Глава 40
Мефодий поставил сундучок с книгой на самое видное место в своей комнате. Она была его тайной и талисманом. Он никак не мог понять, почему эта странная книга позволила сначала ему прочесть в ней кое-что на совершенно неизвестном ему языке, а затем и Есении. Со временем стал считать её магической, указавшей таким образом ему на его судьбоносную девушку. Часто осторожно брал книгу в руки и перелистывал страницы. Но прочесть в ней больше ничего не мог. Сегодня он открыл её и с удивлением обнаружил, что буквы засветились, а книга снова позволила ему её читать. Складывалось впечатление, что она решила поддержать его интерес к себе и не дать ему от неё избавиться. При этом текст, высвеченный ей, был нейтрального содержания.
— Ух, ты! — с восторгом воскликнул он и уже собрался читать, но вдруг резко встал, подошёл к двери, закрыл её на защёлку, чтобы дед не вошёл в комнату и снова уселся на стул.
— Изучая мир животных и насекомых, — начал он читать, — люди восхищаются тем, как он устроен. Особый восторг у них вызывает метаморфоз бабочки. При этом люди даже не догадываются, что самому совершенному и непрерывно повторяющемуся метаморфозу подвергаются они сами. Настоящий человек, а точнее то, что мы называем душой или собственным его «я», вечно пребывает в невидимом мире. В этом мире существует верховная власть и свои законы, за нарушение которых душа изгоняется из невидимого мира в мир видимый, и заточается в телесную оболочку или тело, как в тюрьму. Наказанием для него служит то, что на протяжении всей жизни этого тела, душа должна трудиться для поддержания энергии в нём и здоровья. Верховной властью невидимого мира устанавливается индивидуальный срок наказания для каждой души. В зависимости от этого срока и определяются годы жизни телесной оболочки или человека, который состоит из души, тела и духа, поддерживающего самостоятельно, без воли души и тела, связь с верховной властью невидимого мира. Этот тройственный союз живёт единой жизнью, помнит только то, что происходит в период их совместного существования. Душа же, после внедрения в тело младенца, забывает о своём существовании в невидимом мире. Точно так же она забывает о своём пребывании в теле, когда возвращается из него обратно. Поэтому человек, имеющий в себе три начала, не знает ничего о своём метаморфозе и жизни души в невидимом мире. Так задумано, что тело — оно же «тюрьма» для души, размножается, предоставляя для наказаний других провинившихся душ новые живые «тюрьмы». Временем вселения души в тело надо считать тот момент, с которого ребёнок начинает помнить себя. Вместе с ребёнком душа заново растёт и развивается в соответствии с изначально заложенными в неё природными способностями и возрастающей с годами силой человека. Свой срок жизни и то, как он прожил его, человек считает судьбой. И это действительно так. Ведь слово «судьба» означает «суд Божий». Потому что верховной властью невидимого мира определяется индивидуальный срок наказания каждой душе, а значит, и равный ему — срок жизни тела, в котором ей предстоит исправляться. По его истечении тело умирает и подвергается тлению в земле или другому виду утилизации в зависимости от обычаев каждого народа. Все беды, происходящие в жизни человека, посылаются ему сверху, чтобы утяжелить участь души в теле, недобросовестно проходящей своё наказание и исправление. Все блага и послабления человеку тоже посылаются из невидимого мира за достойное существование души в мире видимом. Независимо от того, исправилась душа или стала ещё хуже, тело умирает по истечении установленного срока, отпущенного душе для наказания. Невидимый мир, живущий по строгим законам, не принимает обратно чёрные души, ведущие в теле неправедный образ жизни. Эти души остаются в видимом мире и причиняют его обитателям вред, подселяясь порой в людей и сбивая их с пути истинного. Жизнь души в теле — страшная кара для неё. Не каждая душа выдерживает все испытания, которые она должна пройти в телесной оболочке. Впадая в уныние, некоторые из них стремятся быстрее избавиться от телесной оболочки, понуждая человека к самоубийству. Считается, что такая душа не прошла достойно исправительный срок и не подлежит возвращению в мир невидимый. Ощущая на себе все проблемы жизни человека, связанные с питанием, одеванием, проживанием в жилище, работой, взаимоотношениями в обществе, семье и т. д., души научились облегчать своё пребывание в теле, развивая интеллект и подводя его к развитию научного прогресса. Таким примером может служить создание и усовершенствование бытовой техники, средств передвижения и не только.
После этих слов буквы на странице потускнели, и текст снова стал нечитаемым.
— Как интересно! — произнёс Мефодий. — Неужели то, что здесь написано, правда? Нет, это всё-таки фантастика! Но уж слишком интересная, и вполне похожая на правду. Я непременно должен проверить, сможет ли то же самое прочесть Есения.
Он осторожно положил на прочитанный лист закладку, закрыл книгу и поместил её в сундучок.
— Главное, — решил он, — не проболтаться Есении, что я уже прочёл этот текст.
Он достал из кармана мобильный телефон и стал звонить ей.
— Да, Миф, — ответила она бодрым голоском.
— Давай с тобой встретимся прямо сейчас.
Девушку уговаривать не надо было. Её голова была постоянно занята мыслями о юноше. А уж находиться с Мефодием она была готова все двадцать четыре часа в сутки, если бы было можно. Но, как умная девочка, она на всякий случай поломалась, разжигая в Мефодии ещё большее желание увидеться с ней.
— Что-то настроения нет идти куда-либо, — уже вялым голосом ответила она.
Мефодия огорчил такой ответ. Теперь ему уже было не до тайн. И он стал решительно рассказывать, зачем приглашает её прийти.
— Ты погоди, не отказывайся от встречи. Я хочу провести с тобой один эксперимент.
— Нашёл подопытного кролика! — обиделась она. — Ну, ладно, рассказывай, что за интересная идея тебя вдруг посетила?
— Я сегодня вспомнил про ту книгу, на обложке которой ты прочла своё имя. Помнишь такую?
— Ну, помню, и что?
Я взял её в руки и снова прочитал в ней кусочек текста, как на своём родном языке. Представляешь?
— Что, серьёзно? — взвизгнула Есения, уже не сдерживая эмоций. — И о чём там было написано?
— А-а-а! — протянул он. — Интересно стало?
— Ещё как интересно. Я постоянно думаю о том случае, когда вдруг прочла в этой книге текст на незнакомом для меня языке. Потом места себе не находила, боялась, что ты меня за сумасшедшую принял. Ну, согласись, нормальному человеку показалось бы странным, что какая-то незнакомая девчонка читает ему про электронные деньги в книге, написанной на каком-то тарабарском языке?
— Тогда давай встретимся в четырнадцать тридцать на нашем месте, — вновь предложил он, — и проверим, сможешь ты снова что-нибудь прочесть в книге или нет.
Есения быстро переоделась, прихватила с собой сумочку, мобильник и выбежала из дома.
Она бежала так, что дух захватывало.
— Открывай книгу! — выпалила она, как только остановилась перед скамейкой, на которой сидел Мефодий.
Он аккуратно вытащил из пакета сундучок, а из него — книгу. Есения протянула к ней руки.
— Подожди, — ласково отвёл он их и раскрыл книгу на том месте, где вложил закладку.
Буквы начали переливаться золотисто-лиловым цветом. Мефодий видел это, но сам прочесть текст почему-то уже не мог.
— Изучая мир животных и насекомых, — с трепетом начала читать вслух Есения, — человек восхищается тем, как он устроен. Особый восторг у людей вызывает метаморфоз бабочки.
— Точно! — воскликнул Мефодий, перебив Есению. — Я тоже прочитал этот же текст. Но никак не могу взять в толк, почему ты его сейчас читаешь, а я прочесть уже не могу? Мне кажется, что эта книга магическая. Позволяя читать себя, она хочет нам что-то подсказать или на что-то подвигнуть. Вот только не понятно — на что?
Он протянул руки к книге, пытаясь забрать её у Еськи.
— Миф, позволь мне дочитать то, что высветилось на странице, — попросила она, — ведь это так интересно!
Мефодий замолчал, а Есения прочла ещё ровно столько текста вслух, сколько дано было прочесть Мефодию. Буквы перестали светиться и стали непонятными. Она закрыла книгу, и Мефодий аккуратно положил её снова в сундучок.