Глава 20. Взлёт

— Я хочу показать тебе одно место.

Полчаса назад он сказал ей эти слова, и теперь они брели по городу, рука об руку. Полчаса назад Диди провела церемонию обручения, связавшую их в единое целое на каком-то новом, нематериальном плане. Полчаса назад он поцеловал её, и это было лучше, чем во сне.

Диана успела уложить вновь светлые волосы дочери в нехитрую причёску и даже достала откуда-то скромное белое платье. Сейчас Евангелина и Далахан гуляли вместе по городу, чувствуя беззаботное счастье. На обручении присутствовали лишь они и матриарх рода. В густой тени деревьев прозвучала клятва.

— Я обещаю взращивать лишь самое прекрасное и лучшее в себе и видеть это в тебе.

Будто кто-то набросил на них сверху Покров, сотканный из любви, нежности и самой искрящейся Жизни.

— Что это за место? — спросила Ева, отвлёкшись от воспоминаний того, что произошло в саду бабушкиного дома, и вернувшись на тёплую вечернюю улицу.

— Ещё один водопад.

Они подошли почти к самому краю, откуда с грохотом бросалась вниз вода, разбиваясь о камни. Течение реки уносило её далеко за пределы города.

— Здесь красиво. И практически в городской черте.

— Дым, — резко развернулся Далахан.

Ева вздрогнула и посмотрела туда, куда он указывал.

— Горит что-то в центре города.

— Надо слетать туда, — обеспокоенно посмотрела девушка на своего жениха. — Вдруг людям требуется помощь. А ты сможешь переместиться?

— Конечно, смогу, — улыбнулся он.

Звук, прозвучавший в следующую секунду, был слишком неправильным. Он будто разрушал выстроенный мир, рвал его на части, жестоко и несправедливо. Он оглушил и лишил дыхания.

На белой рубашке Далахана расплывалось неприятное, неестественное багровое пятно.

Звук и цвет, уничтожившие реальность Евы, заставили мир треснуть. События потеряли скорость, а она сама оказалась вне полотна бытия. Невероятно медленно её возлюбленный падал вниз, уносимый ледяной водой. И она разорвалась на тысячу частей. Одна часть прыгнула вниз за ним, пытаясь обогнать стремительное течение воды. Другая просто умерла. Третья отказывалась признавать произошедшее. Четвёртая заставила тело девушки развернуться и увидеть того, кто оборвал нить её жизни и жизни того, без кого она больше не представляла своё дальнейшее будущее.

— Настало время выполнить своё предназначение, Евангелина, — Эхигерн Джентри, весь бледный и мокрый, выронил пистолет.

Тот приземлился на неестественно зелёную траву. Так нелепо? Так подло? Так… абсурдно?

Пустота внутри сменилась убивающей, разрывающей болью. Захотелось упасть на колени, позволить рыданиям вырваться из груди и умереть. Но Ева не могла не вымолвить ни звука. Эту боль нельзя было выдержать. И она трансформировалась в гнев. В ярость. В чистое зло.

Эхигерн вздрогнул и отошёл, увидев, как светло-синие глаза его ученицы гаснут, а на их место приходит тьма.

В следующее мгновение она вырвалась из её тела, окутав ту, которая была Евангелиной Раффин, плотным коконом ненависти и боли. Чёрный сгусток нарастал и, наконец, просто взорвался уничтожающей всё на своём пути смертью. Белый мотылёк шаровой молнией рванулся было улететь, однако его смёл ураган тьмы. Вихрь рос, а всё, что он затрагивал, переставало существовать.

Где-то на другом конце города Далия Гудфеллоу, мирно поливавшая клумбы с цветами, в ужасе отшатнулась от них. Прекрасные белые пионы завяли и почернели в мгновение ока.

Когда-то их посадил её муж.

***

— Что за чертовщина творится?

— Кто-то должен это остановить!

— Нам нужен круг из двенадцати магов…

— У нас нет тринадцатого!

— И не забывайте, там не какой-то человеческий колдун, это вышедшая из-под контроля сила народа Ши!

— Там моя дочь…

Диана, бледная как полотно, ломала пальцы, оглядываясь на мельтешащих в здании ратуши людей. Диди молча смотрела в окно. Маленький Кристофер, притихнув, сидел рядом с мамой.

— Если эта воронка продолжит разрастаться, она уничтожит весь город.

— А купол её сдержит?

— Скорее всего, да. Но обе силы в таком случае аннигилируются.

— Там моя дочь! — повысила голос Диана. — Надо вытащить её оттуда!

— У тебя больше нет дочери! — неожиданно резко рявкнула Серена Дурвуд. — Это она устроила всё это! Если бы тогда послушали меня, и не дали бы ей крылья, сейчас городу не угрожала бы смертельная опасность!

Диди медленно отвернулась от окна.

— Я в неё верю, — тихо проговорила она, и все взгляды обратились на неё.

— Я организую эвакуацию, — Джоу Макдуф покинул помещение, а его брат-близнец встал с места:

— Мы должны собрать все силы, чтобы нейтрализовать опасность.

— Я не пойду против своего ребёнка… — по щекам Дианы покатились слёзы. Алан крепко сжал её руку.

— Я бы вообще не советовал никому туда приближаться, — хрипло проговорил Аргус. — Исмаэль дал чёткие указания.

— Может, это он с Неблагим принцем всё организовал?! — взорвалась Серена. — И убил, между прочим, всеми уважаемого Пипа Гудфеллоу? Вы поверили в этот бред владельца стрип-клуба, который является неизвестно кем?!

— Твоей маме не помешает успокоительное, — тихонько проворчал Эйдан Ван Голд. Его любимая жена, Зои, Глава совета магов, лишь вздохнула:

— В первую очередь, эвакуируем всех жителей. Затем укрепим магический барьер, — и, помедлив, твёрдо произнесла: — В минуту общей угрозы не стоит ссориться. Когда всё рушится, чтобы выжить, нужно объединиться.

Никто не заметил, как Кристофер бесшумно выскользнул в приоткрытую дверь.

***

Ужас. Неверие. Отчаяние. Тьма. И вдруг всё закончилось. Свет. Мягкий, тёплый. Он мёртв?

Кто-то смотрит на него. Он чувствует этот взгляд. Что-то в нём тянется к нему, а что-то корчится от боли и хочет забиться в дальний угол, чтобы свет его не жёг.

— Эхигерн, — слышит он. Но и слова приходят чувством. — Ведь у тебя был выбор, Эхигерн…

Был. Это слово жёстко хлещет необратимостью и безысходностью, тянущей назад, во тьму.

— Чего же ты хочешь, Эхигерн?

— Жить! — вырывается у него криком. — Жить! Пожалуйста! Я понял, я исправлюсь! Я не хочу умирать?

— Жить? — переспрашивает Голос.

— Да! Вечно! Я всего лишь хотел жить!

— В теле? В материи?

На смену отчаянию приходит недоумение. О чём вопрос?

— Конечно…

Кто-то вздыхает.

— Да будет тебе по вере твоей, получи то, о чём просишь…

Нет, хочется кричать ему, я не хочу назад, из света, полного любви. Но чья-то воля неумолимо тащит назад, туда, откуда он пришёл, безжалостно заталкивает в нечто чужеродное, неудобное, причиняющее болезненные ощущения. Снова свет, но уже не тот, другой, который ярко слепит и заставляет изнывать от жары. Где… что… почему?

Теперь он — камень посреди пустыни.

***

Гигантский чёрный вихрь, оставляющий выжженную воронку на своем месте, разрастался в размере, неумолимо грозя разрушением городу.

Обри Овиедо и Исмаэль Раффин застыли в нескольких метрах от смертельной тьмы, бешено закручивавшейся по спирали против часовой стрелки.

— Что произошло? — тихо спросила женщина. — Почему она такая?

Джинн закрыл глаза.

— Эхигерн Джентри мёртв, — глухо произнёс он. Обри ахнула. — Застрял в своём личном аду. Навеки. Далахан Брэден… — тут он нахмурился и открыл глаза. — Если даже он погиб, я его не увижу. Он вне моей юрисдикции, — криво усмехнулся Исмаэль. — Быстро он вырос с момента своего приезда в город. Видимо, общение с моей внучкой положительно на него повлияло. Любовь…

— Но что с Евой? Она жива?

Исмаэлю было больно говорить.

— Жива, но… На грани. Скорее всего… она не сможет остановиться.

По улицам ехали автобусы, заполненные взволнованными жителями города, впуская на остановках тех, кто, спешно хватая только самое необходимое, оставляли свои дома. Люди не паниковали, не плакали, не бежали сломя голову, превращаясь в стадо обезумевших животных. Они молча прощались с городом, понимая, что, скорее всего, больше сюда не вернутся. Их мысли были о тех, кто оставались.

Смогут ли они справиться с тем, что страшнее стихийного бедствия? Сможет ли она, та, на которую уповали многие, справиться сама с собой?

— Маги подъезжают, — хрипло проговорил Исмаэль. Обри дёрнулась, но никаких приближающихся автомобилей не увидела. — Слушай, у нас мало времени, — он повернулся к ней и обхватил горячими ладонями её лицо. — Я пойду один. Ты должна уезжать. Пока ты жива, у тебя есть шанс. Помни, что я сказал. Отметай память, прошлое и чувство вины. Заставь свои крылья посветлеть. Езжай к этим чёртовым друидам, делай всякие дурацкие медитации, развивайся и, чтоб тебя, живи! Меня за такое по голове не погладят, но мне плевать.