Сквозь зубы О’Нейлла вырвался сдавленный стон, но виду он не подал. Напротив, кинулся в бой с еще большей яростью. Этого-то и ждал молодой принц. Снова подловив противника на контратаке, Тристан ткнул его в плечо в месте, где кожанная часть брони соединялась с металлической. На сей раз, правда, юноша сам чуть не проворонил ответный выпад, едва успев отвести его копьем в сторону. На землю упало несколько алых капель. В новом мироощущении наследника они светились золотом также, как и сам Моргольт.

“Дай крови течь и уносить с собой жизнь по капле…”

Тристан завертелся еще стремительней, обрушивая на противника град ударов, ложных и подлинных. Не в состоянии отличить одни от других, рыцарь дома Ворона получил еще несколько мелких ран, отчего сухая земля под ногами сражающихся обильно покрылась буроватыми пятнами. Юный принц чувствовал каждую из них почти как собственную, чувствовал, как кровь мелкими струйками течет под доспехами, и как с каждым мгновением силы все более покидают противника. Это было неповторимое ощущение - ничего подобного он не испытывал никогда до этого мига. Опьяненный дурманом охоты, он сделал еще одну атаку, точную и неотвратимую, но слишком безрассудную. Острие копья глубоко погрузилось в плечо врага, но увернулся он недостаточно быстро, и лезвие косы чиркнуло принца по бедру. Удивительно, но боли он не ощутил - лишь приятное тепло, заструившееся вниз по ноге. Но сейчас такая мелочь не стоила его внимания - наступал решающий момент.

“И когда силы начнут покидать его, ударь со всей мощью, на какую способен…”

Повинуясь не то советам наставника, не то неведомой силе, бежавшей по его крови, Тристан сгруппировался, будто змея, изготовившаяся для прыжка, и, подпустив измотанного врага поближе, резко выстрелил всем телом, направляя жало копья точно в живот противника. Удар был такой силы, что с легкостью пробил кольчугу и плоть под ней, насаживая рыцаря на копье, точно барана на вертел. Из его спины показался добрый фут лезвия. Моргольт издал глубокий рык не то боли, не то удивления и выронил косу из ослабевших рук. Молодой принц же, напротив, крепко сжимал оружие обеими руками, погружая его все глубже в тело врага. В какой-то момент их лица сблизились настолько, что юноша снова ощутил дыхание О’Нейлла, разившее кровью и смертью. Только на этот раз его собственной.

Время как будто остановилось. Здесь и сейчас существовали лишь он и его добыча, все еще отказывающаяся верить в собственную участь. Сквозь глазные прорези из-под шлема-черепа Тристана буравили глаза коннахтского воина, два небольших черных провала в ткани реальности, наполненные кипящей ненавистью. Но огонь в них медленно и неотвратимо угасал. Из-под пластин доспеха ручьем стекала кровь, и сухая земля охотно впитывала жутковатый дар. Пелена спала с глаз юноши, и мир снова обрел привычные краски. Словно с удивлением он обнаружил себя на поляне посреди капища пиктов, всего в поту и в грязи, сжимающим в руках копье. Это было как возвращение домой после небольшой прогулки - вроде и сменил обстановку, а вроде и не уходил вовсе.

Враг, еще недавно столь грозный, нависал над ним, как падший колосс. Все кончено. Он победил. Так-то! Он, мальчишка, в которого никто не верил, никто не воспринимал всерьез, одолел одного из самых прославленных бойцов всей Логрии! Несмотря на все трудности, он преуспел. Не иначе, сам Керн хранил его в пути и направлял руку в бою. “Ну и что ты на это скажешь, любезный отец?” Тристан в полной мере уже предвкушал встречу с родителем. Не в меньшей степени он хотел бы увидеть лицо Горвенала. Вот у того-то глаза на лоб вылезут! Скорей бы… Лелея сладостное предвкушение, юный принц победоносно улыбнулся поверженному врагу, нить жизни которого медленно обрывалась, мысленно представляя грядущее торжество в свою честь. А затем произошло нечто немыслимое.

Моргольт, которого юноша уже записал в покойники, обеими руками схватил древко копья и мощным движением еще глубже протолкнул его в себя. Тристан, никак не ожидавший такого поворота событий, по инерции подался вперед, сблизившись с противником почти вплотную, и тогда коннахтец могучими ладонями сгреб его за шею. Глаза молодого принца расширились от удивления и ужаса, на несколько мгновений он потерял способность связно мыслить. Юноша отчаянно замолотил кулаками по рукам врага, но все без толку - хватка черного рыцаря была железной. Моргольт утробно зарычал, остервенело глядя на противника и все крепче сжимая ладони на горле Тристана. Принцу показалось, что он слышит хруст. Еще немного, и громила просто сломает ему шею. От отчаяния корнуоллец попытался закричать, но изо рта вырвался лишь сдавленный, сиплый стон. Дышать становилось все труднее, мир начал расплываться перед глазами. Он судорожно извивался и бился, как ягненок, угодивший в пасть к волку, и судорожно махал руками во все стороны, пытаясь сделать хоть что-то. Неожиданно его ладонь нащупала какой-то шершавый предмет. Юноша схватил его как можно крепче - это оказалась раковина озерного моллюска, амулет, который дал ему Галахад. Почему-то пикты не забрали ее, когда обирали пленника - вероятно, просто не заметили. Недолго думая, Тристан сорвал талисман со шнурка и, вложив все оставшиеся силы, ткнул врага длинным, закрученным кончиком в глазницу шлема. Попытка оказалась удачной - Моргольт взревел от боли и моментально разжал хватку.

Молодой принц рухнул на четвереньки, жадно глотая ртом воздух. Еще секунду назад он впрямь готов был поверить, что все кончено. Но расслабляться рано - враг еще дышит. Сорвав с головы шлем, воин дома Ворона хаотично мотал головой туда-сюда, зажимая рукой раненый глаз. Из-под ладони обильно сочилась кровь. Не собираясь дважды повторять ту же ошибку, Тристан обошел противника сзади и неуклюже запрыгнул ему на спину. Собрав последние силы, юный принц с размаху вонзил ракушку в незащищенное доспехом горло коннахтца. Моргольт издал отвратительный булькающий звук вперемешку со стоном, изо рта хлынула кровь. Он попытался скинуть юношу, вслепую нанося удары могучими кулаками и даже пару раз попал ему по лицу. Но Тристана было уже не остановить - в нем не осталось ничего человеческого. Точно дикий зверь, загнанный в угол, он теперь был движим лишь одним отчаянным инстинктом - выжить, и выжить любой ценой. С остервенением бешеного пса он снова и снова наносил удары, вонзая безобидную, казалось, раковину в шею врага. Его руки стали липкими от крови. В какой-то момент амулет не выдержал и надломился, оставив вместо закрученного кончика острый скол. Молодой принц не растерялся и, схватив рыцаря за волосы, отвел его голову назад и полоснул импровизированным лезвием от уха до уха. Кровь хлынула фонтаном, Моргольт захрипел и начал оседать на землю. Тогда Тристан наконец разжал смертельную хватку и без сил рухнул на спину.

Сердце колотилось как бешеное, угрожая выскочить из груди. В голове все перемешалось, а дыхание срывалось на свист. Немного придя в чувство, юноша усилием заставил себя перевернуться на бок и тут же зашелся диким кашлем. Кое-как прочистив горло, он взглянул на своего врага. Моргольт лежал рядом, завалившись на бок. Копье так и торчало из его тела, под которым собралась огромная лужа цвета густого кармина. На лице рыцаря застыло выражение ненависти и злобы, словно последними словами он проклинал своего убийцу, но он, без сомнения, был мертв. Это главное. Тристан немалым усилием поднялся на ноги и оглянулся вокруг. Уже совсем стемнело и на иссиня-черном каледонском небе высыпали первые звезды. Не считая его и мертвого воина, ритуальная аллея была совершенно пуста, лишь легкое потрескивание факелов нарушало тишину ночи. Должно быть, пиктские женщины и дети в ужасе разбежались, когда увидели, что схватка приняла неожиданный оборот. Нужно выбираться отсюда, пока они не привели подмогу. Но сначала он заберет то, за чем пришел. Не для того он проделал такой путь и едва не погиб, чтобы возвращаться домой с пустыми руками.

Тристан, слегка пошатываясь, зашагал в сторону капища. Царапина от косы Моргольта, о которой он уже и забыл, напомнила о себе неприятной ноющей болью. Принц остановился, чтобы рассмотреть ногу повнимательнее. Рана была поверхностной и уже почти не кровоточила, но продолжала болеть. Оторвав лоскут от своей туники, он наскоро перевязал порез. С этим можно разобраться потом, а сейчас надо уходить. Дойдя до алтаря, юноша без особых церемоний опрокинул ногой треногу, и конструкция с громким треском развалилась. Котел Дирнуха, упав на бок, покатился по земле, расплескивая содержимое. Когда он остановился, Тристан, стараясь не наступать в булькающую зеленоватую жижу, подхватил котелок и взял со стойки еще одно копье. Нужно найти Аду. Надежда, что лошадь или что-то из его снаряжения уцелело, была невелика, но попытаться он обязан. Тристан уже собирался покинуть ритуальную аллею, но его взгляд задержался на поверженном противнике. Нет, так не пойдет. Никто ведь не поверит ему на слово. А он сразил одного из самых прославленных воинов Логрии и не собирался этого скрывать. Нужны доказательства. Чуть взвесив в уме все за и против, юноша отложил котел и поднял с земли боевую косу Моргольта. Весила она не много, но показалась до жути неудобной. И как только рыцарь орудовал ей столь виртуозно? У Тристана это получалось значительно хуже, и все же, после нескольких неуклюжих ударов, ему удалось отделить голову от тела. Оторвав от плаща воина кусок ткани, молодой принц завернул в него жутковатый трофей. Как оказалось, голова по размеру практически идеально помещалась в котел. Сочтя это за добрый знак, юноша, весьма довольный собой, зашагал к началу аллеи.