– Он вернется и отнесет все это на яхту, – объяснил Риз, словно прочитав мои мысли.

– Ты так ухаживаешь за всеми своими... женщинами? – Спросила я, потягивая апельсиновый сок и глядя на него. Он был похож на Адониса^[22], купающегося в тропическом солнечном свете, еще более великолепный, чем кто-либо, кого я видела.

– Ты не одна из моих «женщин», – небрежно говорит он, склонив голову набок и глядя на меня в ответ. – И я не хочу, чтобы ты так думала.

Я не знала, что на это ответить, поэтому промолчала.

– Я хочу показать тебе все. Я хочу купить тебе все. Я хочу, чтобы ты получила такое удовольствие, которое заслуживает такой человек, как ты.

– Я ценю это, Риз, но я не заслуживаю ничего из этого.

Он пожал плечами.

– А я думаю, что заслуживаешь. Я хочу, чтобы у тебя было все самое лучшее.

– Но мне это не нужно. Я не из таких девушек.

– Но ты можешь стать такой.

– Нет, я никогда не буду такой. Я совсем другая, Риз. Простая. Обыкновенная. Без претензий.

– В тебе нет ничего простого, обыкновенного или заурядного. Не знаю, почему ты этого не видишь.

Теперь была моя очередь пожимать плечами.

– Потому что так оно и есть.

– Ну, тогда, может быть, я смогу все это изменить, – сказал он, наклоняясь, чтобы поцеловать меня в щеку, прежде чем подняться на ноги и взять меня за руку. – Пойдем. Сегодня нам многое предстоит увидеть.

Я предполагала, что Свен уберет наш беспорядок после того, как мы вернемся к морю. Оказавшись внизу, Риз отвел меня на берег, где нас ждала лодка поменьше.

Мы мчались по океану к месту, которое, по словам Риза, называется Хива-Оа^[23]. Мы привязали лодку к маленькому причалу, и он повел меня к месту упокоения Гогена^[24], а также в местный музей, посвященный его искусству. Мы шли рука об руку по улице, легко разговаривая так, словно знали друг друга все эти года, и как будто ни разу не разлучались за все это время. Эта прогулка отдавала горечью от мысли, что рано или поздно в какой-то момент это все закончится, и мы снова будем чужими друг для друга.

После полуденного перекуса, который был припрятан в лодке в прохладном месте, мы опять вернулись в море, чтобы совершить еще одну довольно короткую поездку в Фату-Хива^[25], где мы проплыли через залив, который назывался заливом девственниц.

Риз направил лодку между огромными скалами, которые поднимались из воды с трех сторон. Солнце ярко блистало на вершинах и отражалось в воде золотыми лучами. Риз остановил лодку и бросил якорь примерно в двадцати ярдах от того места, где скалы сходились, и вокруг нас не было ничего, кроме крутых скал и струящегося водопада.

– Не хочешь искупаться? – Спросил он, снимая обувь.

Ему не нужно было просить дважды. Здесь было жарко, а вода манила своей прохладой и свежестью. Риз разделся до трусов и нырнул в воду как раз в тот момент, чтобы успеть заметить, что я нырнула вместе с ним. Вместе мы поплыли к гребню скалы. Именно там, без единого слова, Риз заключил меня в объятия, пристально посмотрел мне в глаза и мы занялись любовью в теплых французских Полинезийских водах.

Это все повторялось на каждой группе островов, которые мы посетили. Он привозил меня в удивительное место, покупал мне красивые вещи и занимается со мной любовью в каком-то необычном месте, как будто он хотел пометить это место. Независимо от того, чего он хотел добиться, именно эти места, безусловно, отпечатались в моем сознании. И в моем сердце. Я теперь никогда больше не буду думать об этой половине мира также как раньше, без боли, которая, вероятно, никогда не исчезнет.

В некоторых портах мы останавливались дольше обычного. Риз всегда выбирал великолепные номера. На Бора-Бора мы остановились в маленьком коттедже с видом на море. Мы спали в кровати, окруженной сеткой, и занимались любовью всю ночь напролет, в то время как вспышки костра за открытыми дверями отражались на нашей коже теплым оранжевым сиянием.

На Таити, мы жили в бунгало, которое находилось в конце пирса, на возвышении над водой. Наш завтрак нам доставлял человек на каноэ. Мы ели рогалики со сливочным сыром и слизывали друг с друга свежий кокосовый сок.

Несмотря на наш предыдущий разговор, Риз все еще настаивал на том, чтобы осыпать меня всеми материальными благами, от дорогой одежды и сверкающих украшений до духов за тысячу долларов за один флакон. Мне ничего этого не нужно было, и все, что я действительно хотела, так это Риза.

После Таити мы вернулись на яхту, и отправились в более длительное путешествие на Фиджи. Сегодня утром Риз сказал мне, что сегодня вечером мы будем в порту, и для разнообразия он захотел отвести меня на шоу на верхней палубе. Это последнее представление за несколько дней, так как потом все будут на берегу, наслаждаться островом. И это была последняя остановка перед возвращением домой.

Я была взволнована весь день. Почему-то, это было похоже на свидание. Несмотря на то, что мы провели столько времени вместе в течение нескольких недель, он держал меня подальше от всех остальных на борту, и это было похоже, своего рода, на официальные отношения. Я просто не знала, что и думать.

Я все еще сидя в халате, наносила макияж, когда услышала стук в дверь. Я отправилась открывать дверь, ожидая увидеть Риза, но вместо него увидела Кареша.

Он слегка кивнул, как всегда, прежде чем улыбнуться.

– Мисс Мур.

Как всегда, я слегка кивнула ему и улыбнулась в ответ.

– Мистер Кареш.

Его улыбка всегда становилась шире. Я понятия не имела, какая у него фамилия. А может быть Кареш – это и есть фамилия. В любом случае, это стало чем-то вроде игры между нами за эти недели.

Он протянул мне простую белую коробочку, обернутую большой золотой лентой, и перевязанной идеальным бантом.

– Подарок от мистера Спенсера. Он просил вас надеть это сегодня вечером. Он будет ждать вас в носовой части яхты, на палубе. Ровно в семь.

С этими словами он снова кивнул, а затем повернулся, чтобы уйти. Я вышла в коридор и крикнула ему вслед:

– Спасибо.

Я увидела, как его голова слегла, повернулась, и услышала слабое.

– Пожалуйста.

Это заставило меня улыбнуться. Возможно, он уже немного смягчился.

Я закрыла дверь и подошла к кровати, чтобы открыть коробку. Внутри, под горой мягкой белой папирусной бумаги, лежало платье. Красивое платье. Это была одна из тысячи приятных покупок, которые он делал для меня.

Цвет платья напомнил мне изумруд – такой же насыщенный, темно-зеленый. Материал был похож на бархат, и я ощутила тяжесть, когда подцепила его пальцами за бретельки и вытащила его из коробки.

Платье падало мягкими волнами до самого пола. Линия талии была едва уловимой, ткань собирались в складки под моей грудью и соединялись в центре медальона из драгоценных камней. Глубокий вырез был асимметричен, а левая бретелька гораздо шире, чем правая, создавая впечатление, будто бретелька только одна. Я перевернула платье и увидела, что асимметрия выреза переходила на спину. Вырез резко уходил вниз от ребер с левой стороны до того места, где соединялся с зеленым бархатом на правом бедре, оставляя бóльшую часть моей спины открытой.

Это было потрясающе. Это было дерзко. Это было элегантно. И Риз купил его для меня, чтобы я его надела. Сегодня вечером.

Бирка была все еще на месте, хотя ценника не было. На бирке осталось только название бутика, написанное причудливым шрифтом, а также еще одно название, которое, как я полагала, принадлежало платью.

Я перекинула его через кровать и достала подходящие туфли со дна коробки. Это были каблуки с открытыми носками, покрытые драгоценными камнями, которые совпадали с камнями, как на платье. Я не привыкла к таким экстравагантным подаркам. Лучшее, на что я могла надеяться, так это на то, что у Риза может перехватить дыхание, когда он увидит меня в этом.

Когда я оделась и посмотрела на себя в зеркало, мне стало интересно, что увидит Риз, когда увидит меня. Увидит ли он просто большие глаза, обрамленные темными ресницами и окруженные дымчатой тенью? Увидит ли он загорелое лицо и рубиново – красные губы? Или он увидит блеск в моих глазах, говорящий, что я никогда не переставала любить его? Что я влюблена в него сильнее, чем когда была еще девочкой?