— Эй, сорвиголова, сбавляй скорость, — попытался протестовать Артур, но в эту секунду ящер вырвался из земных недр навстречу ослепительному солнцу.

Каким-то невообразимым образом туннель вышел за пределы замка и закончился широкой площадкой на вершине Хрустального Клыка. Вокруг него словно ледяные пики возносились Клыки Апокалипсиса, потрясая воображение неземным зрелищем.

— Остановись, негодная зверюга, — истошно заорал ученик, увидев, что Сварог неумолимо приближается к границе площадки.

Но нет. Ящер слишком долго не имел возможность летать, и поэтому сейчас все его помыслы были устремлены в голубое пространство. Могучий толчок сильных лап, и тяжёлая туша рухнула вниз с обрыва, устремившись к земной поверхности с обжигающей скоростью. Ветер ревел вокруг Артура, задавшись целью сорвать его с ящера. Было страшно, почти невыносимо. Желудок подскочил к сердцу, а затем ушёл куда-то вниз. Но уже через десять секунд ученик начал понимать, что такое настоящее блаженство. Законы тяготения перестали существовать. Свободное падение оказалось столь восхитительным, что Артур вскоре забыл о своих страхах. И это несмотря на то, что с каждой секундой приближался к суровой тверди, которой глубоко наплевать на лирические чувства безумцев, решивших покончить с земным существованием.

В последний момент, когда столкновение казалось неотвратимым, Сварог восхищённо заревел и вынырнул из крутого пике. Они снова стали набирать высоту.

— Не знаю, что и сказать, дружок, — ошеломлённо воскликнул Смилодон, когда Сварог совершил пируэт вокруг горы. — У меня такое чувство, что я уже летал раньше.

Так оно и было. Артур не мог помнить, что восемь лет назад он совершил многодневное путешествие на спине Тирана — старого ящера мастера Агно. Спустя два года Тиран погиб в одной из подземных стычек с драугами, когда Покинутые в поисках бурой плазмы неосмотрительно перешли невидимую границу, отделяющую владения тёмных эльфов от остальной части Дан-Мира. Поэтому Артур так и не смог более тесно познакомиться с крылатым ворчуном, заменившим в своё время мастеру Агно друзей и приятелей. Однако чувство восторга, испытанное Артуром много лет назад, не стёрлось из его памяти. Достаточно было малейшего толчка, чтобы обрывочные воспоминания смогли вырваться из плена забвения. Радость и восторг вновь потрясли мальчишку, в одно мгновение соединив его разум с сознанием Сварога. Они стали едины: мальчик Токра и каменный ящер.

— Смилодон собственной персоной, — язвительный голос в одно мгновение оборвал состояние эйфории. — Что за дохлого ящера тебе подсунули, дурачок?

Артур едва не вывалился из седла от неожиданности. Обернувшись, он увидел Келноза, который горделиво восседал на огромном, покрытом шипами и наростами, ящере. Тот был в полтора раза больше Сварога, и как минимум на пятьдесят лет старше.

— Что же ты молчишь, покоритель небес? — зло процедил Келноз, обгоняя Артура на повороте.

Сварог раздражённо зашипел, когда массивная туша неприятельского шварка заставила его посторониться.

— Возвращайся к себе, Граникус, — проникновенно заявил Артур. Странное дело, он больше не испытывал чувство злости при виде Келноза. Скорее уж весёлое пренебрежение и даже, в какой-то мере, сочувствие.

— К себе? Это куда же? — полюбопытствовал Граникус, не почувствовав подвоха.

— Глупый вопрос, — доброжелательно улыбнулся Артур, — конечно же, в большую кучу дерьма. Разве не там ты пребываешь изо дня в день?

— Что? — взбесился ученик. — Да как ты смеешь?..

Вместо ответа Артур приветливо махнул рукой и дернул за поводья. Сварог послушно совершил разворот и Граникус остался позади, взбешённый до неприличия.

Артур ещё какое-то время летал над горами, любуясь панорамой. Заснеженные пики вздымались ввысь, словно вселенские столбы, подпирающие огромный купол неба. Внизу простирались хвойные и смешанные леса, глубокие расселины и каньоны. Пару раз Артур различил бредущих по снегу оленей и диких вепрей. Жизнь царила повсюду, и это открытие вдохнуло в мальчишку непередаваемое восхищение. Мир оказался таким прекрасным, что пребывание в нём было наивысшим благом.

Сварог тем временем поднялся ещё выше, и взгляд Смилодона проник так далеко, насколько это было возможно. Клыки Апокалипсиса больше не казались преградой, надёжно ограждающей долину Солнечного Дня от остального мира. Далеко на юге вздымались золотые купола красивого, но незнакомого города. Чуть ближе были разбросаны города поменьше. И там тоже кипела жизнь.

Внезапно Артур понял, что Сварог поднялся в небо чересчур высоко. Его крылья стали двигаться более часто, стараясь удержать немалый вес в разреженном воздухе. Дышать стало сложнее, а кожа почти заледенела. Артур зябко поёжился и вспомнил о тёплых пластах воздуха, укрывающих долину Покинутых от поползновений Янкора — Всесильного Бога холода и зимы из пантеона Терфиады.

— Возвращаемся, дорогуша, — Артур ласково потрепал Сварога по шершавому уху, и уверенно тряхнул поводьями.

Ящер издал согласное урчание и стрелой бросился к земле. Снова живот ученика слегка прихватило, а в кровь выбросилась очередная порция адреналина.

— Хватит, чудовище. Ты хочешь свести меня в могилу?

Вопрос остался без ответа.

Внезапно впереди выросла тёмная громада Айбэш-Хаурум. Потрескавшиеся каменные плиты не казались особенно прочными, тем ни менее замок простоял не одно тысячелетие. В своей самой высокой точке он пронзал небо, подобно когтю исполинского зверя. Черный Шпиль. Артур отлично знал, что именно здесь обитает таинственный владыка Дома Шандикор по имени Зерат Ахарис. Странный он, наш глава, — подумал мальчик. — Недаром слово «Ахарис» переводится с забытых языков, как «Безликий». Носит зеркальную маску, редко показывается среди студентов и учеников.

За свою короткую жизнь Артур видел Зерата не больше десятка раз, в то время как, того же главу Дома Вентар или Дома Мазадорг — лордов Диртаниса и Сальвоса — весьма часто встречал в общих залах. И вообще, если задуматься, Зерат вселял в сердце мальчишки некую смутную тревогу, липкую, почти неосязаемую.

Артуру вспомнился один случай. Однажды мальчик спешил на урок фехтования, когда вдруг почувствовал на себе чей-то тяжёлый взгляд, буквально пронзающий плоть до самых костей, и даже глубже. Ученик обернулся и увидел в другом конце зала двоих — огромного чернокожего Токра и человека в маске. С Осирисом ученик успел познакомиться на озере, а вот человека в маске видел впервые. Они беседовали, и почему-то Смилодону показалось, что именно он был объектом их обсуждения. Тот случай оставил неприятный осадок в душе, со временем осевший на дно. И вот снова давно забытое чувство липкой тревоги и безотчётного страха ожило в душе. Смилодон абсолютно точно осознал, что в этот момент из глубин Шпиля за ним внимательно наблюдает некий древний монстр, оценивая и взвешивая его, словно кусок мяса.

Ученик передёрнул плечами, стараясь отогнать наваждение.

— Ситас с ним, с этим любопытным монстром, — почти весело воскликнул он и развернул шварка в обратном направлении.

***

Когда ящер Смилодона скрылся за горой, Зерат отошёл от окна. Пройдясь по комнате взад-вперёд, верховный глава Шандикора застыл перед огромным, почти на всю стену, зеркалом и задумчиво посмотрел на своё отражение. В серебряной глади перед ним предстал мужчина среднего роста, с более чем широкими плечами и могучей грудью. Он был одет в подобающее своему положению платье, волнами ниспадающее вниз до самых пят. Капюшон скрывал голову Покинутого, а та часть лица, которая выглядывала из-под него, надёжно скрывалась за перламутром зеркальной маски. Облик Токра дышал силой и таинственностью.

— Смилодон явно возмужал, — пробормотал Зерат. — И, безусловно, поумнел. Он ещё не знает правды, но уже чувствует изъян в сложившейся перед ним картине мироздания. А значит скоро придет время, когда и я приложу руку к его воспитанию…

Покинутый замолчал, уже мысленно продолжая свою монолог.

«Скоро, очень скоро, Смилодон, ты узнаешь о своём предназначении, и ты не сможешь противостоять ему. Ибо для того призван, чтобы изменить судьбу этого чудесного Мира. И ты сделаешь это, с помощью Сыновей Малкори, как и гласит пророчество».