Глава 35

Тони уже почти приехала домой, когда вспомнила, что оставила свой мобильник в ящике стола в офисе. У нее действительно был хреновый день. Проехав длинный путь к А–образной деревянной коробке, которую в течение последних пятнадцати лет она называла домом, у нее защемило в груди. Как мама вообще могла рассматривать возможность продажи этого места? Тони ни за что не могла такое допустить. Также, как и ее отец. Еще не время двигаться вперед. Это время никогда не настанет. В ее сердце было достаточно места как для живых, так и для мертвых. Особенно сейчас, когда в несчастном органе образовалась зияющая дыра, недавно вырезанная в нем одним неверным сукиным сыном.

Солнце уже садилось за соснами, бросая длинные тени–копья на стены дома. Гравий хрустел под ногами, когда Тони пробиралась по подъездной дорожке.Она упивалась мелкими деталями этого места, которые обычно считала сами собой разумеющимися. Запах соснового леса был чистым и бодрящим. Было слышно тихое кудахтанье кур, устраивавшихся в своихнасестах на ночь. Живописный вид заснеженной гранитной горы вдалеке. И это чувство, успокаивающее чувство того, что ты дома. Ни одно место на Земле не могло сравниться с ним. Тони нужно было найти способ сохранить это место. В первую очередь для Бёрди, но и для себя тоже.

Тони поднялась по ступенькам на веранду, которая окружала весь дом и вошла в прихожую. Тони вполне могла уснуть стоя, пока аппетитные ароматы чеснока, орегано и базилика не достигли ее носа. Ее бабушка, должно быть, готовила целый день. Тони закрыла за собой дверь и с усталым вздохом поставила сумочку и кейс для ноутбука на пол.

– Элоиза? – позвала бабушка со смежной кухни.

– Нет, это Тони.

– Ты как раз вовремя. Эти ребята из службы доставки едва не свели меня с ума. Звонят в дверь каждый час, как заводные.

– Ребята из службы доставки?

Тони вошла на кухню и остановилась как вкопанная, ее глаза широко распахнулись, и рот открылся от шока. Вазы с цветами стояли на каждой доступной поверхности. Ароматные и яркие цветы варьировались от дюжины простых красных роз до всевозможных цветочных сочетаний, букетов ярко–розовых и белых лилий, которые занимали весь стол, едва выдерживающий их вес.

–Что это?– спросила Тони.

–Ты бы лучше позвонила этому молодому человеку и простила его за все, что он сделал. Я не думаю, что следующая партия войдет к нам в дверь, – сказала бабушка. –И не напоминай мне овоздушных шарах.

– Воздушных шарах?

– Я сказала Бёрди унести их в твою комнату. Это небезопасно, когда они летают по кухне, пока я готовлю.

Сквозь шум воды, кипящей на плите, Тони услышала хихиканье Бёрди и заливистый лай одного из бабушкиных шпицев.

– Это все от Логана? – удивилась Тони. Она потянулась за карточкой в ​​ближайшем букете.

Ухмыльнувшись Тони, бабушка постучала по ближайшей к ней вазе.

– Если только у тебя нет еще одного парня, который с ума сходит от любви к тебе.

Карточка гласила: «Пожалуйста, позвони мне, Тони. Женщина, которая сегодня утром ответила на мой телефон, была моей матерью. Логан»

«Его матерью?»

Тони достала карточку из следующего букета. Тони, клянусь, я не изменял тебе. Я бы никогда так не поступил с тобой. Пожалуйста, позвони. Мне нужно услышать твой голос. С любовью, Логан.

Она обошла комнату, читая одну карточку за другой. Следующая казалась немного гневной. Что мне сделать, чтобы ты ответила на свой чертов телефон, Тони? Ответь! Сейчас же. Прекрати, черт возьми, игнорировать меня.

Затем умоляющая. Пожалуйста, позвони мне, Тони. Пришли сообщение. Напиши письмо. Что угодно. Пожалуйста. Наори на меня. Я не могу выносить твое молчание.

И отчаянная. Я сделаю все, чтобы вернуть тебя, ягненок. Просто скажи, что мне сделать.

Оскорбительная. Ты самая упрямая женщина, которую я когда–либо встречал. Ты можешь просто поговорить со мной?

Угрожающая? Я собираюсь найти тебя и зацеловать до потери сознания, пока ты не простишь меня. Мы созданы друг для друга. Неужели ты еще не поняла этого?

Просто… Я люблю тебя.

Я люблю тебя, Тони.

Этого должно быть достаточно. Я люблю тебя. Отчаянно. Безоговорочно. Навсегда.

Смирившаяся. Что ж, это определенно не работает. Я сдаюсь.

Прижимая эти маленькие записки к своей груди, Тони позволила слезам литься по ее щекам. Слезам счастья – он ей не изменял. Слезам радости – он действительно любит ее. Слезам сочувствия – бедный парень был подавлен целый день. Ее сотовый все еще был в часе езды отсюда в Сиэтле, и, к сожалению, она не помнила его номер наизусть. Как ей связаться с ним?

– Ну? – спросила бабушка.

С заплаканными глазами, Тони развернулась, все еще сжимая записки Логана:

– Он меня любит.

Бабушка улыбнулась.

– Отчаянно: я–умру–если–не–прикоснусь–к–тебе смысле или в более здраво: я–не–замечаю–ничего–кроме–твоего–отсутствия–когда–тебя–нет–рядом?

– Думаю, и так, и так.

– Повезло тебе. Значит, ты простишь его и позволишь загладить вину?

Тони прыснула.

– Он не сделал ничего плохого. Это было просто недоразумением. Но да, я бы простила его. Я бы, наверное, простила ему что угодно. Только ему об этом не говори.

Бабушка похлопала ее по плечу.

– Пожалуй, тебе лучше позвонить ему и сказать, что ты его прощаешь. Если, конечно, тебе не хочется еще больше цветов. – Она оглядела комнату в изобилии соцветий.

– Цветов у меня более чем достаточно, но я забыла телефон в офисе. – Тони закусила губу, пытаясь принять наиболее верное решение.

– Твоя мать все еще там? Возможно, она сможет привезти его домой.

– Отличная идея! –Тони все еще была обижена на свою мать, но Тони была в отчаянии и была готова попросить ее об одолжении.

– Я как раз собиралась уходить, – ответила мама по служебной линии. – Я возьму его с собой.

– Благодарю.

– А не будет проще, если я посмотрю его номер в твоих контактах и ​​продиктую его тебе? Просто скажи мне свой пароль.

Тони почти загорелась этой идеей, но вспомнила, что Логан недавно сменил свое фото на изображение своего члена крупным планом, и она не хотела, чтобы ее мать увидела его.

– Э–э… – Тони прикусила ноготь. – Нет, все в порядке. Просто привези его домой. Это не так уж и срочно. –Тони скривилась от своего вранья.

– Кстати, я договорилась посмотреть некоторые варианты жилья на завтра, – сказала мама, возвращая Тони с небес на землю. – Я хочу, чтобы вы с Бёрди поехали со мной посмотреть пару квартир.

Квартир? О боже, нет.

– Я скорее всего буду занята, –ответила Тони. На самом деле, она сделала бы приоритетной любую занятость, лишь бы не смотреть эти квартиры, даже если придется отложить встречу с Логаном.

Тони нахмурилась, когда развернулась, чтобы помочь бабушке закончить последние приготовления для ужина.

– Она не привезет его? – спросила бабушка.

– Привезет, – сказала Тони.

– Тогда почему ты такая мрачная?

Тони посмотрела на лестницу, не желая, чтобы Бёрди её услышала. Она удивилась, что ее младшая сестра не спустилась, чтобы поздороваться с ней. Тони предположила, что игры с собаками и гелиевыми воздушными шарами были гораздо интереснее.

– Мама собирается продать ферму, –тихо произнесла Тони.

Брови бабушки поднялись, и она уронила свою деревянную ложку в соус, разбрызгивая красные капли по плите:

– О нет, она не может!

– Ей нужны деньги, чтобы спасти издательство. И, ну, ей никогда не нравилось в нашей глухомани.

– Если она продает ферму, то я ее покупаю. Это единственное место, где я все еще чувствую связь с Филиппом. И я была так счастлива здесь с Берди всю прошлую неделю. Я думаю, что наконец нашла место, которое могу назвать своим домом.

– Мне казалось, тебе нравится колесить по стране со своими собаками в твоем маленьком домике на колёсах.

– Нравилось, – сказала бабушка. – Но с этим покончено. Ты и Бёрди – единственная семья, которая у меня есть. И я больше ни минуты не хочу быть одна.

Тони обняла ее.

– Я так рада, что ты решила остаться, но даже если мы сложим наши деньги вместе, я не уверена, что мы сможем позволить себе купить это место. Эта земля очень дорогая.

– У меня есть сбережения, и продажа моего дома на колёсах даст еще больше.

– Папа оставил мне деньги. И я готова отдать их все. Я просто не думаю, что их будет достаточно. Думаю, речь идет о нескольких миллионах долларов, бабуль. – У Тони даже близко не было таких денег, а у бабушки и подавно.