ИСКАТЕЛИ ЗАБВЕНИЯ

В этом ксаре, где нет даже арабской кофейни и где, кроме базарной площади и земляных скамеек у стен, люди не имеют ни одного места сборища, я отыскала курильню кифа.

Она находится за еврейским кварталом в полуразрушенном доме и представляет собою длинный зал, освещаемый единственным «глазом» в середине закоптелого потолка. Черные стены зала испещрены многочисленными трещинами. На редко подметаемом земляном полу валяются гранатовые корки и другие отбросы.

В углу разостлана чистая циновка с несколькими комканными подушками. На циновке большой, ярко расписанный арабский сундук, служащий столом. На нем розовое деревце, осыпанное мелкими бледными цветками, и букет садовой травы в глиняном, украшенном геометрическими фигурами кувшине. Кроме, того медный куб, два или три чайника, корзинка из пальмовых листьев с сушеною индийскою коноплею и, наконец, на жердочке большой, привязанный за лапу коршун. Вот и вся роскошь обстановки клуба курильщиков.

Само помещение клуба не принадлежит, по-видимому, никому и служит притоном для кочевников, мароккских бродяг и вообще всякого народа с недовольным выражением лица и кому ночь нередко бывает дурным советником. Но такие гости не допускаются к участию в курении. Некоторое исключение делается лишь для посещающих клуб путешественников. Это объясняется тем, что, будучи сами путешественниками, разносящими по мусульманским странам свои больные грезы, поклонники отравляющего их мозг дыма принадлежат к высшему классу ученых и образуют строго замкнутый кружок, не принимающий к себе разночинцев.

Вот, например, какие люди сошлись в курильне в тот день, когда я посетила ее.

Хадж-Идрис, высокий и худой уроженец Филали с кротким лицом, точно освещенным внутренним светом. Не пустивший никаких корней ни в семье, ни в труде, он является одним из тех перекати-поле, которыми так богаты все мусульманские земли. Уже двадцать пять лет бродит он из города в город, то работая, то попрошайничая, смотря по обстоятельствам. Он играет на гумбри, т. е. на маленькой арабской гитаре, состоящей из двух струн, натянутых на черепаший щит, и довольно недурно поет старинные андалузские романсы.

Си-Мохамед-Бехаури, марокканец из Мекинеца, еще молодой человек с бледным лицом и ласковыми глазами. Он поэт и странствует по Марокко и южной части Алжира в поисках за народными легендами и арабскою литературою. Во время этих переходов он добывает средства к жизни тем, что сочиняет и декламирует любовные стихи.

Третий — маленький и сухой человечек, уроженец Дже-бель-Церхауна. Врач и кудесник по профессии, он много лет бродил по Судану, ходил с караванами от сенегальского берега в Тимбукту, а теперь путешествует в поисках за трудами мароккских чернокнижников.

Случай свел их в Кенадзе, а общность вкусов помогла встретиться в этом грязном притоне.

Завтра они разойдутся в разные стороны, беззаботно шагая каждый по заранее указанному судьбою пути. И это будет завтра. Сегодня же они заняты другим делом. Украсив свои тюрбаны ветками пахучей базилики, они сидят на корточках на своей циновке вдоль стены и курят свои маленькие трубочки из красной глины, наполненные индийскою коноплею и мароккским табаком, стертыми в порошок.

Хадж-Идрис играет роль хозяина. Он набивает трубки и подает их своим приятелям, тщательно вытерев каждый раз, в знак вежливости, чубук о свою щеку. Когда докуривается его собственная трубка, он осторожно вынимает из нее вместе с золою еще не догоревшие угольки и кладет эту кучку в рот для того, чтобы зажечь от нее новую трубку. Человек, по-видимому, талантливый, с умом тонким и проницательным, смягченным постоянным полупьяным состоянием, он питает свои грезы одуряющим дымом.

Куря свои трубки, искатели забвения поют, хлопая в такт ладонями. Сначала их голоса слышатся довольно громко, но затем они становятся тише, хлопанья ленивее, и, наконец, совершенно осовевшие курильщики умолкают, устремив свои полные безумного восторга взгляды на бледные цветки розы.

Это эпикурейцы, чувственники, может быть, даже мудрецы, которые в грязном логовище мароккских бродяг умеют создавать своею фантазией великолепные города с роскошными садами, где по усыпанным розами аллеям ходит невидимое нами счастье…