Нина уже открыла рот, чтобы спросить об этом дочь, но потом решила не делать этого.

— Постепенно я сама во всём разберусь. Главное — не задавать никому никаких вопросов, не провоцировать их воспоминания.

Вечером после работы домой вернулся Валерий. Судя по тому, как он летал по квартире, у него было приподнятое настроение. Всем своим видом он говорил Нине:

— Ну, спроси, почему я такой счастливый! Ну, спроси-и-и! Ведь ты же видишь, как я этого хочу!

Но по прошлому опыту женщина знала, в какую полемику может вылиться её вопрос, и спрашивать не стала. Наконец он не выдержал.

— Меня повысили в должности и назначили руководителем проекта. Одна серьёзная фирма из города Амурска уже давно заказала нам разработать для неё кое-что. Предыдущего руководителя проекта переманили на более выгодную работу в другое место. А я занял его должность, ведь львиная доля всех разработок и идей в этом проекте принадлежит мне. Когда наша разработка будет готова, я поеду в Амурск внедрять её на их производстве и настраивать оборудование. Возможно, — добавил он не без удовольствия, — на несколько месяцев.

Нет, поздравлять его с этим назначением Нина не собиралась. С некоторых пор она решила не давать ему поводов чувствовать своё превосходство над ней. Поэтому желчно спросила:

— Надеюсь, твоё повышение по должности улучшит материальное положение нашей семьи? Надоело влачить нищенское существование.

Валерий поперхнулся и грозно пробасил, изменившись в лице:

— Я смотрю, ты после комы совсем умом повредилась! Но ничего, дорогая, немного наберёшься сил, я тебе его поправлю.

Жена с ухмылкой, впервые без страха посмотрела ему в глаза, но ничего не ответила на его угрозу.

Ночью, лёжа в постели, Нина думала о том, что, согласно трудовому законодательству, спустя четыре месяца после того, как она попала в больницу, её должны были уволить с работы. Теперь ей предстояло явиться туда за трудовой книжкой.

— Просто сплошная полоса невезения, — нервничала она. — Кто меня сейчас примет на работу? Ещё год тому назад из любопытства я рассматривала вакансии в газете. На какое объявление не посмотришь — в каждом требовались специалисты не старше тридцати пяти лет.

Утром она привела себя в порядок, выпрямилась, насколько хватило сил, и пошла на работу, забирать трудовую книжку. Войдя в офис, не стала торопиться идти к кадровику, а решила сначала заглянуть в свой отдел.

— Кто его знает, — с надеждой подумала она, — возможно вновь в нём появилась вакансия?

Нина открыла дверь, вошла и поздоровалась. Услышав её голос, все подняли головы. Глаза сотрудников смотрели на неё с удивлением.

— Нина, — промолвила одна из них, — нам сказали, что ты в коме лежишь.

— Как видишь, я уже из неё вышла и даже выписалась из больницы.

— Быстро ты оклемалась! — произнесла другая. — Мы только завтра собрались тебя навестить, а ты уже здесь.

— Нина Павловна, — обратился к ней начальник отдела, — вам уже закрыли больничный?

— Да, сегодняшним днём.

— Вот и хорошо, вы ещё успеете доделать начатый вами отчёт. Ждём вас завтра на работу.

— Да-да, конечно, — растерянно ответила она.

Нина посмотрела на него ничего не понимающим взглядом, попрощалась и вышла из кабинета в коридор.

— Господи, — прошептала она, — этот кошмар когда-нибудь закончится? Почему я должна доделывать отчёт годичной давности? Почему меня не уволили? И что значит — быстро ты оклемалась?

Нина Павловна вышла из здания фирмы, медленно пошла по улице, постоянно прокручивая в голове разговор со своими коллегами. Остановившись у газетного киоска, она стала рассматривать на его прилавке периодическую печать. На всех газетах и журналах, попадающих в её поле зрения, стояла дата их выпуска. Числа незначительно отличались друг от друга, вероятно только из-за того, что не вся периодическая печать раскупалась в день её выпуска и продолжала ещё какое-то время лежать на прилавке. Но месяц и год на всех стоял один и тот же.

— Что происходит? — растерялась Нина. — Может всё это мне мерещится?

Она встала в очередь в этот киоск. Подойдя к окошку, попросила:

— Дайте мне, пожалуйста, свежий номер любой газеты.

Киоскёр недовольно посмотрел на неё.

— Какую конкретно вам дать газету?

— Любую, но с сегодняшней датой, — ответила она, протягивая деньги.

Он протянул ей газету и сдачу. Не глядя на название газеты, она посмотрела на дату выпуска.

— Ничего не понимаю, неужели прошло всего семь дней с того момента, как я начала делать отчёт. Сейчас тот же месяц и тот же год. Так каким же образом я смогла пролежать в больнице долго, как сказал Валерий? Зачем Валерий морочил мне голову?

Она лихорадочным движением открыла сумочку, залезла в неё, вытащила из неё больничный лист, выписку из истории болезни и начала их рассматривать. Больничный лист был открыт семь дней тому назад. В выписке сообщалось, что больная была доставлена в приёмное отделение больницы из дома в бессознательном состоянии. Что она четверо суток пролежала в коме неясной этиологии. Далее указывалось, какое ей было проведено обследование, лечение, результаты анализов… Больная выписана из больницы по её просьбе в удовлетворительном состоянии. Жалоб к своему здоровью не предъявляет.

Только сейчас до Нины дошло — она сама сделала вывод, что пролежала в больнице год, когда впервые после комы подошла к окну и увидела за ним летний пейзаж. Тогда же и вспомнила слова Валерия о том, что лежит в больнице давно. А коли она попала в больницу летом, а за окном снова лето, значит прошёл уже год.

— Но зачем Валерка сказал, что я лежу в больнице давно?

И тут же сама себе ответила:

— Да просто лень было посчитать дни.

Она положила больничный лист в сумочку, закрыла её и, радостно крутанув ей в воздухе, прокричала:

— Так, значит, мне всё ещё сорок лет, а не сорок один!

— Чему тётка радуется? — спросила молоденькая девушка у своей подруги, проходя мимо.

— Не говори! В моём понимании сорок лет — это финиш всему.

Вдруг Нина резко остановилась.

— Нет, что-то здесь не то! Тогда, каким образом за столь короткий срок Ева смогла выносить и родить ребёнка?