Глава Двадцатая

Она не хотела этого говорить, слова просто вырвались. Она просто не могла больше держать их внутри. Все, что ему нужно было сделать, - это прикоснуться к ней, и она рухнула, как замок из песка перед волной, захлестнутая наслаждением, ощущением его тела на своем и его рук, ласкающих ее. Его жар, его запах дождя и леса, то, как он двигался внутри нее, то, как он накрывал ее сверху.

Невозможно было не подпустить к себе такого человека, как Салливан Тейт. Он брал то, что хотел, и он хотел ее. И она не смогла устоять перед ним. Это было бесполезно.

Ей нужно было слишком много, как и всегда. Она нуждалась в том, что он готов был ей дать, нуждалась во всей этой теплоте и чувственности, во всей страсти, которой не хватало в ее жизни. Страсти, которой она раньше и не знала. И хватит ли у нее сил отказаться от всего этого.

Хотя она поклялась себе, что не позволит себе снова так отчаянно нуждаться в ком-то, она ничего не могла с собой поделать. Она любит его, и, если он хочет, чтобы она вышла за него замуж, она сделает это.

Может, и не важно, что он ее не любит. Возможно, он был прав, что им не нужна любовь. У них была страсть, и, возможно, ее было достаточно. Она прекрасно справлялась и без той связи с Ноем, о которой мечтала, так почему бы ей не сделать то же самое с Вэном?

Отголоски оргазма пульсировали в ней, поэтому ей потребовалось некоторое время, чтобы понять, что он не двигается. Она задыхалась, чувствуя давление его члена глубоко внутри себя, сильный жар его мускулистого тела за спиной.

О Боже, неужели он услышал ее слова?

Он ничего не сказал и через некоторое время снова начал двигаться, его бедра медленно двигались вперед и назад, заставляя ее сильнее сжимать диванные подушки, когда горячая волна удовольствия эхом отозвалась в ней.

Она вздрогнула. Он снова собирался заставить ее кончить, не так ли?

Его массивное тело было твердой, горячей стеной позади нее, его рука обнимала ее за талию, словно стальная, прижимая к себе. Она закрыла глаза, ее дыхание ускорилось, ее тело снова задрожало, когда его ритм ускорился.

Он резче двинулся, звук его плоти, врезающейся в нее, отзывался эхом по комнате, и действительно, беспомощное, ноющее удовольствие начало снова и снова сжиматься, заставляя ее застонать в подушку.

Как будто он был на задании, чтобы доставить ей как можно больше удовольствия, и, да поможет ей Бог, она знала, насколько целеустремленным он мог быть, когда дело доходило до завершения его миссии. Он не позволял ничему встать у него на пути.

Ей было так хорошо. С ним было так хорошо. И когда он двинулся, положив одну руку поверх ее руки, вцепившейся в диван, а другую снова просунув между ее бедер, она почувствовала себя еще лучше. Он начал поглаживать ее клитор, в перемешку со своими толчками, и она перелетела через край во второй раз, даже не успев подумать об этом, взрываясь от удовольствия.

Но он не остановился, он продолжал входить в нее, снова и снова, его пальцы скользили по ее лону, поднимая ее еще раз на пик наслаждения.

- Я ничего не могу тебе дать, - прошептал он ей на ухо. - Я не могу дать тебе ничего, кроме этого, понимаешь? - он вышел из нее и снова вошел. - Но это все, что тебе нужно, красотка, - еще одно отступление и еще один сильный удар. - Я позабочусь о том, чтобы ты никогда не заметила разницы.

О Боже, он слышал ее.

Ее горло сжалось, и маленькая, яростная часть ее хотела сказать ему, что это неправильно, что она поймет разницу, что он был высокомерным сукиным сыном, думая, что он может указывать ей, что делать, а что нет. Но ее легкие покинул весь воздух, ее голос был слишком хриплым, чтобы объяснить ему что-то.

Все, что она могла сделать, это прошептать «Да» в подушку, когда его руки и член снова начали творить с ней свою магию, еще один оргазм нарастал внутри нее, готовый взорваться в любой момент. Она закричала «Да», когда он снова вошел в нее, задрожав от нового оргазма, разрывающего ее на части, рыдая снова и снова, когда она потерялась в этом шторме.

Она смутно ощущала его позади себя, он двигался все быстрее и быстрее, становясь диким, теряя контроль, его руки теперь лежали на ее руках, их пальцы переплелись. Затем хриплый рев в ее ухе, его тело напряглось, а пальцы сжались, когда оргазм пришел и к нему.

Она не пошевелилась, когда он прижался к ней, накрыв своим телом, как большим горячим одеялом. Она чувствовала себя в безопасности, словно могла лежать под ним вечно, и все будет хорошо.

Как будто он прав и ей не нужна любовь. Все, что ей было нужно, - это он.

Однако довольно скоро он отодвинулся от нее, и она почувствовала себя потерянной, а воздух на ее обнаженной спине заставил вздрогнуть. Позади себя она услышала шорох одежды и звук его удаляющихся из комнаты шагов.

Она сглотнула, во рту пересохло. Колени тоже болели, и она замерзла, а когда наконец заставила себя подняться на ноги, все ее мышцы заныли. Ее лоно болезненно запульсировало, и почему-то ее сердце тоже болело в груди.

Наклонившись, чтобы поднять халат, она обнаружила, как дрожат ее руки.

- Позволь мне помочь тебе, - глубокий голос Вэна раздался позади нее, звук был похож на удар холодной воды по покрытой волдырями коже, а затем он помог ей надеть халат, повернул ее лицом к себе, обернул пояс вокруг нее и завязал.

- Я думала, ты ушел, - хрипло сказала она, чувствуя, как дрожат ее ноги.

- Просто избавился от презерватива, - он подхватил ее на руки, сделал пару шагов к дивану и усадил на него. Затем он отвернулся, наклонился, чтобы подобрать свою одежду, и оделся несколькими быстрыми движениями.

Она наблюдала за ним, и в комнате повисла неловкая, тревожная тишина.

Что-то не так? Он не смотрел на нее, отвернулся, пока застегивал рубашку, а взгляд был направлен вниз на руки.

- Может... поднимемся наверх? - запинаясь, спросила она. - Я имею в виду... Я бы была не против. Хотя, может быть, что-нибудь съесть, прежде чем мы займемся чем-то еще. Я вроде как пропустила завтрак.

Его руки соскользнули с пуговиц, и он резко посмотрел на нее, напряженность в его зелено-золотых глазах заставила ее затаить дыхание.

- Почему ты так сказала?

- Сказала что?

- Что ты любишь меня.

Она почувствовала, как вспыхнули ее щеки. Она не хотела этого говорить, на самом деле старые, забытые инстинкты заставляли ее изо всех сил сдерживаться, чтобы не выдать себя полностью. Но теперь он был здесь, стоял перед ней, с напряженным взглядом на прекрасном лице, требуя ответа, и... она не могла солгать ему. Не в этом.

Она не шутила. Она говорила это каждым своим вздохом. И хотя он уже ясно дал ей понять, что не собирается отвечать ей взаимностью, она не могла отрицать своих чувств, ни ему, ни себе. Дни притворства закончились.

Хлоя выдержала его взгляд.

- Потому что люблю.

- Почему? - это прозвучало как приказ, мускул подергивался на его челюсти.

- Почему бы мне не любить тебя? - она вздернула подбородок. - Это благодаря тебе я не умерла от одиночества на ранчо, Вэн. Благодаря тебе я поняла, что не моя вина, что папа так со мной обращался, - ее голос окреп. - Ты слушал меня так, как никто другой. Ты заставил меня почувствовать себя важной. Как будто я для кого-то что-то значу.

Он стоял молча, глядя на нее, и она не могла прочитать выражение его лица.

- Я никогда никому не говорил правды, - резко сказал он. - Ни моим людям, ни братьям, ни отцу. Никому.

Она моргнула. О чем это он говорит?

- Правду? Правду о чем?

- Правду о Софии.

- Софии?

- Женщине, которую я должен был защищать в Колумбии. Женщине, которая умерла.

Что-то в его голосе заставило ее сердце замереть, а по коже пробежать холодку.

- Какую правду?

- Это моя вина, что она умерла, - его тон был пустым. - Я убил ее.

- Но ты сказал, что это была шальная пуля…

- Пуля была моя.

Холод сжал ее в тиски.

- Что?

- Мы были в бегах три дня, в джунглях, за нами гнались наемники. Это было посреди ночи, и она дежурила, потому что я не спал два дня. Она разбудила меня, сказала, что поблизости есть люди, что она слышала их, поэтому я сказал ей найти место, чтобы спрятаться. Что я разберусь с людьми, а потом найду ее, и она не должна двигаться, пока я не найду ее, - его руки медленно сжались в кулаки, взгляд горел холодным зеленым светом. - Было темно, но мне удалось поймать этих парней. Потом я пошел искать ее, но она не ответила, когда я позвал ее по имени. Я потратил на поиски около часа, прежде чем принял ее за одного из наемников. Она должна была оставаться на месте, но, наверное, испугалась и попыталась убежать, - он сделал паузу. - Как я и сказал. Было темно, я не спал несколько дней и видел только тени в джунглях. Но я застрелил ее, Хлоя. Я застрелил ее, думая, что она одна из них.