— А вот и наш предводитель второго отряда пожаловал, — делюсь я своим умозаключением с друзьями. — Ты будешь их проводником, Инар, ну а командовать ими будет Дарк, конечно после того, как придет в себя и, снабдив нашего агента всем необходимым, отправит его в обратный путь в Империю.
— Что вы тут опять замышляете? — стараясь говорить членораздельно спрашивает взъерошенный имперец.
Кален довольно кивает, Инариэль лишь пожимает плечами, мол делайте что хотите, мое дело их привести.
— Есть еще кое-что срочное, Кален, — напоминаю я. — Смотр нашего небольшого отряда. Мы должны убедиться, что больше нет зараженных и рассказать об опасности, чтобы предотвратить возможные последствия.
Он согласно кивает и уже через несколько десятков минут все наши новобранцы собрались вместе. Я быстро осматриваю энергетику каждого: первым делом отпускаю наемников, им обат не нужен, они простые рубаки. Остаются наши и имперские маги. Среди имперцев никто не попал под подозрение, энергетика чистая, никаких изъянов. Кален смотрит на меня вопросительно, но я отрицательно качаю головой, он удовлетворенно кивает. Осмотр энергии магов Мойры принес еще большее удовлетворение, судя по всему, своих подданных пока было решено не травить, все они чисты. Итак, заражен у нас только несчастный парнишка. Закончив с этим делом, я быстро рассказала всем магам об опасности, которую несет в себе употребление красного обата и настоятельно порекомендовала избегать этих кристалов, а в случае, если они наткнуться на них в продаже просила незамедлительно сообщать лично Инариэлю или Барри, которые потом получили четкие указания, что делать с торговцами и веществом. Парнишка должен был оставаться под постоянным наблюдением эльфа, когда мы разберемся с угрозой для Лоринга будет возможность заняться и его здоровьем, но пока что… Целое поселение людей было важнее, чем один юный маг. Выбор сделан.
Итак, все решено. Мы отправляемся собирать вещи, Инариэль пытается привести в чувства Дарка. На ближайшее время план составлен, остается его лишь воплотить.
Дорога в Лоринг.
Вечером того же дня, мы простились с попутчиками и вдвоем отправились в путь. Уже через несколько часов все мои травмы и ушибы дали о себе знать, и я взмолилась о привале. Слезть с лошади сама я уже не смогла, Кален помог мне, аккуратно поставил на землю и печально заметил, что я совсем никудышный теперь наездник. Я не стала с ним спорить, это было очевидно, но оправдывало меня лишь то, что я была в плену и подвергалась пыткам, после чего еще не до конца восстановилась. Решено было несколько часов передохнуть и проехать еще хотя бы немного, чтобы совсем не выбиваться из ритма. Кален развел небольшой костер и разогрел еду. Когда мы выдвигались я мечтала, что теперь то мы, наконец, будем одни и никто не сможет нам помешать, но уже первый переход показал, что все романтические настроения во мне исчезают с появлением боли. Кален лишь улыбался мне и придвинувшись ближе набросил на плечи теплый плащ, немного приобняв меня. Так мы просидели несколько часов, болтая о пустяках, но даже само его присутствие рядом придавало мне сил, вселяло надежду и превозмогая боль, через несколько часов мы вновь сели в седла и неспешным ходом отправились дальше. Следующий привал мы сделали, когда луна уже прошла большую часть небосвода и ночная прохлада сковывала движения, а противный внезапно застлавший все туман, ограничивал видимость. Кален опять помог мне спуститься с лошади, быстро разбил походный шалаш и гостеприимно приоткрыв полог, предложил мне немного поспать, пока он будет на страже. Он обещал меня разбудить, когда придет время, но, конечно, этого не сделал, давая возможность мне хорошо отдохнуть. Я проснулась сама, когда солнечный луч пощекотав мой нос, настырно уперся прямо в закрытые веки. Понимая, что уже давно пора выдвигаться я хотела наругаться на моего спутника, но он встретил меня все той же ободряющей улыбкой и сказал, что в следующий раз я буду дежурить всю ночь, пока он будет отсыпаться и таким образом мы будем квиты. Мы уже покинули лес и теперь наш путь лежал по достаточно хорошей дороге, вдоль бескрайних полей, покрытых молодыми ростками. Кален протянул мне теплый напиток, приговаривая, что это специальный сбор трав, придающий сил. Пахло это замечательно. Когда наши руки соприкоснулись, он лишь кончиками пальцев дотронулся до моих рук, нежно провел почти до локтя и, в порыве нежности коснулся губами моих волос. Я смотрела ему в глаза и видела все его чувства, всю заботу и нежность, всю любовь что питал он ко мне, всю боль, что он боялся мне причинить, всю теплоту, что мечтал он дарить только мне. Я улыбнулась и потянулась губами к его губам, отставив горячую чашку в сторону. Я не помнила, какими были все прошлые поцелуи, в прошлых жизнях, но в этой, каждый его поцелуй окрылял меня, каждый был таким как первый, или как последний. Он страстно прижимал меня к груди, сдавливая в своих могучих объятиях, он не хотел меня отпускать, я видела это в глазах, но поцелуй опять был прерван.
— Мирра, — шептал он, прижимая мою голову к своей груди. — Я никому не отдам тебя, ты только моя, моя любовь. Я не могу без тебя сейчас, я не могу даже представить, что станет со мной без тебя. Я… Ты так нужна мне…
Он прикасается к моим волос, убирая непослушные пряди, а я смотрю как он судорожно пытается от меня отстраниться, чтобы соблюсти приличия, чтобы все было правильно.
— Я не хочу, чтобы ты подумала… О, духи, я хочу проявить терпение, чтобы доказать свое уважение к тебе, ты не трактирная девка, Мирра, ты достойна большего, я хочу дать тебе это большее, чего бы мне это не стоило, поверь, мне это не просто, каждый раз, когда я вижу тебя, когда я прикасаюсь к тебе, я хочу…
Я улыбаюсь ему, и нежно провожу ладонью по щеке.
— Ты хочешь сорвать с меня все и просто уволочь в укромное место, где сможешь воплотить все свои грязные мысли по многу раз?
— Ты несносная девчонка, но да, именно этого я и хочу, хочу целовать тебя, хочу слышать твои страстные стоны, хочу… я… Мирра, я менял все повязки, я делал все припарки я знаю каждый шрам на твоем теле, я… хочу покрывать их поцелуями без остановки, до полного изнеможения, когда мы тебя вытащили, когда мы смывали кровь и очищали раны, Мирра, я видел перед собой другое тело, не твое, не то, что однажды тайком я увидел в твоем домике в Лоринге…
— Ты негодяй, ты подсматривал за мной…
— Нет, я пришел поговорить, но ты уже спала, и я просто был ослеплен, я не мог пошевелиться, просто не мог отвернуться, ты была прекрасна во сне, я не решился тебя будить и просто любовался… И потом я вспоминал то, что увидел тогда и мечтал, что все вернется, что все твои раны останутся в прошлом, станут просто воспоминанием… Прости, я несу чепуху, но твоя близость сводит меня с ума…
Он отодвигает волосы и горячие губы припадают к моей шее.
— Так может этой ночью мы не станем выставлять стражу, — заговорщицки шепчу я, нежась в его объятиях, словно на солнце, с удовольствием принимая его робкие ласки. — Кален, здесь никого нет, об этом никто не узнает, никто не будет осуждать нас, да даже если и будут, мне все равно…
Горячее дыхание на моей шее, объятия становятся все крепче, все настойчивее. Я понимаю, что он ждет ответной ласки и, в то же время боится получить желаемое.
— Пойдем, — тяну я его в шалаш. — Его тонкие стены укроют нас от любопытных глаз.
Он встает, но не делает больше ни шагу. Усилием воли восстанавливает дыхание, успокаивается.
— Нет, Мирра, нам надо выдвигаться, там люди, их жизнь зависит от нашей расторопности, у нас еще будет время, много времени, когда все это закончится, а сейчас нам пора в путь. Седлай лошадей, я сверну лагерь.
Опять, долг превыше всего. Но на сей раз я готова с ним согласиться. Хотя… впереди еще много стоянок, он не устоит рано или поздно…
Мы садимся верхом и вновь отправляемся в путь. Коротаем дорогу за разговорами, я рассказываю ему о наших похождениях с Инаром и Барри. Рассказываю о встрече с бандиткой-эльфийкой в городе, о происшествии на площади, смеясь рассказываю о происшествии на приеме, умалчиваю лишь о платье — это пусть остается сюрпризом. Он смеется вместе со мной. Рассказывает о нашем дипломате Жасмине. Я изображаю ревность, на что он заливается громким смехом.