— Она ушла, — шепчет она никому, или, может быть, самой себе, подтверждая это вслух, чтобы она действительно могла поверить, что это реально. У нее подкашиваются колени, и она спотыкается. Гарнет в одно мгновение оказывается рядом с ней, подхватывая ее на руки.

— Она ушла, — всхлипывает Рейвен у него на груди.

— Так и есть, — бормочет он ей в волосы. — Она больше не может причинить тебе боль. Она больше никому не сможет навредить.

Рейвен глубоко вздыхает и смотрит ему в глаза. Они долго смотрят друг на друга. Гарнет нежно проводит пальцем по синяку на ее щеке. Мне неловко смотреть на такую личную вещь, я вынуждена отвернуться в сторону, выглядывая за дверь, где пустая безопасная комната Дома Озера напоминает мне, что этот день еще не закончился.

— У герцогини все еще есть Хэзел, — говорю я.

Эш кивает. — Куда бы они направились? — спрашивает он. — Во дворец Озера? Один из дворцов?

— Нет, — говорит Гарнет с мрачной покорностью. — Бьюсь об заклад, я точно знаю, куда она ушла. За мной.

Мы бежим обратно вниз по лестнице, в окровавленное фойе, и через разрушенные входные двери.

— Сюда, — говорит Гарнет, указывая на то, где линии автомобилей ждут, чтобы забрать королевских особ, которые больше никогда не покинут этот аукционный дом.

Мы бежим к машине, Гарнет и Рейвен спереди, Эш и я на заднем сиденье. Гарнет вырывает зажигание и играет с проводами, пока двигатель не оживает. Мы мчимся по практически пустым улицам Жемчужины, ловя проблески озадаченных слуг и вспышки борьбы среди ратников и членов общества. Многие дворцы, отмечу, разграблены, ворота сломаны, окна разбиты.

— Куда мы направляемся? — Спрашивает Рейвен.

Внезапно земля под нами сотрясается, автомобиль заносит по асфальтированной дороге. Вдалеке поднимаются дым и пыль; затем несколько кусков щебня рассыпаются в воздухе.

— Сил, — говорю я с удовлетворением, и пальцы Эша сжимаются вокруг моих.

— Вы можете уничтожить их всех, — говорит он. — Все стены в этом городе. Люсьен будет очень горд.

У меня перехватило горло.

— Люсьен мертв, — говорю я. Эш на секунду озадачивается, как будто эти два слова не имеют смысла вместе. Затем его губы образуют тонкую линию, и он быстро моргает.

— О, — только и говорит он.

— Гарнет, куда мы направляемся? — снова требует Рейвен.

— Королевский дворец, — сквозь зубы говорит Гарнет.

Дом, который герцогиня всегда хотела, но был недосягаем. Место, которое, как она чувствовала, ей суждено было иметь.

— Конечно, — бормочу я.