ГОНЕЦ С БЕРЕГОВ ОКИ

ороткий сон освежил князя. Он вскочил с жесткой лежанки, вышел во двор. Святич уже ждал его с бадейкой воды. Святослав подставил ладони, шумно пыхтя, умылся.

— На спину полей!

Богатырь окатил холодной водой согнувшуюся плотную фигуру князя. В молодом сильном теле играли твердые мускулы, нерастраченная сила богатырская искала выхода: хотелось пройти на руках, кувыркнуться через спину, прыгнуть с берега в реку. Но… он был не простым ратником, и желания свои приходилось смирять.

Святич подал полотенце. Князь, обтирая лицо и шею, спросил весело:

— Ну как, творят мою мысль воеводы?

— Делают. Кипит работа. Свенельд вон пороки на лодии ставит: на четыре струга — один порок. Рудомир с воями камни для них возят из-за реки. В верховьях воевода Ядрей собирает все, что гореть может…

— Добро! Пошли в челн, поплывем к Ядрею!

— А трапеза?! — возмутился Святич.

— В челне позавтракаем чем нето, — весело откликнулся Святослав. — И вообще много есть вредно. Вон от обильства у тебя уж и пузцо расти стало. Ха-ха-ха!

— Тож скажешь, «пузцо» — обиделся гридень, запихивая в суму каравай житного хлеба и кус копченой медвежатины.

Князь стукнул его ладонью по плечу:

— Ну-ну, не держи обиды. Пошли!

— Погоди, хоть жбан с квасом прихвачу.

— Некогда! Водой обойдешься!..

Святич недовольно ворчал себе под нос, шагая вслед за князем. Они уже подошли к реке, когда их окликнул Добрыня:

— Вот, княже, гонца Летко Волчий Хвост прислал.

— Где?! — живо обернулся Святослав.

— Я тут, великий князь, — выступил вперед ловкий подтянутый отрок лет восемнадцати.

— A-а, Останец. Ты? С чем пожаловал? Говори!

— Речь не на ходу, великий князь. Разговор долгий.

— Ну да? Тогда садись в челн, там все и скажешь. А у тебя как дела, Добрыня?

— Пугаю хакана. Вон ребята мои лестницы вяжут на глазах у козар. Вишь, как суетятся степняки на стенах?

— Пугай, пугай. Как к делу придется, так позову тебя. Покамест тут управляйся!..

В челне Останец то ли от смущения, то ли по неопытности ляпнул совсем не то на вопрос князя:

— А што Летко? Плохо! Разбиты вои твои, великий князь. Почти все лодии потоплены. Едва треть ратников вернулась на Русь.

— Все рассказывай! — нахмурился Святослав. — По порядку.

Останец с опаской глянул ему в лицо. Но князь, вопреки ожиданию, не казался разгневанным: посуровел только чуть.

— Подступились мы, значитца, к стольну граду Булгару.

— Как к Булгару? Что ты мелешь? — вскинул брови Святослав. — Я наказывал в угон за ворогом идти!

— Да у Летки невесту украли, вот он и…

— Какую невесту? Альбиду, что ль?

— Ее… Как с козарами князя Харука пировали под Муромом, так ее ночью и умыкнул удалец какой-то. Ну Летко и повел дружину под Булгар-град. Ему обещали, што там, в стольном граде, на базаре рабском и отыщется зазноба его. Туда, мол, след ведет…

— Ну я покажу ему зазнобу! — рассердился Святослав. — Сказывай, что далее было.

— Дак, значитца, подступили мы к стольну граду булгарскому и взяли его на копье… Только Альбиды там не оказалось…

— Взяли на копье?! Ай да Летко! Ай да молодец!.. А ты-и — «разби-или»! — передразнил князь.

— Так разбили ж все одно, — обиделся Останец.

— Это смотря когда. Говори, что потом-то было? Да яснее мысль излагай. А то мямлишь тут.

— Сам сказывать не дает, а бранится, — покраснел отрок. — Ну слушай… Взяли мы Булгар-град, а в граде том много злата-серебра нашли. Летко захватил всю родню Талибову: мать, шестерых сыновей, четырех дочерей и два десятка жен и наложниц…

— Ай да ловко! Что с ними?

— В Дедославе у вятичей сидят, воли твоей дожидаются.

— Ну вот! А ты речешь: «Разби-или!» А как же разбили-то?

— Да просто. Первым делом, мы с козарами Харук- хана добычу поделили. Летко Волчий Хвост сразу всю родню Талиба-царя на Русь отправил. А сам сноровил было по Каме-реке городки булгарские пошарпать… Тут-то и возвернулся с походу Талиб-алихан — знать, отринули его от северских земель. Воев у него видимо-невидимо, все в лодиях. Козары к себе в степь ушли, да и што с них проку на воде-то. Увидели мы ворога несчетно и стали на Русь пробиваться. Вот тут-то и задал нам Талиб-царь жару…

— Дураки! — выругался князь. — Надо было, как Булгар-град взяли, сразу на Русь уходить! Аль добычи мало показалось? За гривной погонишься, так и золотник не убережешь! Чать, весь товар в той битве потопили, вояки?

— Казна цела! — уверил Останец. — И полон цел. Только вот в битве на воде многие ратники потопли или в полон попали. Но более половины прорвались. Алихан в угон за нами двинул. Он, видать, мыслил, што родня его с нами…

— Да, тут Летко мудро сотворил. Пожалуй, простить надобно дурость его. Далее сказывай.

— А далее, под Муром-градом, мы опять сразились с Талибом. Но множество булгар перемогли нас и защитников Мурома. Алихан твердь сию взял и огнем спалил.

— Ишь ты свирепый какой!

— …Мы же во все лопатки далее удирать стали. Когда к Дедославу подошли, тут уж и князь Харук с козарами подоспел на подмогу. Да и от Мощина два ста однодеревок с воями-сторонниками приплыли. Снова бой был. Но тут им не Булгария: знамо дело — Русь! Хоть победы в тот день не было никому, ни нам, ни Талибу-царю, однако наутро алихан биться не стал, а послал своих воевод к Летке родню свою торговать…

— Ну и как, сторговал?

— Так-таки и сторгуешь чего у хитрого Летки. Он сказал Талибу-царю: на то воля не его, а твоя — великого князя Руси!

— Верно сказал! — рассмеялся Святослав. — А что Талиб?

— А што ему оставалось? Постоял-постоял да и ушел. По всему видать, испужался, как бы с верховьев Итиль- реки ратники новгородские да ростовские не нагрянули… Замест себя он трех воевод оставил послами — семью свою выручать. А сам скоро в пределы свои утек… Мне б надобно слово твое поскорее Летке донесть. Он наказывал, чтоб я не прохлаждался.

— Подождет. Поедешь со словом моим, как только болячку сию сковырнем. — Князь показал на крепость, мимо которой они как раз проплывали.

— Да-а, болячка! — покачал головой Останец. — Из камня вся. Стены ее огнем не спалишь, как спалили мы клети на валах Булгар-града. Эт-то те…

— Спалим! — сказал князь. — Еще как спалим-то! Огонь, он, брат, и камень сокрушить может!

— Да ну-у?! — разинул рот Останец.

— Вот те и «ну-у»! — передразнил Святослав. — А что ж, ноугородцы так и не потревожили владений Талибовых?

— Дошел слух, успел алихан отразить ратников северских. Были ноугородцы с ростовцами, да што толку-то? Ежели бы пораньше, когда мы с Камы-реки на Русь пробивались, а то…

— Эх ты, голова два уха, — ткнул Святослав пальцем в бок отроку. — Главное свершили вы: не пустили ворога на Русь, не дали пошарпать булгарину земель северских, как он того хотел. А теперь тот Талиб-царь у меня вот где! — Князь сжал пальцы в кулак. — Ладно, завтра с Добрыней поспешишь назад. Все, что надобно, воевода передаст Летке… А тебя за весть добрую жалую пятью гривнами серебра и двором в Киев-граде!

Останец хлопал удивленными глазами и только рот разевал. Наконец отрок пришел в себя, вымолвил:

— А я мыслил, ты плетьми меня наградишь, а то и чем похуже за весть черную о погибели на земле Булгарской ратников нашенских.

— Витязям земли Святорусской слава! Они за правое дело жизни свои положили и тем принесли Руси мир с булгарами. Это главное! Ты мне добрую весть о том принес. А по делу и награда… А потом, молод ты еще. Знал хитрый Летко Волчий Хвост, кого послать. Я тебя и за другую весть пожалел бы, за самую черную. — Великий князь Киевский замолчал, опустив голову в глубоком раздумье.

Останец больше не решался говорить что-либо. Святич греб молча и за все время пути не проронил ни слова… Наконец Святослав очнулся от дум, поднял голову, глаза его грустно смотрели на реку:

— А по воям, павшим в Булгарской земле, мы тризну тут сотворим. Огненную тризну! А плясать на ней заставим самого хакан-бека козарского!

Челн только что миновал крепость, князь показал на нее рукой:

— Гляди, брат Останец, как мы стены сии каменные и башни огнем жечь будем!

Отрок обернулся, глаза его широко распахнулись.

— Да-а, — протянул он изумленно. — И впрямь! Лепо-та-а! Огонь-от по воде плывет, а?..