Часть 37
Часть 37
Прошла пара недель после того, как отец с братом отправились к матери. Все это время мы с Эскалионом были заняты различными делами. Иногда встречались только под вечер, а то и вовсе ночью.
Я видела, что мужу сложно, поэтому пыталась поддержать его и помочь. Поддержку он охотно от меня принимал, а вот с помощью не торопился, поясняя это тем, что ему нужно во многое вникнуть и понять.
Иногда он приходил буквально взбешенным. В такие вечера его сила клубилась вокруг него и щетинилась тонкими иглами. И пусть по выражению лица ничего нельзя было понять, но стоило глянуть в глаза, как все вставало на свои места. Эти горящие черным угли иногда даже меня пугали.
Мы много разговаривали. Мне нравилось, что Эскалион не считал зазорным спросить моего мнения по тому или иному вопросу. Я понимала, что если он сочтет мой совет неприемлемым, то не примет его. Но в любом случае он не кривился и не говорил что-то нелестное о моем уме. Он просто внимательно выслушивал, что я думаю, а потом кивал и благодарил. Несомненно, подобное внимание меня весьма радовало. Я понимала, что Эскалион как бы «знакомится» со мной, пытается понять меня глубже. Именно поэтому я старалась сделать такие вечера более длинными. Мне и самой хотелось узнать своего мужа. Постель постелью, но за ее пределами тоже кипит жизнь.
Да, наши тела идеально подходят друг другу. Да, я забываю обо всем на свете, когда он обнимает и целует меня. Но ведь кроме этого есть еще многое, что должно нас сближать. Кажется, Эскалион тоже это отлично понимал.
Часто с нами проводили время и Олларт с Бенедиктой и Ариадной. Эскалион спокойно относился к моим родственникам. Общался вежливо, внимательно и никогда не старался давить своим статусом, если ему что-то не нравилось. Но и особого тепла к ним он явно не испытывал.
Я поначалу обижалась в глубине души, но потом поняла, что это вполне нормально. Он ведь и в самом деле не обязан любить моих близких людей. Да, моя семья – это неотъемлемая часть меня. Он принимает ее, но она оставляет его равнодушной.
Однажды я не удержалась и спросила мужа о том, что он сам думает по этому поводу.
– Амелия, вся моя любовь принадлежит лишь тебе. Прости, но на других ее не хватит.
– Но ведь это совсем разные вещи! – не согласилась я, а потом замерла, осознав, что он, вообще-то, мне в любви признался. – Я... я... тоже, – выдохнула и резко отвернулась. Сердце в груди заколотилось, лицо, я уверена, покраснело, а руки так и вовсе затряслись.
Меня тут же обняли. Я ощутила горячий поцелуй в шею и покорно наклонила голову, давая мужу больше доступа.
– Я очень рад, – прошептал он, поглаживая меня по животу. – Возможно, я и сам бы хотел ощутить что-то хорошее к другим людям, но, к сожалению, просто не способен на это.
– Но ведь в вас нет к ним ненависти? – забеспокоилась я, разворачиваясь в его объятиях.
– Нет. Я знаю, что они твои близкие. Знаю, что ты их любишь. И если кому-то из них будет грозить опасность, я сделаю все, что смогу, чтобы отвести ее от них. Они мне интересны. Мне нравится говорить с ними. Я уважаю их. Это все.
– Этого достаточно, – прошептала, прижимаясь чуть сильнее и переводя взгляд на его губы.
Конечно, я не сидела целыми днями в наших комнатах, дожидаясь вечера. Бенедикта бы мне этого просто не позволила. Кажется, она была довольна моим новым статусом даже больше, чем я сама.
Мы исследовали замок, знакомились со старшими слугами, узнавали, чем и как дышит Вальгард. Потом нам в руки попали домовые книги. И мы втроем пропали. У каждой из нас было соответствующее образование, поэтому прочесть и понять их не составило большого труда.
По результатам проверки, которую мы провели со всей тщательностью, были выявлены явные нарушения. Становилось понятно, что казну обворовывают все кому не лень. Для того чтобы узнать это, не нужно было быть гением. Достаточно просто знать, сколько на самом деле стоит тот или иной продукт.
Например, мясо. Мы даже специально уточнили цены на местном рынке. Оказалось, что они втрое ниже, чем указано в домовых книгах. Аналогичное завышение стоимости обнаружилось по всем продуктам, которые закупались для замка.
Конечно, можно было предположить, что для короля и тех, кто живет в замке, слуги стараются покупать самое хорошее и дорогое, вот только это было совсем не так. Узнать это тоже не составило труда.
В общем, люди расслабились настолько, что совершенно не стеснялись воровать, считая, что до таких «мелочей» королю и остальным высокопоставленным лицам королевства дела нет. Пришлось их разочаровывать.
Выслушав меня, Эскалион дал нам полное свое согласие на любые действия в отношении тех, кто руководил хищениями. Впрочем, вскоре нам всё-таки понадобилась помощь короля, так как главным любителем присвоить чужое, с ведома и согласия которого была организована вся афера, оказался казначей.
Это только кажется, что на «мясе» много не сделаешь, но это совсем не так. В замке живет довольно много людей. Причем аристократов втрое меньше, чем слуг.
Если приобретать припасы по реальной, рыночной цене, то в год из казны должно было уходить на питание людей в замке порядка пяти тысяч золотых монет. В действительности тратилось в три, четыре, а то и в пять раз больше.
А ведь в замок требовалась не только еда. К примеру, дрова для каминов должны были доставляться бесплатно из леса, принадлежащего королевской семье. Они и доставлялись оттуда, но в книгах указывалось, будто дрова на самом деле покупались.
Помимо этого еще были ткани, посуда, оружие для стражи, обмундирование, фураж для лошадей и многое другое.
В итоге ежегодная сумма, расходившаяся по чужим карманам, превышала все разумные пределы. А ведь часть этих денег вливалась в казну в виде налогов простых людей. Из-за неоправданно больших трат налог постоянно повышался. Это вызывало недовольство среди подданных, вот только тем, кто воровал, до этого не было никакого дела. Действительно, они-то тут причем? Это ведь король постоянно подписывает указы об увеличении налога. Значит, король и виноват.
Впрочем, с этим я даже согласна. Гордон и в самом деле был виноват. Только в том, что не следил за своими вороватыми работниками и так безответственно относился к потенциально опасной ситуации.
Да, короля нельзя убить, пока он в Вальгарде. Да, люди весьма трепетно относятся к королевской семье, считая их кем-то вроде наместников Великого на земле. Вот только терпение людей не безгранично. Однажды они поднимут головы, с их глаз спадет туман преданности и они поймут, что являются лишь дойной коровой для тех, кого еще недавно почитали и перед кем преклоняли колени. Безмолвной, всё сносящей коровой, которую в случае нужды и прирезать можно. На мясо.
А гнев людской способен на многое.
Убить нельзя, но ведь можно просто изолировать замок от сообщений извне. Перекрыть доступ продовольствия, взяв Вальгард в осаду. Без еды обитатели замка долго не протянут. Да, кое-какие запасы имеются, но они не бесконечны.
Эскалион внимательно нас выслушал, просмотрел наши выписки и пообещал, что в самое ближайшее время займется этим.
И полетели головы. Фигурально выражаясь, конечно.
– Представляешь, – начал Эскалион. Это был один из тех вечеров, когда муж приходил в наши комнаты взбудораженный, рассерженный и взвинченный до предела, – советники посоветовали мне бросить всех виновных в темницу и забыть. В темницу и забыть! Я... – он посмотрел на меня испытующе, словно хотел убедиться: понимаю я его или нет.
– А деньги? – деловито поинтересовалась, распутывая очередную сложную прическу. Бенедикта недавно решила овладеть искусством парикмахера, и мои волосы были признаны самыми подходящими для ее упражнений . – Они вернут украденное в казну?
– Вот, – Эскалион перестал вышагивать по комнате, – ты тоже понимаешь, что просто заключить под стражу – непозволительно мало? Почему они тогда об этом не подумали?
– Сочувствуют? А может, все намного хуже, чем мы думаем? Вдруг кто-то из них тоже причастен к этому? – я оставила в покое волосы и повернулась на стуле к мужу. – Не все ведь предлагали это? Я права?