В гостиную вошла Донна Альберта с мексиканским тенором. На шаг позади шла Хелен Милз. Следом вошла Марго, затем Рекс Тибольт, с затравленным выражением глаз. Эрл Харви что-то бубнил ему в самое ухо, словно это была последняя минута перед заключительной международной конференцией и Харви в качестве референта снабжал своего босса парочкой только что придуманных пакостей.

– Добрый вечер, мистер Бойд, – любезно прозвучал красивый голос Донны Альберты. – Очень рада вас здесь видеть.

Платье из серебристого лаке имело глубокий вырез, открывающий начало глубокого разлома между ослепительными пространствами упругой округлой плоти. Как говорят кинооператоры, мне пришлось быстро перевести фокус своих объективов – надо было продолжать беседу.

– Спасибо, – хрипло сказал я.

– Вы знакомы с Луисом Наварре? – Не дожидаясь ответа, она повернулась к красавцу с романским профилем. – Это мистер Бойд, Луис. Он помогает мне с Ники. – Ее глаза на секунду затуманились. – Мистер Бойд намерен найти того, кто убил моего бедняжку!

Наварре кивнул мне и улыбнулся:

– Сеньор.

– Завидую вам, дружище, – сказал я. – Для вас Донна Альберта шесть вечеров в неделю будет исполнять танец, скидывая с себя все семь покрывал.

– Мне очень повезло, сеньор Бойд, – его улыбка стала шире.

Марго Линн несколько раз хлопнула в ладоши, требуя нашего внимания.

– Друзья! – она вяло улыбнулась. – Уже полночь, по-моему, пора покончить со всем этим!

– С чем покончить? – подозрительно спросил Харви.

– С указаниями Пола, – сказала она. – В полночь, когда все соберутся, я должна нажать вот это… – она показала на блестящую кнопку, выступающую сбоку на коробке под самой крышкой.

– И что тогда? – проворчал Харви.

– Мистер Харви, – холодно произнесла она, – если бы я знала ответ, то меня бы здесь не было!

Она поднесла палец к кнопке и зажмурила глаза. В следующую секунду раздался топот, напоминающий приближение стада слонов.

– Наверное, это Пол, – в голосе Марго зазвучала надежда. – Пусть он сам нажимает эту чертову кнопку!

Дверь распахнулась – вошел какой-то огромный тип. За ним следовали двое полицейских в форме.

– Лейтенант Чейз, – проскрежетал он. – Отдел расследования убийств.

Какое-то время все в растерянности смотрели на него, пока до них не дошло, что это одна из обычных шуточек Кендалла.

– Вы хотите сказать, что не вызывали меня? Интересно, – рыкнул Чейз. – Где тело?

– Тело? – дрожащим голосом спросила Марго.

– Нам позвонили и сообщили об убийстве, – медленно, словно подбирая слова, сказал Чейз. – Итак, где труп?

– Труп? – почти бездыханно пискнула Хелен Милз.

Очевидно, в подсознании Марго сработал условный рефлекс – она нажала кнопку. Крышка огромной коробки с жужжанием раскрылась, и, словно вытолкнутый тяжелой пружиной, из коробки появился клоун. Сначала в глаза бросилось его ухмыляющееся лицо, затем из коробки появилась верхняя часть тела, с прижатыми к бокам руками. Стихли испуганные крики, а клоун так и остался наполовину высунувшимся из коробки. Туловище его слегка покачивалось вперед-назад. Если это была идея Кендалла – поместить ради шутки огромных размеров человека в коробку, то Касплин был, черт возьми, прав, когда говорил, что знаменитый продюсер напоминал умственно отсталого школьника. Но что-то было не то с лицом клоуна. Даже под толстым слоем грима была заметна его медовая бледность. В тот момент, когда клоун качнулся ко мне, я подошел поближе. Его глаза неподвижно смотрели на меня…

– Боже мой, – прошептала рядом Марго. – Пол! Только теперь до меня дошло, что толстая красная черта поперек его шеи вовсе не была нарисована. Кто-то перерезал ему горло от уха до уха.

3

Порядком измотанный, я попал в свою контору только около десяти утра. После того как обнаружили тело Кендалла, командовать вечером стал Чейз. Он задавал вопросы до тех пор, пока лицо его не побагровело. Это произошло только к четырем утра. Насколько я понял, ответы на вопросы ничего для него не прояснили.

Моя секретарша Фран Джордан была неплохим образчиком представительниц прекрасного пола. Рыжеволосая, с серо-золеными глазами, большую часть своего свободного времени посвящающая беготне по магазинам. Сегодня на ней был элегантный и дорогой кашемировый пуловер. Ее великолепная грудь под этой новой покупкой выглядела еще более соблазнительной, от нее невозможно было оторвать глаз.

– Вижу, вам понравился мой новый пуловер, – сказала она. – Моя врожденная скромность не позволяет мне предположить, что вас заинтересовало что-то другое.

– Я подумал, что плачу тебе слишком большое жалование, – задумчиво произнес я. – Кашемир для конторы – однако!

– Это новая модель, Дэнни Бойд. В целях экономии они ее несколько ужали. Я вижу, вы не в духе. Что-нибудь случилось? Провалили дело Донны Альберты?

– С чего ты взяла? – хмуро спросил я.

– Из утренних газет. Они все буквально захлебываются от новостей об убийстве Пола Кендалла. Мне помнится, вчера вы были приглашены к нему на вечер.

– Был я там, – согласился я. – Между прочим, меня нанимали не для того, чтобы я нашел убийцу Кендалла.

– Вы совершенно правы, Дэнни! – она обворожительно улыбнулась. – Просто я вспомнила то, о чем вы очень часто твердите: «частный детектив намного проворнее полицейского профессионала». Теперь все расставлено по своим местам – полиция пытается найти убийцу Кендалла, вы – убийцу собаки Донны Альберты!

Я попытался проигнорировать это саркастическое замечание и снова уставился на пуловер. Скоро прирожденный детектив, каким я всегда считал себя, взял верх над моими оскорбленными чувствами.

– Вы занимались пением, когда были ребенком. Фран? – лениво спросил я.

– Хотите знать, не «напела» ли я про кого-нибудь? – она задумалась. – Иногда ябедничала на свою старшую сестру, но на мальчишек никогда не жаловалась.

– Не обращай внимания, – сказал я усталым голосом и поплелся к себе в кабинет.

– Эй, Дэнни! – окликнула она меня. – Чуть не забыла – несколько раз звонил какой-то Касплин. Просил позвонить ему прямо сейчас.

– Отлично, – повеселев, сказал я. – Кстати, у него тоже рыжая секретарша. Только у нее побольше, чем у тебя.

– Имеете в виду, она выше? – ледяным тоном спросила Фран.

– Частично, – согласился я. – Когда у меня будет много свободного времени, я напишу о том, почему матери должны давать своим дочерям уроки пения.

– Так вы о пении! – ее лицо посветлело. – Я действительно пела в хоре, пока училась в средней школе. А что?

– Сразу видно, – я был очень доволен. – Размер 38 си – правильно?

Я быстро захлопнул дверь, чтобы Фран не успела ничего ответить. Сев за большой стол, я придвинул к себе телефон.

Ответило слегка сиплое контральто, принадлежавшее рыжеволосому изваянию.

– Это Дэнни Бойд, – бодро сказал я. – Слышите скрипки?

– Только аденоиды, – сухо ответила она. – Мистера Касплина нет!

– Вы уверены? – спросил я укоризненно. – Под стол не заглядывали?

– Я еще раз вам говорю, – сказала она раздраженно. – Мистера Касплина нет!

– Возможно, он передумал, – как ни в чем не бывало продолжал я. – Он звонит мне – меня нет, он просит позвонить ему – теперь нет его. Можно провести остаток жизни, отсутствуя одновременно. Знаете, я готов иногда поотсутствовать вместе с вами.

– Ладно, – с неожиданной дружелюбностью сказала она. – У него действительно были причины поговорить с вами. Не кладите трубку.

Несколько щелчков, и голос Касплина, похожий на птичий, защебетал мне в ухо.

– Рад, что вы позвонили, Бойд, – оживленно сказал он. – Вы, наверное, догадываетесь, что эта ужасная смерть вызвала хаос в постановке?

– Очень даже догадываюсь, – предусмотрительно ответил я.

– Но, как ни странно, во всем этом есть кое-что положительное, – голос у него стал вкрадчивым. – Мисс Альберта совсем забыла о своем горе. Я имею в виду пекинеса. Честно говоря, я очень рад. Все, чего мне сейчас хочется, – придти в себя от всего этого. Надеюсь, вы согласитесь со мной, Бойд, что при данных обстоятельствах расследование лучше всего прекратить.