ГЛАВА 41

Сегодня в долине Гофер было людно, как никогда. На террасе бунгало стоял большой инкрустированный стол, на котором в ряд лежали отсвечивающие позолотой медали "За боевые заслуги". За столом сидели монархи Синистры, Дестры и Королевства долины Гофер, а также руководитель международной следственной группы. За спинами мужчин на небольшом возвышении располагались женщины — королева Синистры, подруга короля Дестры и королева долины Гофер, у ног которой сидела большая белая собака. Женщины сверкали нарядами и драгоценностями. В частности, на шее королевы Ларен было надето колье с крупными камнями глубокого синего цвета. В стороны от террасы расходились небольшие ряды королевских гвардейцев двух стран с блестящими направленными вверх пиками за спинами. Торжественность этой картины не портил даже клубень, торчащий из огороженной клумбы возле террасы и смотрящий на происходящее своими круглыми глазами.

Во дворе выстроились три группы людей, принимавших участие в поимке бандитов — одетые в казённую форму силовики двух стран и члены гильдии охотников, надевших свои парадные костюмы. Помимо этого, здесь собрались журналисты сразу нескольких изданий с магами иллюзий, а также родные и близкие награждаемых.

Присутствовали здесь и другие зрители — все немногочисленные пока жители долины Гофер: нарядные Тиана с Лейхой, дипломированный маг-артефактор Хосе Мендис, главный архитектор Фонг Видаль в своей неизменной шапочке, магистр Серхио Дадиани, супруги Мадаки и Неру. Рядом с ними стояли члены семьи рода Обен во главе с патриархом Густавом Обеном.

Один из гвардейцев поднёс ко рту музыкальный рожок, который издал звонкий чарующий звук, прокатившийся волной по долине и вызывая восторженные мурашки на телах всех присутствующих. Все замерли. Первым из-за стола встал король долины Гофер Лерой Обен.

— Сегодня мы награждаем тех, кто, рискуя собственными жизнями, защитил мир и покой всех граждан наших стран. Преступная банда собиралась разрушить мирную жизнь людей, поправ законы и устои, которые складывались веками. Здесь сегодня присутствуют те люди, кому мы должны сказать спасибо за защиту от этой беды. Но первым для награждения я хочу пригласить не человека. Это домовой, который на глазах нескольких свидетелей, присутствующих здесь охотников, своей грудью защитил королеву долины Гофер Ларен от брошенного в неё ножа самим главарём банды Зигфридом Дадиани. Домовой при этом рисковал своей жизнью и тем ценным, что у него было — значком защитника.

— Феофан! — позвал Лерой.

Фаня скромно вышел из двери бунгало, и позади высоких лиц прошёл к королю. К Лерою также вышла королева Ларен, которая держала в руках белую раскрытую коробочку.

— Домовой Феофан награждается государственным орденом Королевства долины Гофер "За отвагу"! — громко сказал Лерой.

Лора повторила для домового эти слова по-русски и достала из коробочки, проложенной красным бархатом, сверкающий орден, который напоминал прежний зелёный щит, но был украшен по периметру драгоценными камешками — прозрачными, красными и синими. От щита в две стороны и кверху направлялись короткие стилизованные лучи из белого металла. Этот орден королева приложила к правой стороне груди Фани, и он сразу словно прилип там. Лора легонько взяла Фаню за плечи и повернула к собравшимся зрителям. Все зааплодировали, а Фаня поражённо уставился на высунувшуюся между подолами Лейхи и Тианы голову Отрады, с маленьким розовым бантиком на макушке, которая восхищённо смотрела на награждённого Феофана. Маги иллюзий успели запечатлеть эту короткую сцену до того, как орденоносный домовой, привычно что-то пробурчав и не забыв прихватить коробочку от ордена, ушёл к себе на кухню, а второй домовой опять спрятался между длинными и широкими подолами хозяек.

Потом короли Дестры и Синистры поочерёдно раздали медали гражданам своих стран, силовикам и охотникам, среди которых был и Ахига Вэй. Каждое награждение сопровождалось аплодисментами.

После церемонии для всех награждённых была устроена экскурсия в зверинец с хоть и небольшим количеством живых экспонатов, зато производящими неизгладимое впечатление. Сверкающий тремя рубиновыми глазами, которые довольно быстро оправились от попавшего в них при его пленении перца, снюсь протягивал к зрителям воплощение их ночных кошмаров — свои туманные щупальца. Вуалевая неонка была накормлена руководителем зверинца и по совместительству экскурсионным гидом Тианой только тогда, когда все гости расслабились, восхищаясь трогательными движениями сверкающих плавников. Впрочем, ромулские охотники после созерцания чучела гарпии в здании их гильдийского отделения уже ничего не боялись.

Когда награждённые, гости и пресса разъехались, короли Дестры и Синистры остались. У королей долины Гофер накопилось к ним несколько вопросов. Первым делом все проживающие в долине подали своим королям прошения о лишении их гражданства, с тем, чтобы обрести другое гражданство на своей новой земле. Короли тут же подписали эти прошения.

Когда и этот деловой вопрос был улажен и жители долины разошлись по своим домам, позаимствованный у Ахиги стол был заставлен приготовленными праздничными закусками и винами. Фаня сегодня, казалось, превзошёл сам себя. Монархов угощали нежными и сочными медальонами из мяса тика, деликатесной рыбой с пряностями, блинами с икрой, а на десерт были поданы ягоды со взбитыми сливками и шоколадно-кремовые рулетики. Но важнее закусок был разговор, который состоялся за этим столом.

— Пример Зигфрида Дадиани может оказаться заразительным, — высказал Лерой давно беспокоящую его мысль, — Кто-то может захотеть вновь произвести страшное оружие или подготовить заговор с целью захвата власти, понадеявшись, что у них получится, не в пример ликвидированной недавно организации. Нам нужно придумать, как не допустить такого впредь.

— Я с моими советниками тоже думал об этом, — ответил король Синистры, — и мы решили, что все изделия с использованием составляющих иномирных тварей отныне будут обзаводиться паспортом, в котором будут прописываться имена владельцев.

— И эти паспорта необходимо регистрировать в городских магистратах, — кивнул король Дестры.

— Необходимо заботиться о своих гражданах и шире освещать эту заботу в прессе, — вставила Лора, — Потому что и без иномирянского оружия могут возникнуть беспорядки, которыми воспользуются теневики и другие криминальные личности.

Король Никиас снисходительно посмотрел на неё.

— Это всё давно отработано и делается, ещё при жизни наших предков. Существуют и службы королевской государственной безопасности, и секретные отделы пропаганды. О том, что служащие этих отделов расслабились и проморгали банду Дадиани, уже сделаны соответствующие оргвыводы.

— И всё-таки я хотела спросить, Ваши Величества, неужели за всю историю двух стран здесь ни разу не было войн и попыток единоличного захвата власти над всем континентом? В моём родном мире подобными событиями пестрит вся история человечества, а люди-то там и тут одинаковые.

— Есть несколько причин этому, — задумчиво начал объяснять король Синистры, — Единоличная власть — это всегда риск свержения. Поэтому помимо географии нам помогает и политической устройство, когда во имя мира от внутренних врагов одному монарху защищаться помогает монарх соседней страны, понимая, что иное положение может привести к хаосу. Став единоличным правителем, победивший монарх или его потомок рискует распрощаться с властью, а вероятно и с жизнью, как только придёт более сильный человек. Держать же весь мир в страхе перед собой, чтобы эту власть сохранить, означает ни с чем не сравнимое одиночество диктатора, ухудшение качества его жизни, и такие диктатуры в лучшем случае могут закончиться с естественной смертью этого диктатора, а в худшем, для него в худшем, я имею в виду, с кровью его самого и его потомков.

— Отличие нашего мира от вашего родного, Ларен, состоит ещё и в том, что у нас есть магия, в том числе ментальная, — сказал король Никиас, — и ментальный маг, приближенный к королю, всегда следит за его душевным здоровьем. Нет, никакие мысли или воздействия, подавляющие агрессию, не внедряются, просто душевная и психическая сбалансированность сама исключает проявления паранойи, какого-либо фанатизма и тому подобного, что может привести к деформации личности и жажде единоличной власти над всем и вся.