Глава 14, в которой много боли

Увлечённые разговором, маги не сразу заметили исчезновение Гарольда из комнаты, который, к слову, как только разговор пошёл о его брате, решил уйти, справедливо посчитав, что, если и будет что-то, что ему ну прям не хочу, а нужно знать, тётя Петунья знает, где его найти. А именно на заднем дворе, куда он, собственно, и направлялся. У него там было своё тайное место. Старый дуб, где за густой листвой он мог спрятаться от лишних глаз и побыть наедине.

В голове тут же всплыло воспоминание, сколько шоколада ему стоило молчание Дадли, чтобы тот «случайно» не проболтался в присутствии тёти или дяди о его существовании. Находилось то дерево как нельзя кстати в самом конце сада, куда мало того, что и добираться минут десять нужно, так ещё и лучи солнца попадали только в моменты заката, но это скорее был плюс, чем минус, что заставляло маленького Гарри частенько прибегать сюда если не из-за красот пейзажа, то просто чтобы полюбоваться заходящим солнцем и побыть наедине с собой. Таких случаев, как ни странно, было неисчислимое число раз. И когда Лили вот уже больше месяца не появлялась, именно это старое дерево стало его собеседником, и… даже когда тятя Петунья впервые рассказала о его наследии, именно это место стало тем, кому он доверил свои мысли и излил душу, оставив здесь всё без остатка. Как ни странно, но это всегда работало, и он снова мог возвращаться в дом сестры матери весёлым и беззаботным, любящим рисование мальчиком. А сейчас… Сейчас он уже смирился. Смирился с тем, каким чудовищем на деле оказался.

Гарри уверен, что в целом мире найдутся миллионы людей, мечтающих заполучить в свои руки подобную силу и ту мощь, что досталась ему. Одни его глаза сродни проклятию Авады, способен убить человека на месте, если не уметь себя контролировать, а уж о наследии Слизеринов и упоминать не стоит. Артефакторика и Боевая магия, наверное, были самыми безобидными дарами, и то не факт, что, опять же потеряв контроль, он не причинит вред окружающим, например, каким-нибудь боевым заклинанием, или же в минуты горя не сотворит какой-нибудь артефакт массового поражения.

И зачем ему только эта сила? Чтобы исполнить это треклятое пророчество и остановить брата? Но что, если дракон, описанный в пророчестве, встанет на сторону Песочника? Что тогда? Конец? И сила ему тогда даже не поможет? Смысл-то от неё тогда какой? Если всего лишь из-за решения какого-то ящера он не сможет защитить своих родных и близких? Почему в таком случае сила, доставшаяся ему по воле случая, не досталась кому-то другому, более умелому? Ему-то она не нужна, ему нужны спокойные деньки, когда о пророчестве не было известно, когда его наследие спало, и он мог спокойно наслаждаться рисованием, радуя окружающих разноцветными картинками и незамысловатыми карикатурами.

Тихое «Мяу», донёсшееся со стороны, а после и нежное прикосновение мягкой шерсти к щеке заставили его вынырнуть из грустных мыслей и поднять голову на рыжее создание, которое так осторожно к нему ластилось, безмолвно прося погладить себя, что Анри и сделал. Нежно улыбнувшись, он поднял кошку на уровень своих глаз, заглядывая в жёлтые глаза напротив.

— Красавица, ты случайно номером не ошиблась? Я ведь тебя и убить ненароком мог, — вздохнул он, усаживая прильнувшую к его животу кошку на колени и запуская в густую шерсть пальцы, наконец-то обратил внимание на окружающий его мир, да так и застыл, не в силах пошевелиться.

Время-то как раз шло к закату, и солнце уже готовилось скрыться за горизонтом, окрашивая всё вокруг последними лучами в красно-золотистые цвета. Словно завороженный он следил, как уходящее золото сливалось с летней зеленью листьев и сероватым цветом крыш домов, создавая совершенно новые оттенки, доселе никем неизведанные. А потерявшиеся лучи в редких проплывающих облаках только дополняли красочность картины.

Анри даже не заметил, как в его руках появились тетрадь и самый обычный карандаш. Не заметил он так же и то, что эти самые принадлежности для рисования достал буквально из ниоткуда, преобразовав их из самой обычной пролетавшей мимо пылинки.

Мягкими серыми линиями на бумаге появлялись образы, один за другим постепенно соединяясь в один единственный черно-белый рисунок. И как только на картину легла последняя деталь, он смог облегчённо вздохнуть и уже свежим взглядом взглянуть на зарисовку. Немного нахмурившись, он внимательно всматривался в каждую деталь, с каждой секундой всё больше и больше склоняясь к мысли, что чего-то не хватает. Снова посмотрел на уже почти скрывшееся солнце, стараясь найти упущенное. И словно по мановению чьей-то руки, прежде чем последние лучи полностью исчезли, в его мыслях всплыл чей-то образ. А именно образ белокурого юноши, серебро глаз которого блестело пуще прежнего в красно-золотом сиянии. Стараясь не упустить наваждение, он с еще большей скоростью продолжил работу, стараясь зарисовать недостающий элемент.

Взглянув на своё маленькое творение, он грустно улыбнулся. Сколько раз он вспоминал того мальчика? А сколько раз он представлял себе его же взрослым юношей? Да наверное каждую ночь он видел его во сне. И каждый раз он плавной походкой подходил к нему. Показывая тонкую талию, длинные ноги, изящными ручками дотрагивался до его лица и после растягивал тонкую линию губ в нежной улыбке. Анри уже не мог и вспомнить, сколько раз тонул в его серебристых омутах, хоть и не наяву, но, казалось, что, утонув один раз, он уже не сможет из них вынырнуть. А сколько раз он мечтал запустить руки в мягкие белоснежные волосы, пропускать шелковистые пряди меж пальцев? Даже сейчас он мечтал, что однажды встретит белокурого принца.

* * *

Резкий шорох, а после не менее резко спрыгнувшая доселе спавшая в его руках кошка, заставили Гарри сначала вздрогнуть, а потом и вовсе резко вскочить (благо ветка, на которой он сидел, была толстая и вполне позволяла свободно двигаться). От резкого движения очки, и так не слишком крепко держащиеся на носу, слетели. Мерзкое шипение кошки заставило совершенно автоматически обернуться вслед недовольному животному, и в то же мгновение, когда жёлтые глаза встретились с изумрудными, он почувствовал, как по телу пробежалась стая мурашек, собираясь в глазах, а точнее в зрачках, которые стали вертикальными. Анри только и успел уловить, как шерсть на теле рыжего создания встала дыбом, и всё… Маленькое тельце издало последних вздох, прежде чем полностью замереть и превратиться в камень. Быстро, начиная от кончика хвоста и заканчивая усами, покрываясь каменной скорлупой.

— Ого, — восхищённый голос вырвал его из оцепенения. Быстро спрыгнув и стараясь не смотреть на неожиданного гостя, на ощупь найдя очки (дядя Том на пару с Северусом специально создал их для него, чтобы блокировать пока что не полностью взятый под контроль дар), Гарри впервые посмотрел на вновь прибывшего.

— Ди? — удивленно уставился на кузена, который с насмешкой смотрел на неожиданное творение, однако Анри видел в голубых глазах, за стеной поддельного восхищения, страх. Дадли боялся того, чему только что стал свидетелем. Да и кто бы не испугался, зная, что твой родственник в любой момент может отправить тебя на тот свет, оставив от тебя только камушек.

— Не-неплохо получилось, — что есть силы стараясь сохранить спокойный тон, Дадли поднял статую на руки. — Тяжёлая. Ты действительно превратил её в камень?!

— Прекрати, — рыкнул Гарри, отворачиваясь. — От твоего поведения мне только больнее, — пытаясь удержать слёзы отчаяния, с мольбой в голосе выкрикнул он.

— Прости, — тут же попытался оправдаться Дадли, — я просто в шоке.

— Можешь рассказывать сказки своим друзьям, а не магу. Мне достаточно посмотреть на тебя, чтобы увидеть твой страх, — хмыкнул он.

— Всё не так…

— Я не осуждаю тебя, — улыбнулся Гарри, наконец-то решившись посмотреть на кузена.

— Я же сказал, что не боюсь тебя, — попытался возразить Дадли, однако снисходительная улыбка на лице брата ясно показывала, что ему не поверили и даже не собираются верить.

— Это нормально — бояться чего-то столь опасного и… — договорить ему не дал неожиданно прилетевший в челюсть кулак.