ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ Кэсси
В субботу мы завтракаем молча. Я не голодна, но мне снова подают хлопья, на этот раз «Хрустики с корицей». Клянусь, Дэймон покупает хлопья только ради бесплатных игрушек. Взрослый мужчина собирает это дерьмо из картонных коробок и упаковок фаст-фуда. Они, словно его трофеи, выстроились на холодильнике, над камином и у выходящего во двор кухонного окна.
Дэймона не было всю ночь. При исчезновении девушек, как правило, требуется присутствие городского шерифа, особенно когда их семьи такие влиятельные, как у Дженнифер. Он кажется измотанным, его голубые глаза воспалились от усталости, одежда помята. Он заехал домой только для того, чтобы сменить рубашку и отвезти меня в закусочную. Пятнадцать минут спокойствия в деле, которое может затянуться на несколько дней. Недель. Месяцев. Может, ее найдут уже сегодня. А может, она сбежала. Может, умерла в колодце. Может, исчезла навсегда.
— Я не оставлю Рокс во дворе на весь день, — говорю я.
Мои слова ровные и отчётливые, несмотря на бушующую у меня внутри панику. Я не могу смотреть на ее труп. Я больше не могу смотреть на свою грёбанную жизнь. Не могу смотреть на этот балаган, который, как я уже знаю, ждёт меня в закусочной. Мне необходима рюмка водки или горсть таблеток, а лучше и то, и другое.
Дэймон поднимает на меня свои измождённые глаза.
— Ну, тогда у тебя есть около трех минут, чтобы ее похоронить, — огрызается он.
На кухонном столе стоит небольшой переносной телевизор, транслирующий местные новости, которые наполняют комнату статичной болтовней. Я слышу слова «пропавшая девушка» и настораживаюсь, хоть что-то отвлекает мое внимание от этой кухни и переполняющего ее напряжения. Я выбираю из тарелки сухие квадратики хлопьев и, зажав их между зубами, медленно ими похрустываю, создавая хотя бы видимость того, что пытаюсь что-то съесть.
Новости. Они притягивают меня, словно лампы верхнего освещения глупого мотылька. ПРОПАВШАЯ ДЕВУШКА. Появляется изображение Дженнифер в форме болельщицы и с ослепительной белоснежной улыбкой. Где-то наверху у меня тоже лежит такая форма, хотя я не носила её уже много лет. Корреспондент продолжает говорить о Дженнифер, о том, что она исчезла в четверг вечером после смены в гриль-баре «У Даны», и что подозреваемых пока нет. Полиции не известно, похищение это или просто сбежавший подросток. Утром в День Благодарения она поругалась с родителями, в обед уехала на работу, а потом просто исчезла.
— Раньше фото пропавших детей размещали на пакетах с молоком, — указав на телевизор, говорит Дэймон. — Теперь у всех есть телевизоры и мобильные телефоны.
Он прав. Думаю, сегодня все в Ган-Крике приклеятся к своим телефонам, без конца обновляя местные новостные сайты, отправляя неистовые сообщения.
«Вы видели Дженнифер в пятницу?»
Её будут боготворить, ее фото в форме болельщицы расклеят по всему городу. Я уже это знаю — я уже один раз это проходила, когда пропала Карен.
Через наш крошечный городок каждый день проезжает так много людей, что смерть Карен списали на приезжих, возможно, на какого-нибудь дальнобойщика. Всем в городе стало спокойнее, после того как от нас потребовалось всего лишь следить за незнакомыми людьми. Никому не хотелось верить в то, что один из нас способен на такое ужасное преступление. Но вот, девять лет спустя, это случилось снова.
Как и ожидалось, корреспондент переходит к разговору о деле Карен — семнадцатилетней Карен Брейнард, убитой в рассвете лет.
Они сознательно умалчивают о настоящей Карен. Глубоко порочной Карен.
Она перетрахалась со всем, что двигалось, включая всю футбольную команду.
Она большую часть жизни провела под кайфом.
Сказать по правде, Карен Брейнард была не очень-то приятным человеком. Она вела себя, как полная дрянь.
Но у нее было красивое лицо, заслуживающее внимания прессы, а потому после смерти она — герой, она трагична, она идеальна.
Сегодня люди будут говорить о Карен Брейнард.
Корреспондент снова переключается на Дженнифер, призывая всех, кто хоть что-нибудь знает, звонить на специальную горячую линию. 1800 - ДЖЕННИФЕР. Мне жаль операторов. Жаль Карен. Карен была не из богатой семьи. Для Карен не открывали горячую линию. Для Карен даже не сделали объявления с ее лицом, пока с момента ее исчезновения не прошло несколько дней, а к тому времени было уже слишком поздно.
— Те ее ищешь? — спрашиваю я Дэймона.
Он хмуро глядит на меня.
— А ты как думаешь? Я шериф. Конечно, я ее ищу. Ее весь город ищет. Где ты была вообще?
Он оглядывает меня с ног до головы.
— Продолжай заниматься собой, дорогая. Остальные будут искать твою подругу Дженнифер.
Он протягивает руку и поворачивает на телевизоре выключатель. Экран становится черным, и вокруг нас снова повисает привычная тишина.
«Она мне не подруга», — хочется сказать мне, но я прикусываю кончик языка и ничего не говорю.
Я облизываю потрескавшиеся губы и делаю большой глоток кофе.
— Думаешь, она мертва? — спрашиваю я.
Дэймон встает, кладет пустую тарелку в раковину и, взяв с кухонного стола ключи, поворачивается ко мне.
— Мы опоздаем, — говорит он. — Бери свои вещи.
Я совершаю большую ошибку, решив выйти из дома через заднюю дверь. Вот тут-то и оживает мой самый страшный ночной кошмар. Моя собака по-прежнему мертва. Это был не сон, это произошло на самом деле, но сама я похоронить ее не могу, а мне некому помочь. Я останавливаюсь и опускаюсь на колени возле ее окоченевшего тела, чтобы погладить запорошённый снегом мех.
— Эй! — кричит из машины Дэймон.
Я вынуждена проглотить слёзы и уйти от нее к автомобилю.
На пассажирском сиденье полицейской машины Дэймона лежит стопка цветных плакатов. Жизнерадостная Дженнифер улыбается лучезарной улыбкой со школьной фотографии супер высокой четкости.
Я поднимаю стопку плакатов и, пока Дэймон проезжает по нашей заваленной снегом подъездной дорожке, укладываю их себе на колени. Мой взгляд прикован к Дженнифер, худшая часть меня воображает, как она умерла, что с ней сделали в самом начале, и кто. Я больше не поднимаю глаза. Не хочу видеть очертания моей запорошенной снегом собаки, застывшие вокруг нее пятна крови и дыру у нее в черепе размером с пятак.