Джереми знал чуть больше Мерсера, поскольку всю неделю провел на маневрах и видел герцога Веллингтона — чуть восточнее деревни Ватерлоо и в Халле, где сходились дороги из Ата и Монса.

— Не думаю, — сказал он, — что герцог будет сражаться, если только его не вынудят. Наши войска — такая пестрая мешанина! В Бельгии, наверное, двадцать пять тысяч британских солдат, но меньше четверти из них — ветераны. Большинство даже менее опытные, чем я! Нам не хватает пушек, и у нас значительно меньше кавалерии, чем у французов. Разумеется, с нами ганноверцы и брауншвейгцы, и они хороши, но кто будет полагаться на бельгийцев? В душе большинство из них бонапартисты.

После чудесного весеннего дня в семь часов они отправились назад через мосты, пока не добрались до главной дороги. Дважды пришлось съезжать на обочину, чтобы пропустить цокающую мимо кавалерию. Потом они проехали через деревню, где отдыхала лейб-гвардия. Высокие долговязые фигуры в ярко-алых узких кителях контрастировали с коричневыми рубахами крестьян, шныряющих среди них в сгущающихся сумерках.

В Брюсселе они подбросили Герни к их дому, и Кьюби договорилась с Бесс сходить с утра по магазинам. А потом они поехали домой.

— Он показался тебе утомительным? — спросил Джереми.

На обратном пути Голдсуорти разглагольствовал о свойствах извести и навоза и рассказал печальную историю о фермере, который обжигал известь в печах, построенных из камня, содержащего марганец. Потом он поведал об опасности изготовления сидра в свинцовых чанах, по его мнению, именно это служило причиной колики.

— Я бы так не сказала, — улыбнулась Кьюби.

— А я — да, время от времени. Но меня всегда завораживает оригинальность его мышления.

— Ты станешь его партнером в разработке безлошадного экипажа?

— Думаю, у паровых кораблей есть будущее — они могут соперничать с пакетботами в перевозке почты... И да, я буду сотрудничать с Голдсуорти, если он сделает приемлемое предложение. — Джереми ненадолго задумался. — Но пока что мое время не пришло. Война может затянуться надолго.

Они доехали до своей квартиры, и Джереми расплатился с кучером. Поднимаясь по лестнице, Джереми обнял Кьюби за талию.

— Приятный был день, — сказала Кьюби.

Они вошли в дом. В их отсутствие доставили официальную депешу. Джереми сломал печать и покраснел.

— Боже ты мой! — сказал он. — Какая трагедия! Меня произвели в капитаны.