Их четверо, и они пасутся недалеко от своего логова. Эти самые и давали команды для нападения. Получается, что мертвяки хорошо ладят между собой, понимают только свой язык. Мертвый язык, потому что они сами как бы мертвецы, но живые и ходячие.

Они строят свою стратегию, берут под свое подчинение несколько обычных и шустриков. Начинают отходить подальше от логова. В их глазах нет ничего ясного. У них такие же черные впадины, как и у других мертвецов. Только по их манипуляциям можно угадать намерения, а из практически пустых глазниц вытекает антрацитовая жидкость. Толстяки издают булькающие звуки, словно проглотили большую цистерну. С водой или горючей смесью — не важно. Хотя я больше склоняюсь ко второму варианту. Они вообще ведут себя как смертники. Камикадзе высшего класса.

Стоит мне вспомнить, как один толстяк застрял в гараже, включил в себе детонатор и взорвался, разлив свою жидкость на машину Мотора, которая легко расплавилась под ее воздействием. Еще один момент у реки, где я еле унес ноги, запрыгнув в лодку. Там уже произошел некий эффект маленькой водородной бомбы. И это их главное оружие, где умирая, они могут запросто забрать других на тот свет. Поэтому с ними нужно поосторожнее.

Знаю, что ко мне посыпались плюшки за очередные убийства, но в данный момент надо сосредоточиться на бой. Полученные награды можно изучить потом.

Хлюп-хлюп! Бульк-бульк!

Жиробасы шлепают своими огромными ногами, издают рев. От такого вопля воздух содрогается, дребезжит и вибрирует. Но эти толстопузы не думают атаковать. Они почему-то осторожничают, причем в несвойственной им манере. Зато снова призывают своих подопечных. Быстрые и обычные зомби — шестерки тех толстяков словно вырастают из-под земли, и начинают переть на нас. Твари выпячивают свои искривленные руки вперед. Черные ногти, гнилой запах разлагающего тела и залитые словно чернилами глаза. Становится обыденно и входит все в привычку.

Маг льда готовится к атаке. Он использует свою способность, делая двухсекундную заморозку. Естественно, за такой короткий промежуток времени невозможно превратить в лед всю вражескую толпу. Для такого приема потребуется использовать слишком много энергии. Поэтому Лед делает отсрочку. Его магия синим снопом ударяется в оземь. На том месте, где произошло колдовство, образуется небольшая корка льда. Она начинает сверкать как чистый кристалл. Мертвяки не замечают фокуса, они танком идут на нас. Они, похоже, вообще ничего не замечают вокруг себя. Видят жертву — нападают. Им главное добраться до свежатины. Зомбаки начинают падать плашмя. Ржачно выходит, но не в нашем случае.

Лед мог бы сделать капитальную заморозку, заставив тех тварей застыть в ледяном коконе. Только откат данной магии слишком долгий, и Лед не стал рисковать. Такая магия будет решать только в критических ситуациях.

Тектоник создает притяжение земли, и шустрики начинают ломать себе челюсти, ударяясь в оземь. Их худющие тела резко приковываются к растрескавшемуся асфальту. Одна треть вражеской толпы испускает дух, взвиваясь вверх черной аурой.

Оксиген делает замах, и воздух вокруг зомбаков набирает бешеные обороты. Сильный порыв ветра схватывает монстров и подбрасывает вверх. С большой высоты эти твари падают на оземь, их кости ломаются и хрустят. Где-то разрываются конечности, оставляя на земле ошметки гнилого мяса и полоски черной крови.

Андрей Егерь подмечает, как один толстый мертвец готовится к подрыву себя. Его пузо расширяется, расходится кровеносными сосудами.

— Бежим! — дерет глотку егерь, а сам использует магическую силу. Монстр-камикадзе уже разрывается, но магия приостанавливает сие действие, и тот замирает на месте. Как застывший фонтан все внутренности висят в воздухе. Бррр! Жуткое зрелище.

Я кидаю плевок молнии напоследок, и разряд попадает в застывшего зомбака, и как хрустальная ваза, тот разлетается вдребезги.

Остальные три толстяка неловко переминаются на месте, словно думая, атаковать или нет. Но они снова издают противный рев, отдавая приказы «шестеркам». И снова лезут шустрики. Сколько их там?! Двадцать, тридцать, пятьдесят, сто? Не сосчитать вовсе. Но я теперь знаю, что тот самый неприметный с виду дом, с разломом, идущим по центру — это и есть логово мутантов, и его нужно всячески избегать.

Ловушка не для нас. Она слишком опасная, а мы не нагибаторы, чтобы разбрасывать мутантов направо-налево, и магия у нас не бесконечная. Увы, нам придется отступать, ибо твари лезут и лезут. Никитос конечно зол, но других вариантов нет. Придется отступать. Мы убегаем. Прочь. Подальше от логова. Подальше от дерьма, пока не увязли в нем.

После короткой пробежки наша группа натыкается на стену, ощетинившуюся шипами. Колючий забор тянется по всему периметру. Чтобы попасть внутрь, надо достать кусачки и раскусить часть колючего ограждения. Кусачек у нас нет, но имеются свои альтернативы.

Лед делает капитальную заморозку, и колючка покрывается кристаллической коркой. Расколоть кулаком или раздробить ее пинком — невозможно. Поэтому Тектоник вызывает силу земли. Дрожь проходит по минимальной шкале Рихтера, но этого достаточно, чтобы ледяная корка покрылась трещинами, а потом вовсе осыпалась на землю. Вход свободен. Пролезаем внутрь по очереди. Никитос входит последним, он же и замыкает цепочку. Командир отряда решает подстраховаться. Тот с помощью своей магнетической способностью начинает соединять концы железной проволоки, они как послушные нити, сплетаются друг друга, блокируя вход.

— А ты гений, — замечает егерь.

— Все мы гении. По-своему, — скромничает Никитос. — Смотрите, похоже, там застройка какая-то.

Мы смотрим, ловим неровные черты здания. Действительно. Больше смахивает на какое-то предприятие. Такое большое, несуразное. Громадина в своем отдельном секторе. От бетонного мастодонта тянется тень несусветного чудовища, а небо над ним копченое, грязное, как лужа на дороге. Между корпусами разделяются металлические трубы, далее идут технические блоки, а вдали виднеется некий резервуар, похожий на хранилище ценного ресурса.

— Тепловая станция, — подводит итог Тектоник. — На этом предприятии тогда-то работал мой сосед. Правда, тот давно на пенсию ушел. А жив он или нет: затрудняюсь ответить. Надеюсь живой и невредимый.

Слышится его тяжелый вздох.

— Все мы надеемся на лучшее, — говорит Никитос. — Поэтому мы будем бороться за город. Будем стараться. Будем истреблять монстров и бандитов. Все, что в наших силах. Чтобы город стал намного чище.

Будто в подтверждение его слов издалека раздается истошный вопль. Это зомбаки, они беснуются рядом, возле колючего ограждения. Не могут попасть в периметр, от такой досады зомбаки еще больше приходят в ярость. Начинают прислоняться к забору, а потом вскрикивают от своей же беспомощности. Некоторые мертвяки распадаются на части, видимо колючка добивает их окончательно. Следом тяжелой поступью идут толстяки.

— А вот эти жиробасы могут спокойно расплавить забор, — говорю я, вспоминая случай в гараже, где от машины Мотора ничего не осталось практически.

— Все нормально, дружище, — подбадривает Тектоник. Маг земли снова вызывает магию, и земля начинает вспучиваться под ногами мертвецов. По ней расходятся небольшие разломы и трещины, а далее, подобно постаменту, земляной участок возвышается, приподнимая ограждение. — Вот теперь вряд ли достанут. — Тектоник любуется своим творением.

— Идем на станцию, — Никитос отдает приказ. — Слишком много воды утекло из-за этих отбросов.

И отряд идет в сторону жуткой громадины, где тени, падающих от труб, больше напоминают частоколы.

Что больше меня удивляет, так эта глухая стена, которая встречается впереди и перекрывает нам дорогу. Она, как та самая колючая ограда, тоже идет по периметру. Странно, однако. А зачем установили ограждение, если бетонка в три метра высотой? Это так, на глаз я определяю. Может чуть больше. Что-то не то… Просто так рыть землю никто не будет. Значит, это для обороны. И получается, что сама тепловая станция может являться убежищем. А для кого? Стоит узнать…

— Тектоник! Твое время пошло. Ломай стену, — поток моих мыслей обрывает зычный голос Андрея Егеря.