ЖЕНСКИЙ МИРОК

Женщины составляют здесь особый мирок со своею иерархией.

Первое лицо лелла (госпожа).

Мать Сиди-Брахима несет на себе все обязанности по внутреннему управлению. Она заведывает приходами, расходами и сбором приношений. Ее никогда не видно, но ее власть чувствуется на каждом шагу. Внушая всем боязнь и любовь к себе, старая мусульманская правительница-мать живет почти затворницей. Изредка под густым покрывалом выходит она только для того, чтобы поклониться гробницам Сиди-Бен-Бу-Циана и Сиди-Мохамеда, ее покойного мужа.

Вокруг нее, как вокруг своего светила, вращается мирок бледнолицых женщин — жен марабутов. Еще ниже идет простой народ негритянок — девиц, замужних, вдов или разведенных.

Среди этих цветных женщин царит большая распущенность нравов. За несколько медных монет, яркую тряпку и даже ради одного удовольствия, они делят свою любовь с кем угодно — арабом или негром. Они открыто делают первые шаги каждому гостю и предлагают себя с бесстыдством бессознательным и часто смешным.

Рабы-мужчины сдерживают еще немного волнение своей крови, но женская половина черных свободно отдается своим инстинктам во всем, и ее ссоры так же пусты, как и ее любовь. Иногда во дворе слышится громкая брань, которой предшествовал кулачный бой внутри помещения и выскакивание нагишом на солнечный свет.

Как-то утром две негритянки поносили друг дружку перед моею дверью:

— Блудница жидовского квартала!

— Отступница! Воровка! Семя несчастья! Горький корень!

— Пошли тебе Бог смерть, жидовка, дочь шакала!

Свистящий звук управляющего Каддура кладет конец скандалу.

Женщины расходятся, как ощетинившиеся суки, сверкая зубами и кусая слова, точно тело соперницы.