Этан придерживал доски, пока я перелезала через окно на улицу. На мне снова была его толстовка с капюшоном, скрывающим лицо. Интересно, могло ли бы привлечь ли это интерес УайтИнк. Могло наверное, если бы скрытое лицо являлось достаточным поводом для беспокойства.

«БОИТЕСЬ ПОКАЗАТЬ СВОЕ ЛИЦО? ПОПРОБУЙТЕ ОКСИСПОТ И ИЗБАВЬТЕСЬ ОТ ПРЫЩЕЙ НАВСЕГДА!»

На улице было довольно прохладно, обещали снег. Транспортные службы вовсю готовились, отправляя на улицы машины, посыпающие дороги солью. Автомобили немного спустили шины для дополнительного сцепления. Я чувствовала, как вся автоматика реагировала на среду и принимала решения, чтобы этого не пришлось делать нам, и чтобы нас уберечь. Все, чтобы мы не переставали быть счастливыми.

— Поедем на автобусе? — спросил Этан, когда мы подошли к остановке.

— Водитель захочет посмотреть на мое лицо, — сказала я. — Таковы правила. Нам придется идти пешком.

«ДО САНТ БАРНАБУС ВУДСАЙД 1,3 МИЛИ. ПРИМЕРНОЕ ВРЕМЯ ПУТИ: 17 МИНУТ»

Я даже засмеялась от внезапной нормальности этого сообщения. Очень кстати! Но оно быстро кануло в массе других маршрутов, городских и международных. Каждый доверял свой путь домой машине, а не самому себе.

Если бы они знали, кто на самом деле контролирует каждое их движение.

Мы свернули влево и уткнулись в сквер — треугольной формы газонную площадку меж трех дорог, куда люди приходили отдохнуть от городской суеты. Каждая скамейка была отмечена памятными табличками в честь тех, кому нравилось здесь бывать. Некоторые места были выкуплены по три раза подряд. Интересно, семьи знают, что они не единственные владельцы этих скамеек.

Здесь тише, но мы все еще не одни. Мы никогда не одни.

— Стой, — сказала я, хлопая Этана по руке.

Над нами скользил дрон. Он сфоткал нас и начал наводить объектив ближе. Два подростка в парке бездельничают. Это подозрительно.

Я потянула Этана на ближайшую скамейку и обняла его. Наблюдать за тем, как мы обнимаемся сверху было волнительно. Как жесткость в лице Этана разглаживается, словно он спит. Как я сопротивляюсь полному контакту, и руки неловко обвивают его шею. Мы выглядели словно незнакомцы. Мне даже почти стало стыдно, что я наблюдала этот интимный момент.

Казалось, что тот, кто управлял дроном, почувствовал то же самое. Изображение снова отдалилось, и он продолжил свой путь.

С выдохом я отстранилась от Этана. Он облизал губы, словно пробуя остатки поцелуя. На какой-то момент передо мной только он. Никакой бомбардировки картинками и информацией, только парень и девочка на скамейке. Этот было так совершенно и нормально, что хотелось остаться в этом мгновении навсегда.

— Идем, — сказала я, вставая и протягивая ему руку.

Он взял ее и больше не отпускал.

Мы оказались на улице, где я видела идущего Ханга. Я сосредоточилась на докторе, пытаясь поймать его поток, и увидела его стол, сделанный из белого стекла. Мужская рука что-то писала серебряной ручкой в блокноте. Слова корейские и слишком неразборчивые, чтобы использовать переводчик. Человек положил ручку, и она укатилась на пол. Он не стал ее поднимать. Просто посмотрел на лист бумаги, сложил втрое и поместил в конверт. Затем глянул в окно, и я увидела в нем шпиль собора Сант Барнабас.

— Он еще там, но нам нужно поторопиться.

Все, что стоит между нами и Хангом — это улица, полная камер и прохожих.

Я сконцентрировалась на трансляциях с камер. Они обозревали оба направления дороги и поворачивались слева направо, следуя точному временному графику.

— Есть слепое пятно в их маршруте, — сказала я.

— Чьем? — спросил Этан.

— Камеры. Есть слепое пятно. Если будем осторожны, можем проскочить незамеченными.

— А люди как же? — сказал он. — Люди же все равно заметят.

— Нужен отвлекающий маневр. — Я оглянулась, используя при этом как свое настоящие зрение, так и доставшееся мне цифровое.

Трое ребят сидели на стене и разглядывали проходящих людей. Им не могло быть больше двенадцати, максимум четырнадцати, но они очень старались выглядеть старше. И опаснее.

— Те дети, — сказала я.

Этан посмотрел туда, куда я показывала и сразу все понял.

— Жди здесь.

Я облокотилась на стену, проверяя, что капюшон закрывает мое лицо, и села на землю, позволяя волнам информации хлынуть на меня.

«ДРУГИЕ ПЛАНЕТЫ НЕ МОГУТ БЫТЬ ТАКЖЕ КРАСИВЫ, КАК НАША».

«ОНА ТАКАЯ КРАСИВАЯ. НЕ ЗНАЮ, КАК ЗАГОВОРИТЬ С НЕЙ».

Я услышала, как что-то со звоном ударилось о бетон и с тротуара к моим коленям прикатилась монетка. Я подняла голову, чтобы разглядеть того, что решил, что я нуждаюсь в благотворительности. Но не увидела ничего, кроме спин проходящих мимо людей. Это мог быть любой из них.

— Три минуты! — прибежал запыхавшийся Этан. — Три минуты, и у нас будет отвлекающий маневр.

— Что ты им сказал? — спросила я, снова поднимаясь на ноги.

— Я предложил им похулиганить. Сказал, что это может их развлечь. Сейчас они спорят, кто будет бросать кирпич в витрину.

Мы подошли к краю парка и стали ждать, отсчитывая секунды. Не прошло и двух минут, как раздался грохот, за которым последовал визг сигнализации. Все взгляды на улице устремились в направлении шума. В сторону, противоположную той, куда мы направлялись.

Я попыталась блокировать информацию, исходящую ото всех окружающих меня людей, и сфокусироваться на расположении видеокамер, стараясь держаться вне зоны их охвата.

— Стой, — говорю я, сдерживая Этана, когда камера качается и поворачивается, смотря на землю в нескольких шагах от нас. — Сейчас, — говорю я, когда она начинает поворачиваться.

Это похоже на танец между нами и камерами. Быстрый, быстрый, медленный. Быстрый, быстрый, медленный.

Мы около церкви, ее высокий шпиль отбрасывает длинную тень на тротуар перед нами. Оттуда доносится единственная проповедь.

«И СКАЗАЛ ГОСПОДЬ: «УЗРИТЕ, ОНИ — ЛЮДИ, И У НИХ ОДИН ЯЗЫК, И ЭТО ТОЛЬКО НАЧАЛО ТОГО, ЧТО ОНИ СДЕЛАЮТ. И НИЧТО, ЧТО ОНИ ПРЕДЛАГАЮТ СДЕЛАТЬ, ТЕПЕРЬ НЕ БУДЕТ НЕВОЗМОЖНО ДЛЯ НИХ.»

Появляется дверь. Я узнаю отслаивающуюся красную краску и медный знак, ввинченный в кирпичную стену, из видеозаписи Ханга. «Детская Стоматология» выгравирована тонкими, острыми буквами, сопровождаемыми тремя именами, перед всеми вначале стоит «Доктор», а в конце «BDS». Имя доктора Ханга среди них нет.

Когда я берусь за ручку, взрывается сирена. Сначала я думаю, что они нашли нас, и все кончено. Потом понимаю, что шум раздается позади нас. Там, где разбито окно.

— Мы были неправы? — говорю я, глядя на Этана. — Используя их вот так?

Он пожимает плечами.

— Они в любом случае нарвались бы на неприятности. Так это хотя бы было ради чего-то.

Я нажимаю на дверной звонок, и несколько минут спустя раздается гудящий звук. Я открываю дверь.