9. Когда ни зги не видно и зуб на зуб не попадает
«— Экстренная ситуация! – заявила система строгим, но призывным тоном.
А ведь я даже не успел снять свой плащ и выпить кофе.
— Что там уже случилось? – спросил я, заранее закатывая глаза и равнодушно включая кофеварку.
У меня тяжелое утро. Я не выспался, может, вселенские проблемы немного подождут?»
А. Верт «Хранитель попаданок, или Счастье за зарплату»
— Руки от меня уже уберите! – Рявкнула я со всей силы оттолкнув от себя колдуна, едва мы вышли из портала.
Только что ему мои «все силы» - даже не поморщился, но лапищи свои загребущие так уж и быть убрал.
Я огляделась по сторонам и тяжело вздохнула, все внутри меня содрогнулось от нехорошего предчувствия. Местечко было прямо скажем не ахти: безжизненные каменные стены, истлевшие портьеры на пыльных окнах, обстановка, которая молила о том, чтобы ее выжгли напалмом и заменили на новую – плесень, паутина, ветошь. Чего только стоило полусгнившее кресло у камина с истлевшей насквозь спинкой.
— Да, ты права. – Сказал Ка’эрдон, задумчиво коснувшись подбородка длинными, увенчанными перстнями пальцами. – Тут определенно не хватает женской руки. Но что поделать, я одинок и кроме того жутко занят. Подданные ни на мгновение не позволяют расслабиться! То у драконов на южных рубежах брачный период, то орки опять себе избранного найдут и в поход на мир людей соберутся. Ты себе не представляешь до чего они упрямы, когда вобьют себе что-то в голову! Вот хоть кол у них на голове теши, а от своего не отступятся. Приходится изощряться.
Заметив, что я ежусь от холода, изо всех сил изображая свое безразличие ко всему, князь устало вздохнул и, сняв с себя свой длинный черный плащ, накинул мне его на плечи.
Не то чтобы я была против, все же не хотелось ненароком простуду подхватить в этом их Межмирье, где об антибиотиках и парацетамоле вряд ли слышали. Но плечами дернула, намекнув, что придерживать плащ вовсе необязательно. Намеков, как выяснилось, Ка’эрдон не понимал – только приобнял меня крепче и наклонился ближе, сказав томно понизив голос:
— А так, знаешь ли, хочется вернуться домой, и чтобы уют вокруг, камин потрескивает, едой вкусно пахнет, и ты на встречу идешь… счастливая, в бриллиантовой диадеме. Только в ней.
Ну, уж это не в какие рамки!
— Та-ак! – Возмутилась я и грубо высвободилась из его рук. — Мне кажется, вы придумали себе на мой счет то, чего нет. Какая к черту диадема?
— Вот эта. – С невинным видом ответил мне Ка’эрдон и распростер в мою сторону ладонь. На ней незамедлительно материализовалось прекрасное украшение, ослепительно блеснувшее в лунном свете. — Оно будто создано для тебя, госпожа. Гномья работа, Мураканские бриллианты – самые чистые и яркие. Один такой камень стоит не меньше двух сотен бушелей зерна, а здесь их ровно семьдесят два.
Купить меня значит решил… ну, и сколько я там интересно, в его понимании стою? Так, бушель - это где-то сорок килограмм… эх, знать бы еще почем нынче в Межмирье курс рубля к килограмму зерна, но судя по тому с какой многозначительностью это было сказано, стою я дорого.
Ну, а чего он хотел? Избранные с небес, знаете ли, каждый день не падают! Вот только не на ту напал.
— Мне ваши подарки не нужны. – Фыркнула я. - И вообще, за кого вы меня принимаете? Думаете подарите пару безделушек, наденете на меня красивое платье – и я вот она, ваша? Да если бы так, я бы за вашего брата замуж вышла и ничего бы вы с этим уже не сделали!
Ка’эрдон сверкнул очами и странно улыбнулся, будто ему в голову только что пришла какая-то озорная мысль. Диадема тут же испарилась с его ладони, и он сложил руки на груди, задумчиво оглядев комнату вокруг.
— Что ж, как говорят, утро вечера мудренее. – Улыбнулся князь, - Арлен ведь даже не позаботился о том, чтобы дать тебе отдохнуть с дороги! Впрочем, он как всегда рассчитывал на эффект неожиданности – хотел взять тебя нахрапом, пока не опомнилась и не разобралась в ситуации. Что поделать, он воин до мозга костей и не знает, что в делах сердечных тактика внезапного нападения обычно заканчивается провалом.
— А вы стало быть знаете, какая им не заканчивается?
— Ну, есть много верных приемов. – Хитро прищурился колдун и тут же сменил тему. – Ты будешь спать здесь, госпожа моя. К сожалению, это единственная комната помимо моей, в которой есть действующий камин. Я, знаешь ли, редко принимаю гостей.
С этими словами он воздел руку к потолку и демонстративно щелкнул пальцами – яркое пламя пыхнуло из каменного портала, прыснув в стороны снопом горячих искр. Пожалуй, если б кресло, стоявшее возле него, не было таким сырым, обязательно бы вспыхнуло.
По стенам заплясали тёплые живые отблески, загнавшие мрачные тени под потолок и в дальние углы. Взгляду открылась просторная спальня, совмещенная с кабинетом – у сплошной стены стояла огромная кровать с истлевшими балдахинами на крепких витых столбиках, чуть поодаль от нее письменный стол с провалившейся от ветхости столешницей и книжный шкаф с полками прогнувшимися под тяжестью книг.
— Мда… и когда отсюда съехал ваш последний гость?
— По правде говоря, лично у меня гостей никогда не было. Да и мой дядя, которому раньше принадлежал этот замок, не отличался гостеприимством. – Пожал плечами Ка’эрдон и вдруг радостно хлопнул в ладоши. - Ну, что ж, приятных тебе снов, госпожа! И помни - если что-то понадобится, моя комната прямо напротив – не стесняйся, я всегда к твоим услугам.
К чему это он вообще? Что думает, испугаюсь тут от первого же шороха и сразу метнусь к нему в объятия? Ха! Да скорее солнце в Полночных землях взойдет, чем я поведусь на его уловки!
Но легко храбриться, когда в жуткой комнате с тобой могущественный колдун.
Когда за князем захлопнулась дверь, я поежилась и плотнее закуталась в его плащ. Знаете, это дурацкое чувство, когда кто-то смотрит тебе в спину - оно ледяными щупальцами опутывало меня сейчас со всех сторон. Казалось, что из каждой тени ко мне, были обращены глаза, а то и десятки жутких хищных морд, которые непременно должны были шевелить усиками и жвалами в ожидании того, когда же их жертва уснет. Но ни шепота, ни шороха не было слышно вокруг, чтобы подтвердить мои подозрения - только трещали поленья в камине и за стенами тихо завывал ветер.
Я прошлась по комнате с омерзением отпинывая по дороге сухие листья и какую-то ветошь. Вот уж странный тип этот Ка'эрдон, значит, деньги у него водятся и сам из себя колдун, а прислугу нанять, чтобы все в порядок привести - нет уж, спасибо? А может он просто жмот? Ну, эдакий сказочный Плюшкин, как из «Мертвых душ»? Весь из себя Кощей Бессмертный, который над златом чахнет, вместо того чтобы особняк себе с бассейном отгрохать, такой чтоб окна в пол и отопление в каждой комнате... вон, и вид из окна наверняка вполне достойный.
Я подошла к окнам и брезгливо провела по стеклу ладонью чтобы убрать слой пыли и паутину. По другую сторону открывался вид на огромный черный дворец, подсвеченный красным закатом, пылавшем на стороне Рассветных земель. Выглядело это, прямо скажем, зловеще...
Ладно, беру свои слова обратно.
Теплый шерстяной плащ давил на плечи сонным бременем. Я действительно очень устала после всего что приключилось со мной за последние сутки и нехотя поплелась к кровати.
К моему удивлению она была застелена свежими простынями и одеялами, но жутко скрипнула, едва я попыталась на нее сесть - протяжно и жалобно, будто предупреждая, что вот-вот развалится. Так что забираться туда я не стала, а ну как сложится посреди ночи, накрыв меня плесневелыми балдахинами и приложив по голове тяжелыми столбиками.
Устроилась с краю, лицом к камину, с ног до головы укутавшись в плащ вкусно пахший какими-то полевыми травами.
Сон давил на веки, но шел тяжело. Я ворочалась, даже вздрагивала и несколько раз спрыгивала с кровати, от того что мне мерещилось, будто кто-то ползает по моим ногам и рукам!
Уж не знаю насчет всяких жутких монстров, но насекомых в этой комнате точно должна была быть тьма- тьмущая... Помниться, однажды мне попалась статистика о том, что в среднем каждый человек на земле за всю жизнь съедает во сне до пятнадцати сороконожек! Как уж тут было уснуть с таким знанием, если в этой комнате вполне реален был риск многократно превысить норму... Но опасность незапланированного ужина все же ничто перед всепоглощающей усталостью долгого дня.