Но нет. Внезапно драуг затрясся, охваченный странным оцепенением. Затем резко дёрнул саблей и в мгновение ока перерезал себе горло. Когда наставник обернулся к ученику, Артур отшатнулся, увидев, во что превратились глаза мастера. Это были две бездонные кровавые ямы, наполненные яростью и гневом. А затем всё прошло, как будто ничего и не было. Наставник Агно снова стал самим собой.

Атака захлебнулась. Покинутые добили последних двух эльфов, шварки разодрали на части «волко-ящеров», и воины смогли подсчитать свои потери. Ко всеобщему удивлению их оказалось не так уж и много. Один из учителей Мазадорга лежал без головы, его коллега из Шандикора был обуглен, словно головешка, ещё пара учеников лишились пальцев на руках. В основном же преобладали мелкие ранения, не опасные для жизни.

— И это всё? — удивился Келноз, потирая ушибленное плечо. — Было бы чего бояться.

— Ты глуп, — оборвал ученика Агно. — Нас атаковал передовой отряд, проще говоря, разведчики. Кроме того, даже не воины, а всего лишь послушники боевых гильдий. Это видно по знакам, которые вышиты на их плащах.

— Всего лишь ученики? — недоверчиво спросил Тарчет и пристально посмотрел на Агно. — Не может быть.

Мастер криво усмехнулся.

— Может, брат Тарчет. И если мы не поспешим убраться отсюда, то, уверяю вас, нам придётся встретиться с настоящими воинами этого дьявольского племени. И не сомневайтесь, подобная встреча никому из вас не понравится. Как, впрочем, и мне.

— Так почему мы медлим? — взорвался Сахиб и обвиняюще ткнул пальцем в грудь Агно. — Показывай свою дорогу, если не хочешь разозлить меня.

Агно рассмеялся от неожиданности. Наглец Ишеямус похоже даже не сознавал, кто виновник всех их злоключений. Спустя минуту ящеры двигались по тоннелю, унося Покинутых прочь от мрачного побоища, на котором осталась лежать лишь куча изрубленных тел, кровавая дань подземному миру.

***

Сварог уверенно обогнал собратьев-шварков и приблизился к ящеру Серканиса. Артур, сидевший на нем, был сосредоточен и напряжен.

— Наставник, — позвал ученик, и Агно обернулся.

— А, это ты, малыш. Подъезжай ближе.

Артур послушался, и мастер криво усмехнулся, заметив озабоченное выражение на лице воспитанника.

— Что с тобой, малыш? Плохо себя чувствуешь?

Артур сглотнул ком, застрявший в горле, и неуверенно посмотрел на мастера.

— Я… не знаю, как сказать.

— Кажется, я понимаю. Ты не совсем так представлял себе встречу с тёмными эльфами. Я прав?

— Наверное, но дело не только в этом. Мне неприятно, что нам пришлось убить этих драугов, но…

— Нашёл, о чём переживать. Драуги — народ гордый. Они бы ни за что не отступили. И если говорить начистоту, нам крупно повезло. Ведь это мы могли навсегда упокоиться на холодных камнях, а не они.

— Ты не дал договорить, наставник. Я хотел сказать, что мне не по нраву учинённая бойня, однако я могу ее принять. Порой мы делаем что-то лишь потому, что это необходимо.

— Так в чём же дело, малыш? — удивился Агно.

— Я хотел расспросить тебя о том, что произошло с тем драугом. Почему он убил себя?

Агно нахмурился.

— Твой вопрос понятен, малыш. Ну что же, кажется, время пришло. Я, как мог, оттягивал этот момент, но больше не могу скрывать от тебя правду.

— Правду? Какую еще правду?

— О нас.

Лицо Артура отражало непонимание, и Серканис задумался, как сообщить воспитаннику главный догмат, определяющий нравы Ордена, да и само его существование. Вряд ли хоть кто-нибудь из наставников встречался с этой проблемой.

— Это были «Глаза Смерти», — наконец выдавил из себя Агно. — особое заклинание Крови, также известное как Заклятие Рогула третьей степени. Это мощный гипнотический двеомер, являющийся частью специальной техники Этратиус. Когда я активировал его, мой противник потерял контроль над телом и разумом, и тогда я просто приказал ему перерезать себе горло.

Артур вздрогнул.

— Разве драуги не защищены от гипно-магии своими амулетами? — осторожно спросил мальчик.

— Это была не совсем гипно-магия. «Глаза Смерти» работают по иным принципам, и амулеты против них не помогут.

— Ты сказал… магия Крови? — только сейчас до ученика стало доходить. — Но ведь это…

— Все правильно, малыш. Врождённая магия существ, которых обычно называют вампирами. Мы и есть вампиры. Одна из разновидностей этого вида.

Артур оглушённо замер, не в силах осмыслить и понять услышанную информацию.

— Но как это возможно? Мы — Токра!

Агно печально покачал головой.

— И что это значит, по-твоему, дитя? Когда-то давно ты задавал этот вопрос. Но только теперь я могу на него ответить. Точнее, ты сам можешь ответить.

— Ну как же, они… Мы… Люди… Мы происходим из рода людей, хотя и отличаемся от них качественными характеристиками. Сильнее, быстрее и совершеннее.

— Всё верно, малыш, — голос мастера стал ещё печальнее. — И тому есть простое объяснение. Кион-Тократ — ничто иное, как вампирское гнездо, процветающее на слабостях и гордыне смертных. Мы существуем, чтобы они всегда помнили, что есть нечто, над чем они не властны. Вот почему слава и могущество Ордена прирастает от века к веку. Вот почему нас называют высшими среди вампиров.

Артур по-прежнему ничего не понимал.

— Ты разыгрываешь меня, наставник? Ведь общеизвестно, что вампиры не переносят солнечных лучей. Под солнцем они сгорают заживо. Но не мы!

Агно согласно кивнул, наконец обретая бесстрастный облик.

— Здесь ты прав. Именно поэтому остальные вампиры так ненавидят нас. Ведь мы унаследовали все их сильные стороны и не имеем их недостатков. Мы действительно Высшие, как бы глупо это ни звучало. Правда, боевым заклинаниям Крови обучены лишь единицы из нас.

— Мастера? — тихо спросил Артур, понемногу начиная верить.

— Они в первую очередь, — кивнул Агно.

— Но мы же не пьём кровь? — жалобно прошептал ученик, еще пытаясь сражаться с ветряными мельницами.

Наставник невесело рассмеялся.

— Ты так думаешь, малыш?

Последний оплот надежды пал в одну секунду, иллюзии растаяли, и реальность проступила во всей своей непривлекательной форме. Мастер понял, что теперь ученик готов к правде.

— Не ломай голову, Артур. Я всё расскажу. Теперь тебе тринадцать лет. Скоро исполнится четырнадцать. А ещё спустя год-два придёт Жажда, с которой невозможно справится. Для начала тебе будет достаточно осушать одну куклу в год, затем понадобятся и две, и три. Ты начнешь сдерживать свои желания, но в конце неизбежно проиграешь. Когда твое сознание и тело будут изломаны Жаждой, ты ощутишь, что Смерть больше не пугает тебя, она едина с Охотником, своим носителем и предтечей. И вот в тот момент ты станешь настоящим сыном Ордена.

Голос наставника против его воли стал колючим и злым, но ученик был и сам в ярости. Наконец, вся информация собралась воедино. Все недомолвки, все тайны Кион-Тократ впервые обрели единую форму, отвратительную как сама жизнь.

— Куклы?! — яростно прошипел Смилодон. — Я слышал о них раньше, но был столь беспечен, что никогда не пытался разузнать, что означает это слово. Теперь все ясно, вы называете так тех несчастных, которых обрекли на смерть от своего укуса.

Артур даже не осознавал, что повысил голос, привлекая к себе внимание. Ученики начали оборачиваться, но ему было плевать. Не важно, что они думают о нем. Он вдруг понял, что является Злом, и возненавидел это Зло в себе.

— Я понимаю твою горечь, — прошептал Агно, — Я и сам её испытываю. Постоянно. К несчастью, это данность, с которой приходится иметь дело, и которую нельзя изменить.

— Охотник, — внезапно прорычал Смилодон, — так Он и есть наша подлинная натура?

Агно опустил голову.

— Ты прав, малыш. Охотник и Жажда неразрывны. Они продолжение друг друга, начало и следствие.

— Но ведь ты не раз говорил, что мутагены, которыми нас пичкали в детстве, должны его остановить. Не дать Охотнику овладеть разумом?

— Я солгал, — лицо Агно залилось мертвенной бледностью. — Ещё не изобретено лекарство против этой болезни. Увы, Охотник будет приходить раз за разом, принося с собой опустошение и боль. С другой стороны, в этом есть и положительные моменты.

— Положительные? — гневно воскликнул Артур. — О чём ты говоришь?