— Как на твоем рисунке.

Я посмотрела ему в глаза и сглотнула ком.

— Как на моем рисунке, — прошептала, ощущая бабочек в животе. Надежда пробудилась во мне, и я сжала пальцы сильнее вокруг него.

Флейм не отреагировал.

— Я могу дышать, — выпалил он. Мое тело наполнилось радостью. Я ясно видела выражение неверия на его лице.

— Я могу дышать, — повторил снова. И затем я услышала, как он тихо продолжил себе под нос, одновременно с этим слегка сжимая мои пальцы одиннадцать раз. На числе одиннадцать он шокировано выдохнул.

Затем его глаза расширились, и он прохрипел.

— Тебе не больно... Я... Я не сделал тебе больно...

Желая быть ближе, я придвинулась так близко, что наши грудные клетки почти соприкасались.

— Мне не больно, — заверила. Покраснев, я призналась: — На самом деле я не чувствовала такого... удовлетворения... всю свою жизнь.

— Мэдди, — прошептал Флейм, и мое сердце растопило, когда он неловко коснулся своим большим пальцем моего. Мое тело покрылось мурашками от ощущения грубой подушечки пальца на моей коже.

Затем я шокировано ахнула, когда между моих ног возник странный трепет. Склонив голову, я заметила, что Флейм поправляет штаны спереди другой рукой.

Это ощущение... оно было так в новинку. Я не знала, что с этим делать. И все из-за одного касания.

— Мэдди, — простонал Флейм, но тон его голоса изменился. Ушла боль. Появилось желание.

— Флейм, — прошептала я в ответ. Затем Флейм облизал свою нижнюю губу, и мой взгляд сосредоточился на его рте.

Я наклонила голову вперед, инстинктивно ища то, что мое сердце просило меня принять. Дыхание Флейма участилось, и он спросил:

— Мэдди. Что ты делаешь?

— Я... я хочу узнать, какие твои губы на вкус, — поспешно призналась. Рука Флейма сжала немного сильнее.

— Я никогда не делал этого прежде, — признался он. — Никогда не делал ничего подобного прежде. — Затем Флейм закрыл глаза, и я по его губам прочитала, что он отсчитывал до одиннадцати.

Когда досчитал до одиннадцати, снова открыл глаза, но в его взгляде все еще читалось неверие. Он немного отодвинулся и осмотрел мое тело, будто проверял на повреждения.

— Я в порядке, Флейм, — заверила его снова, и он опустил голову, своим лбом касаясь моего. Мы оба замерли из-за нового контакта, но никто из нас не отодвинулся.

И затем я переместила руку, все еще сжимая его. Тело Флейма было напряжено, как твердый металл. Но мне было нужно прикоснуться к его лицу, я провела кончиком указательного пальца по его бородатой щеке. Паника во взгляде Флейма никуда не уходила, а на шее были видны все вены.

Когда достигла его подбородка, провела пальцем снова к щеке и обратно. Я проделала это одиннадцать раз. На цифре одиннадцать, когда ничего не произошло, губы Флейма задрожали.

— Тебе не больно, — сказал он сломленным голосом, в котором звучало облегчение.

— Мне не больно, — подтвердила я шепотом. Наши руки все еще были соединены, моя грудная клетка слегка касалась его, мы оба замерли.

Мы дышали.

Смотрели друг на друга.

Подняв свободную руку, Флейм поднял ее к моей щеке, его ладонь нависла над моей кожей. В его взгляде я видела, как безумно он хотел прикоснуться к моему лицу. Поэтому, подняв свою свободную руку, я нежно прикоснулась к тыльной стороне его ладони, прижимая ее к моей щеке.

Как только он коснулся моего лица, что-то внутри меня освободилось. Годы и годы страха. Свобода от страха мужчин, от жизни во лжи.

Я наслаждалась происходящим. Наши соединенные руки, ладони прижатые к щеке Флейма и моей. Я снова посмотрела на губы Флейма, заметив мое внимание, он напряг мышцы живота, заерзав бедрами. Я не могла отвести взгляда.

Рука Флейма на моей щеке усилила хватку, и когда увидела огонь в его глазах, когда он смотрел на мои губы, искра проскользнула между нами.

— Мэдди, — простонал Флейм, в то время как его грудь тяжело поднималась.

— Флейм, — его имя сорвалось с моих губ в ответ.

И затем он взял все в свои руки. Не убирая ладонь с моего лица, он потянул меня на себя, пока моя грудная клетка не оказалась прижата к его. От этого контакта мы оба замерли.

— Дыши, — сказала я громко, и для Флейма и для себя.

Флейм глубоко вдохнул, и я сделала то же самое; я чувствовала себя в безопасности рядом с Флеймом.

Когда он погладил рукой мой подбородок, его губы снова завладели моим вниманием. Я переместила руку с его щеки на губы и очертила линию кончиками пальцев.

Его тело все еще было напряжено, когда он преодолел последнее расстояние и прижал губы к моим, в то время я закрыла глаза от странного ощущения.

Затем он погладил мою щеку пальцем, одновременно с этим нежно касаясь губами моих. Я чувствовала этот поцелуй до самой глубины своей души.

Флейм продолжал изучать губами мои, затем, к моему удивлению, я почувствовала, как его язык нежно и неуверенно скользнул в мой рот, отчего от Флейма донесся стон.

Мои щеки покраснели, в теле просыпались небывалые ощущения — я чувствовала жизнь, огонь, свет, но также безопасность и доверие. Поборов нервозность, я коснулась своим языка Флейма. По моему телу расползлись мурашки, когда наши языки соединились. Мне казалось, что я плыву, когда наши рты слились воедино. Казалось, что я — не я.

Я не была Мэдди.

Он не был Флеймом.

И затем мое сердце воспарило, когда я вспомнила, что это на самом деле были мы. Рука на моем лице, и рот, клеймивший мой так неистово, принадлежали Флейму.

Моему Флейму.

Послышался еще один стон Флейма, звук, который мгновенно сделал что-то с моими женскими частями. Я сжала бедра, пытаясь избавиться от ощущения жара. Но ничего не вышло. В полнейшем замешательстве, задыхаясь, я разорвала поцелуй.

Глубоко вдохнув, Флейм открыл глаза, сфокусировавшись на мне. Ничего не было сказано, пока мы смотрели друг другу в глаза. Наши руки не двигались, но мы не переставали прикасаться друг к другу.

Затем мое сердце в миллионный раз разбилось на мелкие осколки и полностью отдалось этому мужчине, после его изумленных слов:

— Мэдди... я могу к тебе прикасаться... Я могу...

Застонав, Флейм обнял меня рукой за шею и притянул к своей груди. Я могла слышать его стоны боли от того, как он боролся за то, чтобы прикасаться ко мне. Флейм держал меня крепко, сражаясь за то, чтобы обнимать меня.

Мы лежали в тишине. Я обняла Флейма за талию, касаясь щекой его кожи на груди.

Я переживала, что мое сердце может взорваться от счастья из-за того, что случилось, когда Флейм прошептал:

— Как на твоем рисунке Мэдди. Я держу тебя как на твоем рисунке.