- Несомненно, - сухо ответил Ангвис, не отрывая взгляда от котла.

Губы его дочери сжались в узкую полоску, воздух вокруг девушки едва не пульсировал от плохо сдерживаемой злобы.

- Что ж, в таком случае, ваше испытание, несомненно, можно считать пройденным, - подытожила королева, повернувшись к юноше. - Так что же там произошло? - добавила она с легкой игривой ноткой в голосе.

- Ничего особенного, Ваше Величество, - лениво, почти небрежно бросил Тристан, чувствуя себя под пристальными взглядами всей аристократии Логрии, как рыба в воде. И, выдержав театральную паузу, дабы подогреть интерес зрителей, продолжил. - Навыки следопыта у меня в крови. Я быстро напал на след, который привел меня в небольшое селение пиктов. Они, конечно, не горели желанием отдавать котел, но я был весьма решительно настроен. Убил всех мужчин, забрал артефакт и вот, - он слегка поклонился, разведя руки в стороны, - я здесь, перед Вами.

Шепот по всему залу стал ощутимо громче. Грудь Изольды, соблазнительно приподнятая корсетом платья, резко вздымалась вверх. Кулаки она сжала так сильно, что костяшки пальцев побелели. Еще больше обычного. Юноше показалось, что ее многочисленные, похожие на змей косы начали шевелиться. Гвиневра слегка наклонила голову в бок, явно заинтригованная рассказом Тристана. Когда окружающий шепот немного поутих, она наконец озвучила вопрос, звенящим безмолвием повисший в воздухе:

- И это все? - поинтересовалась королева, изящно приподняв бровь.

Тристан лишь улыбнулся и коротко глянул под ноги. Наступала кульминация всего спектакля. Сделав глубокий вдох, он ответил:

- Не совсем, моя королева, - с этими словами он подошел к котлу и, сунув в него руку, извлек небольшой холщовый мешок. Вывернув его наизнанку, молодой принц размахнулся и швырнул содержимое к подножию трона. Предмет отвратительно чавкнул, ударившись о каменный пол, и остановился у самого основания ступеней.

Сказать, что эффект удался, значило не сказать ничего. Набитый до отказа зал разом громогласно ахнул. Дамы хватались за головы, некоторые мужчины инстинктивно положили руки на эфесы мечей. Большинство просто замерло на месте, широко раскрыв рты. А затем повисла мертвая, непроницаемая тишина. В полнейшем изумлении гости таращились на зловещий трофей, лежавший перед троном. Немного удивленным выглядел даже Ланселот.

- Изменник Моргольт О‘Нейлл, - все также слегка развязно произнес Тристан, словно убивать чемпионов ему доводилось каждый день. - Это он похитил котел и собирался с его помощью провести мерзкий ритуал, основанный на черной магии. К счастью, я подоспел вовремя, и не дал ему завершить начатое. Кто знает, - продолжил он, глядя на Изольду, - какие беды могли бы обрушиться на Логрию, не вмешайся я.

Наконец, терпение коннахтской принцессы лопнуло. Презрительно фыркнув, она подобрала полы своего платья и стремительным шагом направилась к выходу из зала. Несколько телохранителей последовали за своей госпожой. Король Ангвис даже не взглянул в сторону дочери. Котел его, впрочем, тоже не интересовал. Взгляд черных глаз теперь был прикован к Тристану, и по кипящей в них холодной ненависти юноша понял, что только что нажил себе смертельного врага.

- Вы что-нибудь знали об этом? - поинтересовалась королева, глядя на главу дома Ворона. Ее тон был по-прежнему учтивым, но и глухой услышал бы скользнувшие в нем металлические нотки.

- Нет, - как и в прошлый раз, лаконично ответил Ангвис, не сводя взгляда с наследника Корнуолла. - Мой брат действовал без моего ведома.

Гвиневра кивнула, хотя по лицу читалось, что она не поверила королю ни на йоту. Украдкой молодой принц глянул на Персиваля, стоявшего подле отца, скрестив руки на груди. Рыцарь, высоко подняв брови, несколько раз одобрительно кивнул Тристану, выражая свое восхищение.

- Как бы то ни было, - огласила королева, - Совет займется расследованием этого происшествия, а пока - она звонко щелкнула пальцами, - котел останется в Камелоте, под надежной охраной. Мы позаботимся, чтобы он больше не попал в плохие руки.

Двое слуг по ее сигналу выскочили из-за трона и поспешно унесли артефакт из зала. Гвиневра же снова обратилась к юноше:

- Вы полны сюрпризов, господин Тристан из дома Лионессе, - уже куда более благосклонно произнесла она, откинувшись на спинку громадного трона. - Есть ли вам еще, что поведать Совету и уважаемым гостям?

- Ничего стоящего, Ваше Величество, - с улыбкой отозвался юноша.

- Что ж, в таком случае, полагаю, мы переходим к главной части церемонии, - она обменялась взглядами с Ланселотом и добавила, обращаясь уже к обоим претендентам. - На колени.

Юноши повиновались, присев на одно колено и почтительно склонив головы. Тристан не мог скрыть своего ликования. Глядя в пол тронного зала, выложенного мозаикой в виде карты Логрии, молодой принц улыбался во весь рот, замерев в ожидании заветного мига. Неужели это правда? Неужели это происходит с ним? Всю свою жизнь он шел к этой цели, все его поступки, все его мысли были направлены на ее достижение, и вот - этот час настал! О, как трепетало сердце, как дрожали ладони от сладостного предвкушения! С удивлением юный наследник осознал, что даже не знает, кто окажет ему великую честь. Кто превратит его, Тристана из дома Лионессе, из простого юнца в рыцаря и взрослого мужчину? Кто даст ему право стоять в одном ряду с величайшими героями Альбиона?

Послышались шаги и шуршание пышных церемониальных одежд. К ним приближались двое, и юный принц, не смея поднять голову в нарушение протокола, пытался угадать, кто же вызвался посвятить их. Согласно традиции, это должен сделать представитель другого Дома, иначе бы обычай терял всякий смысл. Один из подходящих ступал медленно и немного с трудом, шаркая ступнями по полу. Человек сильно в возрасте. Вероятно, это король Пеллинор. Он приблизился и замер напротив Элиана. Второй шел уверенно, степенно, чеканя каждый шаг. Когда он остановился подле Тристана, юноша ощутил легкий дискомфорт, на секунду ему захотелось съежиться и упасть на пол перед этим человеком. К счастью, наваждение сгинуло также внезапно, как и появилось.

В зале воцарилась гробовая тишина. Послышался шелест меча, покидающего ножны. Гулким, слегка суховатым басом человек рядом с дю Лаком произнес:

- Клянешься ли ты именем Солнца быть храбрым и отважным, без страха глядеть в лицо опасности и никогда не показывать спину врагу?

- Клянусь. - не раздумывая ответил Элиан.

- Клянешься ли ты именем Луны, - продолжил старик, - верой и правдой служить своему Дому, повиноваться своему королю и исполнять его волю?

- Клянусь.

- Клянешься ли ты именем Земли защищать королевство от всех врагов, внешних и внутренних, и, если потребуется, отдать свою жизнь ради спасения страны?

- Клянусь. - его спокойный, терпеливый тон ставил Тристана в недоумение.

- По воле духов, хранящих нас, и сообразно твоим заслугам я, в присутствии этих достопочтенных господ и дам, нарекаю тебя рыцарем! - подытожил посвящающий. - Да будут все силы этого и Иного мира мне свидетелями. Встаньте, сэр Элиан из дома дю Лак!

Медленно и плавно, с завидной для такого момента выдержкой новоиспеченный рыцарь поднялся на ноги, и тогда зал утонул в грохоте аплодисментов. Гости истово били в ладони, свистели и улюлюкали, приветствуя нового члена высшего сословия. Тристан лишь хмыкнул про себя. Любопытно, а как встретят его, когда все свершится?

Но вот зал, наконец, снова затих. Наступала решающая минута. На секунду молодому принцу показалось, что время замедлило свой ход, почти остановившись. Словно сам воздух застыл вокруг него, возвеличивая этот и без того торжественный миг. Он почувствовал, как плеча коснулась прохладная тяжесть металла. А затем посреди этой звенящей тишины раздался приятный и красивый, словно вытканный золотом шелк, но твердый и холодный, будто отточенная сталь клинка, голос, которого юноша никогда не слышал прежде:

- Клянешься ли ты именем Солнца быть храбрым и отважным, без страха глядеть в лицо опасности и никогда не показывать спину врагу? - начал он произносить клятву, слова которой Тристан с раннего детства знал наизусть.