Когда он выехал, нещадно жгло солнце, с позиций Веллингтона доносилась стрельба. Войска стреляли не во врага, а проверяли ружья и винтовки. Простейший для этого способ — разрядить и вычистить ствол.

Сражение за Брюссель началось в половине двенадцатого, в безмятежный летний день, как будто позабывший вчерашние бури, и началось оно с оглушительной канонады французских пушек. Артиллерия Союзников тут же ответила, чудесный летний день был испорчен, а солнце заволокло черным дымом. Четыре батальона французской пехоты двинулись вслед за группами застрельщиков на фермерский дом в Угумоне, и после жестокой стычки захватили дорогу к югу от него. Не завладев Угумоном, французы не смогли бы двинуться дальше по неглубокой долине, огибающей правый фланг британцев.

Они почти добрались до стен старого дома, но их отбросили четыре роты британских гвардейцев под командованием лорда Салтона. Атаки и контратаки продолжались три часа, каждая сторона вводила все больше и больше войск, чтобы занять или удержать позиции на правом фланге основного сражения, которому, по всей видимости, предстояло определить исход дня.

Потом по центру сражения выдвинулись французские войска маршала Нея, их вновь предварила оглушающая канонада из восьмидесяти лучших пушек Наполеона. В половине второго шестнадцать тысяч солдат промаршировали по сожженной дотла долине и устремились к Ла-Э-Сенту. Они шли величаво и без спешки, по двести человек в шеренге в двадцать четыре ряда, в сопровождении устрашающей и ритмичной барабанной дроби, рам-та-дам-дам, рам-та-дам-дам, вселяющей ужас во все европейские армии. Французы оттеснили из Ла-Э-Сента голландские и бельгийские войска, почти всех офицеры погибли. Ла-Э-Сент, хотя и не захваченный, оказался отрезан, и 95-му Стрелковому полку майора Джеффри Чарльза Полдарка пришлось покинуть гравийный карьер и отойти к Мон-Сен-Жану.

Контрнаступление шотландской пехоты из полутора тысяч человек против восьми тысяч французов было бы отбито, если бы по приказу Веллингтона на помощь не подоспели две бригады тяжелой кавалерии. Лейб-гвардия и королевские драгуны пошли в атаку и прорвались сквозь скопление пехоты и французских кирасиров, а потом и остальные французы разбежались врассыпную. Опьяненные успехом, два кавалерийских полка не вняли призыву горна остановиться и углубились в ряды противника, где их окружили, нанесли ответный удар и разбили наголову. Веллингтон враз потерял четверть кавалерии.

Обстрел продолжался с преобладанием артиллерии, столь любимой французами. Использовали три вида снарядов. Круглое железное ядро, которое подпрыгивает, рикошетит, выкашивает и калечит солдат, но если пролетит мимо, то просто зароется в землю, не нанеся никакого ущерба. Второй тип — полый снаряд с подожженным фитилем, начиненный взрывчаткой. Такие снаряды можно подбирать и отшвыривать подальше, если фитиль оказался не слишком коротким, но если это не так, то об этом уже не узнаешь. Третий тип — картечь, она используется на близкой дистанции и при взрыве выбрасывает рой кусков металла. Артиллерийский огонь не слишком точен, но стрельба из многих орудий по скоплению людей приводит к многочисленным жертвам. Сначала гул над головой, напоминающий осиное жужжание, а потом взрывается почва и люди.

Адъютанты Веллингтона один за другим пали. Убили генерала Пиктона и сэра Уильяма Понсонби. Ожесточенная битва за Угумон продолжалась весь душный день. Солдаты кашляли от едкого дыма и порой сбивались с пути, не попадали в цель сквозь дымовую завесу. Поле было усеяно умирающими людьми и лошадьми, ранцами, ружьями, сломанными колесами пушек.

В три часа французы снова вытащили пушки на передовую и с близкого расстояния возобновили стрельбу с новыми силами. В ожидании дивизии Блюхера на левом фланге Веллингтон не знал, что утопающие в грязи пруссаки продвигались всего на одну милю в час.

В последующие полтора часа французская кавалерия четырежды атаковала британские войска по центру, в первой атаке участвовали почти пять тысяч всадников, в третьей — свыше десяти тысяч. Пощады не давали и не просили. Снова и снова французы нападали на построившихся в каре британцев, и снова их отбрасывали, обе стороны несли серьезные потери. Внутри каре лежали окровавленные трупы и умирающие, а за пределами мертвых французов скопилось так много, что они выступали в роли заграждения.

Наполеон отозвал своего брата Жерома, который вел нескончаемые атаки на Угумон и приказал выдвинуть гаубицы. Снаряды подожгли большой дом и почти все сараи, включая тот, где лежали британские раненые. Почти все погибли в огне, но оставшиеся защитники скрылись за часовней и домиком садовника, откуда продолжали стрелять во французов, пока те пытались захватить их в плен.

Две роты 52-го полка, оборонявшие возвышенность слева от Угумона, несли серьезные потери, хотя рота Джереми пострадала чуть меньше. Но обе приняли на себя всю тяжесть повторяющихся атак на британский правый фланг. Пехота выстроилась в каре, длинные палки сержантов поддерживали строй. Солдаты отражали одну атаку за другой. После неудачи кирасиров они попали под обстрел картечью. Та пробила брешь в каре, и французская кавалерия воспользовалась этим для атаки. Но британцы успели сомкнуть брешь, переступив через умерших и умирающих, и решительно обстреляли всадников.

Большую часть времени Джереми сидел верхом, чтобы лучше видеть и отдавать приказы. Пули свистели рядом, одна даже зацепила рукав, но к собственному удивлению, Джереми не чувствовал страха, как будто сердцем и разумом сейчас управляло всепоглощающее стремление победить.

Но в разгар яростной атаки первой половины дня он заметил, как в него целится стрелок не больше чем с двадцати ярдов. Во рту у Джереми пересохло, руки закостенели, но он заставил себя усидеть на коне. Стрелок промахнулся. И почти сразу того убил прапорщик Петерс.

Около двух часов из дымной пелены появился герцог и посовещался с майором Картаретом, но тут наметилась новая атака, и ему пришлось укрыться в центре каре. Положение Угумона становилось все отчаяннее. Окруженные всей французской дивизией британцы на ферме по-прежнему оборонялись и отстреливались. Сражение перешло в рукопашную: сабли, штыки, приклады ружей, топоры — драка не на жизнь, а насмерть.

Вскоре после ухода герцога огонь артиллерии все-таки настиг 52-й Оксфордширский полк. Джона Петерса пушечным ядром разорвало пополам, и почти сразу гигантская бомба приземлилась перед Джереми. Лошадь встала на дыбы и спасла его ценой своей жизни. Взрывом убило или ранило еще семнадцать человек.

Около трех наступило короткое затишье, даже в атаках на Угумон. С самого утра 52-й полк ничего не ел и не пил, но сейчас подоспели телеги с водой и джином. Все набросились на воду, но потом многие глотнули и джина, а затем поспешили обратно на позиции.

В четыре вернулся герцог, его свита сократилась до одного адъютанта, но сам он каким-то чудом оставался невредимым. Когда подъехал Веллингтон, Джереми стоял рядом со своим командиром.

— Картарет, как вы там держитесь?

— Как видите, милорд. Нас сильно поубавилось, сражаемся уже весь день. Передышка хоть на час стала бы настоящим подарком с небес.

Герцог мрачно усмехнулся.

— Небеса могли бы ее послать, полковник, но я, увы, не в силах. Сами понимаете, мы и так слишком сильно растянули силы. Задействованы все резервы.

Картарет стер пятнышко крови с руки.

— Что ж, милорд, тогда мы будем стоять до последнего.

Сидя в седле с прямой спиной, Веллингтон спокойно удалился под градом выстрелов, а вскоре французская кавалерия предприняла еще одну атаку, но на этот раз с тыла на нее обрушилась лейб-гвардия. Похоже на гигантскую кузницу, подумал Джереми — лязг стали, лошади фыркают, ржут и падают. Один гвардеец ударил противника с такой силой, что снес ему голову в шлеме, а лошадь отпрыгнула, унося безголового всадника, из его шеи фонтаном хлестала кровь.

Когда кавалерия отступила, снова пошла в атаку пехота. Рам-та-дам-дам, рам-та-дам-дам — бил барабан в ритм шагов солдат. Лейтенант Бэйтс упал на колени рядом с Джереми — ему снесло выстрелом челюсть. Джереми велел Сандерсу оттащить его в хижину пастуха, где расположились раненые. Уже стольких убили, что майор Картарет велел немногим оставшимся перестроиться в шеренгу по четыре ряда. Снова накатила волна атакующих, и снова ее отбросили. Наконец, настало благословенное затишье. Стелился такой плотный дым, что невозможно было разглядеть остальное поле битвы. Картарет велел перегруппироваться. Капитан Эллисон погиб еще в самом начале, во второй роте не осталось ни одного офицера. Джереми, Майкл Андервуд и майор — вот и все выжившие офицеры. Осталось три сержанта, включая Эванса, и около сотни солдат, еще способных драться.