, — язвит Зои в ответ.

— И я тоже.

Подруга смотрит на меня взглядом, в котором читается «правда, что ли?», прежде чем встать и пойти к двери.

— Ну да, ну да, ты так говоришь, но твое лицо говорит об обратном.

До того, как начну спорить, подруга посылает мне воздушный поцелуй и выходит за дверь. Она закрывает ее за собой с мягким щелчком, а я сижу в тишине и размышляю над ее словами.

Рейчел и Зои говорили мне, что по моему лицу очень легко определить мои истиные чувства. Они обе твердят, что я не умею скрывать эмоции, и они написаны у меня на лице. Не знаю, как вести себя по-другому. Но, по правде говоря, хоть брат Нейта меня и заинтриговал, это ничего не значит. Несмотря на то, что у нас разный образ жизни, я вижу в нем то, что чувствую в себе.

Пустоту.

Душевную боль, давление в груди, абсолютную пустоту.

Да, должна заметить, он привлекательный, но мне не нужен мужчина, у которого такое пренебрежительное отношение к другим, и неважно, с каким горем внутри он живет. Трагическое событие никому не дает права быть засранцем, потому что хоть тебе и больно, ты понятия не имеешь, с какой болью вынужден жить другой человек. И речь не идет о том, чтобы поставить себя на его место; все дело в понимании. Ты не можешь знать, что переживает в душе другой человек.

— Эй, — я слышу мягкий голос Рейчел из открытой двери. — Не желаешь начать пораньше сегодня? Нейт здесь со своим братом, и «Аврора» уже открылась, поэтому, думаю, ты можешь выступить и уйти домой до рассвета, в кои-то веки.

Моргаю, чувствуя сухость от того, что смотрела в никуда так долго.

— Извини. Как долго я здесь?

— Больше часа. Зои сказала, что разговаривала с тобой как раз перед открытием.

Я снова моргаю и оглядываюсь вокруг себя, мышцы начинают ныть, когда выпрямляю затекшие ноги.

— Кажется, я ушла в себя. Извини.

— Да ладно. Ты не работаешь в баре сегодня, поэтому, — продолжает она с надеждой в глазах. — Не хочешь ли выйти на сцену примерно через минут десять? То есть, ты сегодня выступаешь, и, полагаю, проверка звука прошла успешно?

— Да, все хорошо, — снисходительно соглашаюсь я. Мои мыслительные процессы заторможены, мозг все еще виснет от мыслей о преследующих меня серых глазах.

— Здорово, — счастливо восклицает Рейч, ее глаза сверкают за стеклами очков. — Я объявлю тебя, а потом ты выйдешь и сделаешь свое дело. Уже предвкушаю реакцию Нейта.

Резко поворачиваю к ней голову.

— Он не знает, что сегодня я гвоздь программы?

— Неее-а, — говорит она, игриво протягивая звук «е», ее восторг очевиден.

— Рейч, клянусь…

— Извини, я спешу. Позже можешь порвать меня, как Тузик грелку. Ни пуха, ни пера, моя ягодка.

А затем она уходит, унося с собой свою очаровательную ухмылку.

Клянусь, если бы мы не были подругами, я бы подумала, что девушка всеми силами старается сделать мою жизнь убогой, но я знаю, она добрейшей души человек, даже если иногда так не кажется.

Встаю, потягиваюсь, делаю несколько глотков воды из бутылки и мысленно пробегаюсь по списку песен сегодняшнего выступления. У меня микс из авторских песен, за исполнением одной из которых меня застукал тот самый брат Нейта, когда я делала проверку звука, а так же несколько каверов, которые обычно исполняю в своем собственном стиле, и никто бы даже не подумал, что такие песни могут звучать в акустическом исполнении. Они имеют тенденцию нравиться посетителям, так как им требуется какое-то время, чтобы понять, почему они знают слова, которые я пою, а потом, когда они, наконец-то, узнают песню, то подпевают мне в моем стиле, а не в исходном варианте. Это впечатляет, я почти также наслаждаюсь исполнением каверов, как и своими авторскими песнями.

Быстро глянув в зеркало, проверяю, не растрепалась ли прическа, и, оставшись довольной от того, что не выгляжу как пугало, я иду в «Аврору». Если буду приводить себя в порядок еще дольше, у меня сдадут нервы, что выведет меня из строя, поэтому предпочитаю выйти и подняться на сцену прежде, чем у них появится возможность показать свое «уродливое лицо».

С гитарой за спиной, я босая ступаю на прохладный пол, и осматриваю впечатляющий клуб на открытом воздухе. Почти каждая зона переполнена людьми, слоняющимися группами вдоль балкона, другие отдыхают с друзьями в роскошных зонах с диванами. Несмотря на толпы людей, я нахожу его глазами сразу же. Кажется, будто он все это время ждал моего возвращения. Мужчина сидит на том же самом месте, где и был до этого, только на этот раз мой босс Нейт, его брат, сидит рядом с ним.

Нервозность, которой мне удалось избежать, когда уходила из гримерки, накрывает меня с головой, и, продолжая смотреть ему в глаза, я слегка запинаюсь своими ослабевшими ногами. Сделав глубокий вдох, быстро отвожу глаза от его проницательного взгляда, выпрямляю спину и иду к Рейчел, которая только что вышла на сцену.

— Добрый вечер, «Аврора», — кричит она в толпу, и ожидаемые одобрительные возгласы и аплодисменты раздаются эхом в ночном воздухе.

— Сегодня у нас есть для вас подарок. Если вы уже видели анонс о выступлении нашей звезды, вы поймете, насколько она талантлива, и можете считать, что вам крупно повезло, потому что она не часто дает концерты. Сегодня, только этим вечером, я счастлива представить вам нашу несравненную Холли Ричардс.

Вокруг нас гаснет свет, и остается единственный луч прожектора, направленный на мое место на сцене. Все остальное исчезает, когда делаю пару шагов, чтобы выйти вперед и встать по центру. В темном клубе, где свет направлен только на меня, я не могу видеть лица в толпе, только очертания силуэтов и их ожидание, витающее в воздухе. Сажусь на высокий стул, принесенный специально для меня, настраиваю под себя высоту микрофона и кладу перед собой гитару. Делаю последний успокаивающий вдох, закрываю глаза и позволяю музыке взять надо мной верх.