Я знала, что лгать бессмысленно, и всё во мне заледенело от ужаса. Слишком много способов наказать меня было у него в руках. И он пустил в ход самый действенный:

— Привязанность — это глупо, Риэттэ. Ты воин, а потом уже человек. Люди, как правило, не отдают себе отчета в том, что в любой момент могут выбросить из своей жизни что угодно. В любое время. Мгновенно1. Выбрось дживу из сердца и из своей жизни. Сейчас же!

— Да, Мастер, — сказала я ровно.

От одного его прикосновения моё тело окоченело и дыхание замедлилось так сильно, что его едва хватало. Грудная клетка стала тяжёлой. Спина покрылась испариной, несмотря на мороз.

— Ты должна помнить, Риэтте: это тело тебе не принадлежит. А душа подчиняется Ордену Мастеров. Таков договор. — Он заговорил ещё тише, и от страха мне хотелось сжаться, стать маленькой, как песчинка. Он наклонился ко мне: — Я могу разорвать его, и это тело рухнет на камни, а душа никогда больше не воплотится. Вечный мрак. Или свободная жизнь. У тебя остался только один шанс. Не разочаруй меня, Риэтте!

Свинцовые пальцы выпустили меня, но облегчения не наступило. Я поклонилась, как подобает, и медленно встала. Фиолетовые глаза Мастера изучали меня. Я была спокойна и покорна. Руки по швам, поза воина. На поверхности страх и мысли о том, что единственное моё стремление — оправдать его ожидания. Что я воин. Но в глубине… Жить! Как захотелось жить! Рядом с Баззом и с моими новыми друзьями, с Тасей и Киату! У меня никогда не было семьи, и вдруг я почувствала, что это такое — среди этих людей. Которые ничего не требуют, просто любят, просто заботятся. Или скандалят. Или испытывают страх и плачут. Просто живут рядом. Для того, у кого никогда подобного не было, это бесценное сокровище!

Я продолжала смотреть в глаза Мастера, повторяя, что я — воин. И миссия Ордена — самое важное для меня в жизни! Но вдруг страх ушёл, растворился.

— Не разочарую, Мастер, — сказала я.

— Ты изменилась, Риэтте, — ответил он. — Завтра! Всё завершится завтра! Сделай всё, чтобы стать свободной.

— Да, Мастер, — поклонилась я.

Взмахом руки он снял купол и исчез за тёмными декорациями скал. А мне стало легко. Спектакль окончен. Я поняла, что уже свободна. До завтра. Жизнь Риэтте Марриканты на более долгое время не спланирована. Кукловодам это не нужно. Они только не рассчитали, что «помощнице дживы» будет выдан дар понимания. Но эту ночь, и возможно, утро, а если повезёт, то ещё и день до вечера я совершенно свободна. И впервые в жизни захотелось смеяться. Просто так. И сделать какую-нибудь глупость. Роскошную глупость!

— Эй, ты куда пропала? — послышался голос Базза. — Рита? Прекрасная моя мухарка?

— Слушай, ну мухарка — это почти как мухомор, ядовитый гриб на Земле, — со смехом ответила я и пошла на голос. — Разве я так уж ядовита?

Базз искал меня с пледом в руках.

— Вот как! О нет, ты не ядовитая, ты… мммм… сладкая. А я тут раздобыл лишний, думал, ты замёрзла…

— Замёрзла, — призналась я, с упоением понимая, что я теперь, как все они — не изгой, не лишняя и не чужая. Я только что тоже прошла через свой страх. Я стояла на месте, но шагнула вперёд — такое облегчение!

Базз накинул плед мне на плечи. Я подняла голову и, увидев его светящиеся, не лживые глаза, сказала:

— А знаешь, Базз, на Земле тебя бы звали Васькой. Как кота моей соседки.

— Ну, в некотором смысле я кот. — Он шагнул ко мне ближе и обхватил руками мою талию.

— Заметно, — хохотнула я. — Хитрый, вороватый и очень мягкий.

— Я?!

Но удивляться Баззу я не позволила, я провела ладонями по его щекам и снова поцеловала. Янтарные глаза закрылись, а я смотрела на дрожь ресниц, на его красивый лоб и прямой нос и прикрывать веки не собиралась. Я жадно впитывала в себя его нежность, его тепло. И не сдерживала себя. Он крутанул меня, и прижал к валуну, правда сразу же чуть отдалил от стены и расправил за спиной плед. А потом вновь отдался страсти. Милый. А щетина совсем не колется… В моих бёдрах и животе энергия скрутилась тугим узлом. Будет жаль упускать такой момент! Азарт и желание вскипели в крови.

— Я хочу тебя, — хрипло прошептала я.

— А мороз?!

— Так согрей меня лучше! — рыкнула я, изогнувшись в его горячих ладонях.

Пальцы Базза скользнули под юбку, моя голова закружилась. Он нежно поцеловал меня, затем встал на колени и приподнимая одной рукой, оказался под длинной средневековой юбкой сам. Оголённые участки кожи щипал мороз, но мне было жарко. Я застонала и вновь изогнулась. Базз был умелым любовником! А потом он поднял меня на руки, шепча:

— Любимая моя, любимая…

С лёгкой болью и жарким напором чужого тела в меня проникло блаженство. Плевать, если увидят. Плевать, что мороз. Простуда не страшна тому, кто располагает только одним моментом. И, чёрт возьми, о Боги, мой был очень хорош! Как и ощущения моего чужого тела! Как эти милые глупости, что он шептал. И сладость разделённых чувств.

Наконец, мы припали оба к валуну, и оба попытались вернуть на место сползший плед и оба засмеялись. Я провела пальцами по его мягким волосам, по носу, по губам и упрямому подбородку. Базз одарил меня взволнованной улыбкой:

— Тебе было хорошо?

— Я люблю тебя, — ответила я. — И да, очень хорошо!

Счастье заиграло лучиками в его глазах. Он принялся покрывать поцелями моё лицо, запахнул плед на моей груди, пряча от мороза. А затем воскликнул:

— Тогда завтра, Рита, после того, как всё закончится… Я уверен, что всё у нас получится! Завтра…

Я прикрыла пальцем его рот. Базз запнулся.

— Тшшш. Сейчас нам хорошо. Разве этого мало?

А когда мы, чуть пьяные от чувств, забывшие об усталости, вернулись в пещеру, сели у костра, обнаружив, что кто-то из наших уже укладывается спать, посреди пещеры вспыхнуло что-то. И появилась Тася.

— Друзья, мне нужна ваша помощь! — неожиданно серьёзно и по-взрослому сказала она.

1Карлос Кастанеда