Шарлотта

Аромат индейки и специй наполняет дом. Сегодня прекрасный солнечный день, температура на улице около пятнадцати градусов. Утром я попросила папу и Девина накрыть на стол во внутреннем дворике, чтобы насладиться чудесной погодой всей семьей на День благодарения.

Обычно мы с детьми приезжали на праздник к родителям. Из-за того, что я единственный ребенок, мы собирались скромной компанией. Поэтому сегодня с таким количеством народа моя нервозность достигает критической точки. Мои родители и родители Габриэля и Саванны не виделись и не разговаривали друг с другом восемнадцать лет, так что им есть что рассказать друг другу. Я попросила папу ради детей контролировать свои эмоции, надеясь, что Девин будет тоже вести себя прилично.

– Мам, нужна помощь? – спрашивает Белла, входя на кухню.

– Следи, чтобы твой брат не пырнул твоего папочку столовым ножом. Если все будет тип-топ, я позволю тебе забрать весь оставшийся десерт в колледж. – Я улыбаюсь и подмигиваю.

– Он успокоился, мам. Они болтают о своем бейсболе. Ты же знаешь, что если ДиДжей убьет своего тренера, то потеряет шанс попасть в Высшую лигу. – Она подмигивает в ответ.

Я слышу сигнал дверного звонка, и рука, которая держит дверцу духовки открытой, начинает заметно дрожать. Белла подпрыгивает на месте и смотрит на меня широко распахнутыми глазами.

– Ну вот, они приехали. Откроешь дверь со мной?

Она кивает, и мы идем к парадной двери. Я делаю глубокий вдох, прежде чем открыть дверь, и улыбаюсь, когда вижу Саванну. Ее глаза на мокром месте, когда она берет Беллу за руки. Я тоже смахиваю слезы от этого невероятного момента: Беллс обнимает тетю.

Затем перевожу взгляд на мистера и миссис Гэвинвуд. Они любуются внучкой и дочерью, но затем замечают меня и сужают глаза.

– Шарлотта. С Днем благодарения, – резким тоном поздравляет миссис Гэвинвуд.

Она протягивает мне тыквенный пирог, мой любимый. Принимаю его с улыбкой, но она на нее не отвечает.

– Приятно снова видеть вас, миссис Гэвинвуд, с Днем благодарения.

– Я просто в шоке от того, насколько мы похожи! Я всегда думала, что я – копия мамы, – тараторит Белла, разрывая объятия.

– Я тоже рада с тобой познакомиться! – щебечет Саванна, вытирая слезы со щек Беллы.

– Прошу, проходите. Девин на заднем крыльце с Гейбом, – приглашаю всех.

– Здравствуй, Шарлотта, – здоровается мистер Гэвинвуд, заходя в дом.

– Здравствуйте, сэр. С Днем благодарения.

Он кивает и проходит мимо меня.

Что ж, да начнется игра.

После очень неловкого знакомства и повторного приветствия мы все садимся за ужин. Я выношу индейку и ставлю ее на середину стола.

– Все выглядит безумно вкусно! Спасибо, что пригласила нас, Чарли, – восторгается Саванна.

Я улыбаюсь ей.

– Спасибо, что пришли. Для меня и детей это много значит.

– Ну, мы могли бы сделать это и восемнадцать лет назад, просто не знали, – огрызается миссис Гэвинвуд.

Габриэль захлебывается водой, а сама я сразу раскисаю.

– Миссис Гэвинвуд, мы можем присесть после ужина и...

– Все это время... – ворчит мистер Гэвинвуд, меня перебив.

– Я думала, мы друзья, Дженна, как ты могла скрывать такое от нас? – продолжает миссис Гэвинвуд, обращаясь к моей маме.

Мама по-прежнему с теплотой смотрит на нее. Идеальная южная красавица никогда не теряла хладнокровия, но в одно мгновение она способна разъяриться, если дело доходит до ее ребенка.

– Давайте сначала тихо-мирно поужинаем, а после всё обсудим, как предлагала Шарлотта. Она потрудилась на кухне, так что давайте окажем ей любезность, – угрожающим тоном настаивает моя мама.

– Любезность? А оказала ли она ее нам восемнадцать лет назад? О нас ты не подумала? Ну, спасибо, Шарлотта, – ерничает миссис Гэвинвуд.

– Мама, о чем я просил? Оставьте это, – вклинился Габриэль.

– О, посмотрите, кто подал голос, – злюсь я. – Спасибо, что наконец-то открыл свой чертов рот.

– Не смей так разговаривать с моим сыном, Чарли!

– Франсин, ты хочешь поговорить об этом прямо сейчас? Давайте! – Мама вскакивает с места.

– Дженна, – умоляет ее мой отец.

– Мама, сядь! – прошу я.

– Нет, мы не будем сидеть за столом, если с тобой так разговаривают после того как ты целый день надрывалась, готовя еду!

Миссис Гэвинвуд поднимает руки в капитуляции, и мама садится обратно.

Следующие несколько минут мы все едим молча. Только звуки столового серебра, стучащего по фарфору, и чавканье нарушают тишину.

– Ну-с, я тренирую Девина, папа. У нас большие планы на Высшую лигу, верно, парень? – спрашивает Гейб у Девина.

Девин не обращает внимания и продолжает жевать.

– Девин, не игнорируй отца! – ругается миссис Гэвинвуд.

– Меня учили помалкивать, если нечего сказать, и в отличие от некоторых людей за этим столом, я слушаю свою маму, – огрызается Девин, смотря на миссис Гэвинвуд.

Она охает и бросает вилку на тарелку. Ох уж эта любительница драмы.

– Так ты растила этих детей, Шарлотта? Никаких манер? Какой позор, – бурчит она, качая головой.

– Миссис Гэвинвуд, при всем уважении...

– Мама нас прекрасно воспитала. В отличие от вас, – перебивает меня своим заявлением Девин на повышенных тонах. Воу.

Миссис Гэвинвуд хватается за грудь и с открытым ртом заглатывает воздух.

– Мой сын был невинным свидетелем всего этого. Он бы прекрасно вас воспитал, если бы эта... Эта... Иезавель^[2] сказала бы ему!

Я кладу вилку, но Девин снова меня перебивает.

– Никто не смеет оскорблять маму в нашем доме! – гремит Девин.

– Мама... – предупреждающе выдыхает Гейб.

– Она поступила правильно, потому что ваш сын был засранцем. – Девин встает со стула и тычет пальцем на миссис Гэвинвуд.

– Девин... – предостерегающе процеживаю я.

– Что за словечки! Шарлотта, их надо воспитывать согласно католическим...

– Франсин, думай, прежде чем говорить, – вставляет мама.

– Ты эгоистка! – миссис Гэвинвуд указывает на меня. – И была ее все это время! Ты просто хотела детей только для себя!

Она швыряет салфетку на стол и встает.

– Мама... – пытается успокоить ее Саванна, схватив ее за руку, но та вырывается.

– Эгоистка? Это ваш сынок заставлял маму избавиться от нас, но она этого не сделала! Он не был невинным свидетелем или хорошим католиком! Хотите поболтать о религии? О, да запросто! Как насчет того, чтобы напомнить вашей дьявольской семейке, что церковь говорит об абортах? – кричит Девин.

Он отодвигается и встает со стула, опрокидывает его и вбегает в дом.

– Ох, не так я представляла себе этот день, – тихо шепчет Белла.

Она встает из-за стола и следует за Девином. Саванна смотрит на меня вопросительно, на что я киваю. Она отправляется за детьми, а я поворачиваюсь к разворачивающейся сцене передо мной.

– Это... это правда, сынок? – тихим голосом спрашивает миссис Гэвинвуд.

– Да, мама. Правда, – говорит Габриэль, покачав головой.

Его отец, проворчав что-то о том, что он не мужчина, встает и идет вглубь двора к деревьям.

– Шарлотта, мне так жаль... – начинает извиняться миссис Гэвинвуд.

Я поднимаю руку, чтобы остановить ее.

– Я понимаю ваше негодование, миссис Гэвинвуд, но оно было неуместным. Мои дети хотели тихий семейный ужин, поэтому я попросила Вас не торопиться. Вместо этого они вынуждены были сидеть здесь и слушать, как их бабушка критикует их мать. Скорее всего, им это мало понравилось. Думаю, будет лучше, если мы прервем сегодняшний ужин. Спасибо что пришли.

Когда я поднимаюсь, Габриэль хватает меня за руку. Я вырываю ладонь из его руки.

– Не надо! – говорю я сквозь стиснутые зубы. – Мой восемнадцатилетний сын лучше защищал меня, чем ты. Ты просто лопотал какую-то фигню. Тебе известно, где выход.

Я иду в дом, не оглядываясь, и направляюсь в детскую.

Прижавшись к двери, подслушиваю разговор.

– Мама... Я знаю, почему она скрывала нас от Габриэля, но почему бы ей было не рассказать тебе? Бабушка была права? Мама хотела нас спрятать? – мягкий голос Беллы подрывает мою уверенность в правильности своих решений.

– Нет, что за чушь собачья! – шепчет Девин. – Эта бабка буйно помешанная. Наш отец был любителем ввязываться во всякую херь. А она думает, что он бедная невинная душа. Да он кусок дерьма!

Раздается звук открывающейся и закрывающейся двери, и я уже хочу пройти в свою спальню, но голос Саванны останавливает меня.