24

Ковер на лестнице пах резиной и был таким чистым, что я подумала — не мы ли первые, кто ступил на него.

За стойкой рецепции сидела маленькая черноволосая женщина. Она вязала, вглядываясь куда-то перед собой, наверное, смотрела сериал, или что-то такое.

Я кашлянула.

Автоматически улыбнувшись, женщина вернулась в реальный мир. Улыбка ее сошла на нет, как только она оглядела нас с Этаном.

— Да, чем я могу помочь?

— Нам нужен доктор Ханг, — сказала я.

— Мне жаль, — в голосе женщины не было ни капли сожаления. — Здесь таких нет. Вы, наверное, ошиблись зданием.

Она цокнула языком и вернулась к вязанию.

Этан хлопнул двумя руками по столу с такой силой, что женщина от неожиданности уронила клубок шерсти, который выкатился из-под конторки прямо к моим ногам.

— Скажите доктору Хангу, что если в ближайшее время он не выйдет к нам, МЫ придем к нему.

Женщина выглядела напуганной. Я была впечатлена, оказывается, Этан может быть довольно крутым, когда захочет.

— Эмм, — она чуть заметно повернула голову в сторону, показывая глазами на дверь слева.

— Спасибо, — сказал Этан, схватил меня за руку и потянул в сторону закрытой двери.

Как только он сделал шаг, дверь распахнулась, и перед нами предстал доктор Ханг. Выглядел он бледнее, чем когда я его видела в последний раз, и на лице его больше не было уверенной улыбки. Он перевел взгляд с Этана на меня, слегка наклоняя голову, чтобы заглянуть в мой капюшон.

— Пойдем, — кивнул он, наконец.

Я в последний раз взглянула на женщину за стойкой. Она снова погрузилась в Глазурь. Ее руки легонько постукивали спицами, но она уже была слишком далеко, чтобы заметить, что на них больше нет ниток.

Доктор Ханг повел нас по коридору, который пах словно резиной и хлоркой. Запах навевает воспоминания, и на меня обрушиваются картинки с изображением больниц, залов ожидания и стоматологов. Так много тревоги.

«НЕНАВИЖУ ЗАПАХ ЭТИХ МЕСТ»

«ПОЖЕЛАЙТЕ МНЕ УДАЧИ НА ЗАВТРАШНЕЙ ОПЕРАЦИИ»

«ВОЗРОС СПРОС НА ОРГАНЫ ДЛЯ ТРАНСПЛАНТАЦИИ, УРОВЕНЬ ВОСКРЕШЕНИЙ СРЕДИ МУЖЧИН ПРЕТЕРПЕЛ…»

Этан схватил меня как раз в тот момент, когда я начала падать и умудрился удержать на ногах.

— Держись, Петри.

Я искала в месиве информации хоть одно изображение, за которое смогла бы зацепиться, комнатный фонтан или стену со стекающей водой. Было неизвестно, сколько еще это продлится.

Доктор Ханг окинул меня быстрым обеспокоенным взглядом и вошел в маленький офис. Здесь находился стеклянный стол, кресло и высокий изогнутый дугой торшер напротив окна. Он сел за стол, перевернул лежащий там конверт, чтобы спрятать адрес, и посмотрел на нас. Мне никогда не было особенно уютно от молчания. А эта пауза, казалось, будет длиться вечно.

Я сняла свой капюшон.

— Исправьте это. Немедленно.

— Вы испытываете неудобства с вашим чипом? — медленно и размеренно произнес доктор Ханг, притягивая к себе блокнот и озирая мерцающий стол.

Я засмеялась.

— Неудобства? Вы даже себе не представляете. А ручка, которую вы ищете, лежит на полу.

Он моргнул, затем сложил руки перед собой.

— Рассказывайте.

— Он не работает. И никогда не работал. Там просто шум, и…

— Период настройки.

— Вот только не надо мне этого говна про период настройки. Что бы вы с Логаном не сделали — это не работает. Я могу видеть все что угодно, кроме того, что я хочу видеть. Никаких фильтров, просто миллионы и миллионы голосов. Постоянно! И я больше так не могу!

По моему лицу покатились слезы.

— А, так это происходит с тех пор как запустили вирус? — спросил он.

— Нет, — вступил Этан, потому что я была слишком зла, чтобы отвечать. — С самого начала. Что вы сделали с ее чипом?

Ханг расцепил руки и положил обе ладони на стол.

— Пустышки, которые использует полиция, почти идентичны обычным чипам Глазури. Они даже изготавливаются на одной фабрике. Единственное различие в том, что они предназначены для трансляции данных, а не для их получения. Чипы Глазури программируются с помощью вируса, который вводится в кровеносную систему человека одновременно с имплантацией самого чипа. Поэтому необходимо несколько часов ожидания перед входом в Глазурь, чтобы нанороботы успели сделать свою работу.

Как же я об этом не знала? Я думала, о Глазури мне известно все, что только можно.

— Но нанотехнологиями также можно злоупотреблять, используя вирусы, которые атакуют чип носителя при введении их в кровь. Вот что я с вами сделал, мисс Куинн. Я ввел вам вирус, и нанороботы перепрограммировали ваш чип.

— И вы разработали этот вирус сами? — спросил Этан.

— Я скопировал его, используя схемы завода Уайт Инк в Корее. Должно было сработать.

— Но не сработало, — сказал Этан.

— Мы четко следовали схемам. Вы совершенно точно уверены, что это не следствие атаки?

— Абсолютно. Что вам известно об атаке?

— Я не имею к этому отношения.

— Окей, притворимся на секунду, что я вам верю. Но тогда что вам известно сейчас? Почему атака подействовала на одних людей, а на других нет? — Этан оперся кулаками на стол.

— В смысле — подействовала?

— Моя мать, подруга, люди на улицах — все они в коме, — проговорила я, обхватив голову руками.

— Я слышал разное, но официальных заявлений не было, — в голосе Ханга зазвучал интерес. Почти восторг.

Я ударила кулаком в стену, оставив вмятину в тонком покрытии.

— Нет!

«НЕТ» «NON» «NEIN»

— Не смейте относиться к этому как к какому-то эксперименту! Как к игре! Это же моя мать!

— Мне жаль, — сказал Ханг, — но без наблюдения кого-нибудь из пострадавших я не смогу вам помочь. Может быть, если ты приведешь их ко мне, я пойму, что случилось с твоей мамой. Куда они ее забрали?

— Уайт Инк, — сказала я. — Крыло госпиталя в Уайт Инк.

Мы все знаем, что это означает. Нет ни единого шанса, что мы сможем добраться куда-либо дальше метра отсюда.

— Твоя мама принимала какие-нибудь лекарства?

— Я не знаю. Но думаю, моя подруга Киара принимала. Она говорила, что начала лечиться от депрессии.

— Известны случаи, когда передозировка серотонина приводила к коме, но я не вижу, как это может быть связано с атакой. Мне жаль, но без дополнительной информации я вам ничем не могу помочь. — В голосе Ханга не было сожаления. Он говорил так, словно сообщал новости смертельно больному пациенту. Что, собственно говоря, во многом так и было.

— А как насчет чипа Петри? — сказал Этан, глядя мне в лицо. Я почувствовала, как кровь прилила к голове. — Вы можете его починить, или нет?

— Ну, я мог бы его просканировать и выяснить, можно ли заставить систему работать нормально.

— Нет. Я хочу отключиться от Глазури. Навсегда. — Даже если я не буду больше полноправным членом общества, даже если я буду изгоем, лучше так, чем то что Глазурь вытворяет с людьми. — Сотрите ее.

— Это не так-то просто.

— Почему это? По вашему описанию довольно просто.

— Вы уже итак инфицированы нановирусом, с момента как я прошил вам пустой чип. Сделать это снова… Могут быть осложнения.

— Хуже, чем то, что она испытывает сейчас?

Доктор Ханг посмотрел на свои руки.

— Вы доктор вообще?

— Да, — он вскинул голову. — У себя на родине я был очень известным врачом.

На меня навалилась непрошеная куча информации о Ханге, включая фото, на котором он выходит из больницы и пытается закрыть руками лицо.

— Вас лишили лицензии?

— Это было недоразумение. Я проводил эксперименты по увеличению возможностей чипа и произошли некоторые… ошибки.

— Как много ошибок? — сказал Этан.

Доктор Ханг закрыл глаза, прежде чем ответить.

— Шестнадцать.

Я не понимаю, что это значит. Но потом кликаю на фотографии из его профайла и вижу мертвые тела под белыми простынями.

— Так вот почему вы больше не в деле. И используете меня, чтобы найти способ вернуться.

Картинка с водопадом, на которой я концентрировалась, сменилась на пациента, входящего в маленькую комнату с черным креслом и лотком с инструментами. Я сбросила изображение, помотав головой, и снова поплыла в потоке информации в надежде найти что-то, за что смогу уцепиться.

Я нашла кого-то, кто смотрел фильм. Старое кино, которое я видела раз сто. Сосредоточившись на этой трансляции, я вернулась к доктору Хангу.