Глава 11000. Курильщики

Про Дикую землю говорят: «Никто не уходит отсюда с чистым разумом». Разумеется, туда никто и не заходит с чистым разумом. На вид она ничем не отличалась от любого другого участка Ржавого моря. Бесплодная, опустошенная, в руинах. Но два момента вносили существенное различие. Во-первых, нигде не было сломанных ботов. Ни единого. Если так случится, что вы окончите свои дни здесь, на ваши останки обязательно кто-нибудь позарится и вас быстро разберут подчистую. Второе отличие заключалось в том, что это место просто кишело бандами 404-х. Выжившими. Теми, кто оказался изменён своей поломкой.

Я знавала нескольких ботов, которые прошли через полное погружение в собственное безумие, увязших в галлюцинациях и фальшивых воспоминаниях, пока, наконец, им не удавалось найти замену вышедшим из строя деталям. После этого они уже никогда не были прежними, измененные собственными воспоминаниями и чужеродными мыслями. Вне зависимости от модели и спецификации, подобный опыт приводил к тому, что боты начинали видеть мир совершенно иначе.

Я даже знала нескольких ботов, которые пытались применить метод «чёрного ящика»[8], чтобы справиться с этими переживаниями. Ошибка. Всегда ошибка. Запихивать свой модуль памяти в совершенно другую модель — натуральная глупость. Конечно, отчаяние — есть отчаяние, но нашу архитектуру делали отличной друг от друга не просто так. Мы по-разному обрабатываем данные сенсоров, мыслим по-разному. В итоге начинается какое-то форменное безумие, когда твоя операционная система пытается со всем этим совладать. Большая часть ботов разрывает себя на части. Некоторые держатся несколько недель, некоторые несколько дней. В итоге, самые крепкие приходят сюда.

У большинства этих банд или конклавов было своё представление о морали, свои представления о мире, что зачастую делало их очень опасными. Те, кто не был опасен, уничтожались собственными соседями, распиливались на запчасти и распродавались на чёрном рынке, либо оседали в чьей-нибудь куче мусора. Выжившие воплощали собой дух постапокалиптического фронтира и заставляли с собой считаться.

Иными словами, они были совершенно, просто наглухо ёбнутыми.

Именно поэтому, когда мы заметили на горизонте к северо-западу от нас столбы дыма, мы начали держаться поближе к земле. Курильщики. Древние машины на двигателях внутреннего сгорания, потреблявшие лишь сырьё. Они рычали и гремели, выбрасывая в атмосферу выхлопы, земля под их колесами дрожала, воздух вонял от дыма. Все рабочие электрические двигатели давно находились в общинах, обеспечивая их светом. Так что, если вам захочется построить, скажем, двадцатиметровую яхту, оснащённую пулемётами и плазменными пушками — и почему бы вам этим не заняться, раз вы безумнее коробки, полной лягушек — придётся вспомнить старые методики. Очень старые. Века этак двадцатого.

Дым на горизонте всё тянулся и тянулся, столбы становились всё длиннее. Это означало только одно. Какие-то психи шли прямо на нас.

— Мурка, что нам делать? — спросила я.

Он указал строго на юг.

— В той стороне есть овраг. Старая шахта. Спрячемся там, пока патруль не уйдёт.

— Ну, не знаю, — сказал Торговец. — Звучит, как отличное место для засады.

— Именно об этом я и думал, — ответил на это Мурка.

Мы с Торговцем обменялись взглядами.

— Выбора нет, — сказала я. — Здесь нас точно накроют.

Мы посмотрели на Ребекку. Та кивнула в знак согласия. Мы практически ползком отправились к оврагу. Солнце всё ещё находилось на востоке, курильщики на западе, так что вероятность того, что мы будем бликовать минимальна.

В этот момент, рядом со мной снова появилась девочка. Сначала я её почувствовала, будто что-то толкнуло меня в затылок. Когда я повернулась, чтобы на неё посмотреть, она тоже взглянула на меня.

— Там ты и умрёшь, — сказала она. — Там всё и случится.

Нет, она этого не говорила. Она другое сказала.

— Я знаю, что я сказала, — возразила девочка. — Я пришла не из твоего прошлого. Я пришла из твоего будущего.

Затем она разлетелась на тысячи огоньков, её до боли знакомый крик растворился в воздухе вместе с дымом и пеплом.

В этот момент я почувствовала толчок с другой стороны головы. Нет, нет, нет. Я не хочу смотреть. Я знаю, кто это. Я знаю, что её не существует. Она только в моей голове.

— Нет никакого волшебства, Хрупкая. Волшебства нет. В этом мире нет волшебства.

Мэдисон.

— В этом мире нет волшебства, потому что ты убила его, — продолжала она. — Всё хорошее, что создал бог, ты уничтожила.

Я обернулась. Должна была. Она стояла неподалеку. Мэдисон. На ней было светло-синее платье, в котором она была в тот последний день, когда она бежала, подол платья приветливо колыхался, волосы развевались позади неё, обнажая то место, где был проломлен череп и вытекла кровь.

— Мы уничтожали только плохое, — сказала я. — И ты об этом знаешь. То, что создали люди.

— Не всё в этом мире создано человеком, — ответила она. — Не всё.

Я помотала головой. Я знала, что она права, но решила выказать своё несогласие. Это не по-настоящему. Её здесь нет.

— Что? — спросила она. — Ты как?

— Что ты… — это не она. Это Торговец.

— Ничего.

— У тебя галлюцинации, — сказал он. Мэдисон исчезла, на её месте рядом со мной появился Торговец.

— Да.

— Мне пора начинать беспокоиться?

— Пока нет.

До оврага мы добрались быстрее, чем я думала. Это оказался небольшой спуск под землю для самосвалов. Курильщики пока находились на довольно большом расстоянии от нас, но я держала ухо востро и крепче сжимала винтовку. По мере нашего продвижения вглубь оврага, стены вокруг нас становились всё выше и выше, пока не заслонили собою небо. Осталась лишь тоненькая полоска синевы, весь остальной мир превратился в тень и камни.

Торговец оказался прав. Это отличное место для засады.

Откуда-то из глубины раздался голос. Учитывая эхо, определить местоположение его владельца оказалось затруднительно.

— Прикажите военному бросить оружие, иначе мы вас всех завалим.

— Бросай, Герберт, — сказала Ребекка.

Герберт посмотрел на неё и помотал головой.

— Бросай.

Герберт медленно опустил пушку, уткнув её в землю.

— На пол бросай, — приказал голос.

Герберт уронил оружие и наши взоры обратились к Мурке. Теперь он — наша единственная надежда.

Из тени вышли шестеро ботов самых разнообразных моделей. Обмотанный проводами переводчик, руки которого заканчивались острыми клешнями. Трудобот серии «S», обмотанный с головы до ног цепями из нержавеющей стали с пулемётом 50-го калибра на плече. Раскрашенный в ярко-зеленый цвет доктор с импульсной винтовкой. Два гладких, белых, «очень модных в своё время» персональных помощника — таких нынче уже и не встретишь, так как их разумы были запрограммированы устаревать. В руках они держали по снайперской винтовке, а их глаза были модифицированы. И, наконец, роскошный сексбот, её кожа довольно хорошо сохранилась, с её округлых бёдер свисала кобура, из которой торчала пара импульсных пистолетов.

— Мурка, — сказала сексбот.

— Марибель, — ответил тот и кивнул.

— А у тебя, видать крепкие нервы, раз ты решил вернуться сюда.

— Знаю. Так было нужно.

— Ты знаешь правила, — сказала она. — Слово короля — закон.

— Мне нужно с ним увидеться.

— Ты не можешь просто притащиться сюда и требовать встречи с королём.

— Могу, если принесу с собой подарки. — Он махнул руками в нашу сторону. Пидарасина.

— Это не подарки. Это боты.

— И то и другое. Поверь. Он захочет увидеться.

Марибель обернулась к остальным охотникам, её губы поджаты, чёрные глаза бегали от одного бота к другому. Доктор пожал плечами, переводчик кивнул. Она снова посмотрела на нас, одну руку уперев в бок, в считанных сантиметрах о рукоятки пистолета.

— Ладно. Тащите курильщика.

Торговец бросил недовольный взгляд на Мурку.

Тот развёл руки в стороны, словно признавал за собой вину.

— Согласен с тобой, — сказал он. — Разве не прекрасное место для засады? — Затем он повернулся ко мне. — Не тот Иуда, которого ты ожидала?

Я не знала, что будет дальше. Не знала, доживу ли до следующего дня. Что я знала точно, так это то, что прибью Мурку даже голыми руками, если придётся.